Говорю мягче, понимая, что еще одно неверное слово, и тут завяжется драка. Мужчина с кличкой ТТ и двумя пистолетами, вытатуированными на спине, может отреагировать непредсказуемо.

— Топай, тебе эта девочка не светит.

Вересов отходит, ждет, рассматривая Тимура, но спускается по лестнице вниз.

— Зачем вы здесь?

Прикрываю за собой дверь, сейчас мы практически в полной темноте, лишь этажом ниже горит тусклая лампочка.

— Соскучился. Что за мужик?

— Не ваше дело. Даже не думайте мне угрожать и запугивать. Я вам ничего не должна.

— Мне нет, а вот Шумилову — да.

Он слишком близко, аромат мужчины перебивает все запахи вокруг, его рука под моей футболкой, теплая ладонь накрывает спину.

Я должна его бояться, но, как и тогда, в детстве, он не вызывает страх. Не знаю, можно ли назвать то, что произошло между нами насилием, но страшно мне было с другим.

— Почему мне не хочется тебя отпускать? А, котенок? — шепот на ухо, а по коже бегут мурашки.

ЧАСТЬ 19

Поворачиваю за угол, но тут же останавливаюсь, хочу развернуться и идти в противоположную сторону.

Оксана Валерьевна и Вадим, моя начальница кокетливо поправляет волосы, улыбается. Уже поздно отступать, она меня увидела, уверенно иду вперед, прижимая к груди стопку полотенец.

— Аверина, подойди, пожалуйста.

Проскочить не удалось, вечер, моя смена только началась, и сейчас мне испортят настроение, Валерьевна найдет к чему придраться и за что лишить премии.

— Я вас слушаю.

Не смотрю на Вадима.

— Мне сказали, что вчера вечером ты отлучилась с рабочего места, это так? Иду тебе навстречу, даю дополнительно заработать, а ты так просто меня подставляешь.

— Откуда у вас такая информация?

— Я, кажется, задала вопрос, Александра, и не намерена отвечать на твои.

Соврать или сказать правду? Не знаю, что ей рассказал наш доблестный начальник охраны, но мне бы не хотелось считать его стукачом. Ведь не может он мне так мстить за вчерашнее, за то, что при нем меня целовал другой мужчина.

— Оксана Валерьевна, я вчера был в отеле практически до утра, Аверина находилась здесь, лично видел. Не стоит наговаривать на девушку.

— Да? А мне портье сказал другое.

— Это именно тот портье, которого подозревают в краже из номера, прошу вас заметить, Оксана Валерьевна.

Вадим смотрит на меня, говорит уверенно, не знаю, для чего он меня покрывает, но в данный момент я благодарна ему за это.

— Я могу идти?

— А ты куда?

— В триста тринадцатый, Лида перепутала полотенца.

— Вот же бестолковая какая, все утро треплется в комнате отдыха, вместо того чтоб работать. Иди, а вы, Вадим Иванович, не хотите кофе с шоколадом? Мне брат привез из Швейцарии натуральный.

Согласился Вадим или нет на такое заманчивое предложение, я уже не слышала, продолжила свой путь.

Мысли в голове путались, но радовало то, что в клинике согласились сделать запрос и уточнить, на какое время Ангелину могут принять, но нужно еще пройти местные анализы. Но предстоит найти крупную сумму: на поездку, проживание, реабилитацию. Мне сейчас ни до чего, кроме здоровья дочери.

Лида еще трещала не умолкая о каких-то гостях отеля, мужчина предлагал ей сделать минет, был совсем голым. Это сегодня тема дня, а Лида — звезда.

А вот тема моего вчерашнего вечера не дает покоя мне. Поцелуй Тимура, его слова, губы, ладонь на обнаженной коже. Он волновал, и не надо себя уверять в обратном.

Оказывается, я все еще могу что-то чувствовать, как тогда в душе с Захаром. Я кончала на его пальцах, кричала, царапала плечи, выпускала наружу своих демонов, о которых он говорил.

Демонов слишком оказалась много и они очень голодные.

Останавливаюсь перед триста тринадцатым, вздыхаю, на ручке не висит табличка «Не беспокоить», а дверь приоткрыта. Думаю несколько секунд, но открываю ее еще шире.

— Можно? Есть кто-нибудь?

Заглядываю в номер, никого не вижу, но на кресле лежит мужское пальто, а в пепельнице тлеет сигарета, рядом — начатая бутылка виски и бокал со льдом.

— Обслуживание номеров, я могу пройти поменять полотенца? — говорю, как можно громче двигаясь в сторону ванной.

Меня охватывает волнение, словно мне предстоит прыгнуть с тарзанки, с огромной высоты.

— Вы не против, если я пройду в ванную?

Никто не отвечает, я медленно иду вперед. В ванной никого, у раковины бритвенные принадлежности, флакон одеколона, мужские часы, запонки, приятно пахнет.

Собираю белые полотенца, некоторые из них влажные, на их место кладу другие. Оказывается, в этом номере все должно быть определенного стиля и цвета, и белые полотенца никак не подходят, нужны цвета антрацит.

Оборачиваюсь и делаю шаг назад.

Сердце так часто бьется, я воровка, и меня сейчас поймали на месте преступления. Смотрю в лицо мужчине, потом на лик Девы Марии, что выбита на его груди, кусаю пересохшие губы.

Господи, помоги.

Он изучает меня, взгляд недобрый, холодок бежит по спине. Захар Шумилов, я запомнила, как его зовут, Шума, так говорил Тимур, что я именно ему должна за обман. Не поняла, что именно, но скорее всего он имел в виду секс.

— Что ты здесь делаешь?

— Работаю, послали заменить полотенца. Я спрашивала, но мне никто не ответил.

— Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? — Низкий голос, тяжелый взгляд.

Он вообще умеет слушать и слышать? Или мне бесполезно что-либо объяснять? Он все равно не поймет. Вздыхаю, пытаясь успокоиться.

— Послушайте, я не знаю, что вы там обо мне надумали, но я действительно работаю в этом отеле горничной уже полгода, можете спросить в отделе кадров. И то, что произошло вчера, стыдно и неловко, что я вас обманула, но мне пришлось это сделать, и за это я уже поплатилась. Два миллиона — большая сумма, просто огромная, а я оказалась не девственница, но наш секс, то, как вы себя вели, что делали, это…

Не успеваю договорить, мужчина в два шага оказывается рядом, я прижимаю к груди эти проклятые полотенца. И зачем вообще пошла сюда? Надо было Лиду попросить, мы так бы и не встретились больше никогда.

— Смотри в глаза.

Сжав шею, Захар приподнимает мой подбородок, ведет костяшками пальцев по припухшей скуле, по тому месту, куда он ударил. Утром как могла, замазала тональным кремом все-таки появившийся на скуле синяк.

У мужчины черные глаза, две глубокие морщины между бровей, широкая переносица с горбинкой, плотно сжатые губы, в темных волосах чуть заметная седина.

Странно смотрит, ведет подбородком, я не могу понять, о чем он