Здесь были и брюнетки, и шатенки, блондинки и даже пара рыжих красавиц. Самые красивые сидели довольно близко к нам и не спускали глаз с герцога и принцессы. Не знаю, как тем удавалось спокойно есть под таким количеством взглядов. Хорошо хоть я так не интересовала здешнюю публику и могла спокойно ужинать.

Честно говоря, к тому времени, когда все, наконец, сели за стол, я уже основательно проголодалась и потому быстро отвлеклась от светских разговоров на подаваемые блюда.

– Какой у баронессы Трейской прекрасный аппетит! – вдруг ворвался в моё общение с нежнейшей говядиной чей-то женский голос.

Говорила это хорошенькая рыженькая барышня, насмешливо сверкая зелёными глазами.

– Не жалуюсь, – невозмутимо подтвердила я. – Повар у вас прекрасный!

Герцог кивнул:

– Я передам ему вашу благодарность.

– Можете даже с воздушным поцелуем. Готовит он волшебно.

– Какой интересный жест. Повторите, чтобы я мог запомнить.

«Да ради бога!», – подумала я и повторила на бис. Должна признаться, что от внимательного взгляда тёмных глаз на мои губы и пальцы, меня чуть не бросило в жар. Пришлось быстренько вернуться к овощам и говядине.

Вот только здешние дамы приходили сюда явно не ради деликатесов. Только собралась я попробовать рыбку, как суховатая шатенка, сидящая рядом с казначеем, обратилась напрямую к принцессе.

– Ваше Высочество, жест вашей дамы напомнил мне строки из поэмы знаменитого Де Эстидо. А что вы думаете о его новом произведении «О прекрасной эльфийской деве и тёмном колдуне»?

Илиниель бросила на меня беспомощный взгляд. Умные разговоры не относились к её сильной стороне, и здешние дамы об этом явно знали. Пришлось вступить мне:

– Принцесса Илиниель ничего не думает о новом произведении Де Эстидо. Она его не читала.

–Как?!

– Просто. Поэмы этого автора вне интересов старшей дочери короля Берилии.

Глаза Илиниель восхищённо округлились. Похоже, ей не приходило в голову, что можно так обсуждать современную литературу.

Шатенка, оказавшаяся племянницей казначея Дандоло Катариной, как пояснил мне Лаэрто, возмущённо хватала ртом воздух и, наконец, ядовито спросила:

–А что же входит в круг интересов принцессы?

Илиниель, обрадованная тем, что может ответить, начала честно перечислять:

– Музыка, танцы, живопись, история, география, генеалогия королевских и аристократических домов, внешняя и внутренняя политика, языки, как растут растения и как ухаживать за животными.

Я узнала список предметов, по которым с принцессой занимались учителя. Герцог осторожно прикоснулся к её руке:

– Достаточно, принцесса. Мы поняли.

Но его прекрасные дамы не успокаивались. Теперь вступила брюнетка:

– Какие разнообразные интересы. И вы, Ваше Высочество, даже можете чем-то из ваших знаний поделиться с нами?

– Конечно! Хотите, я перечислю, кто входит в семейство герцога Доффа? Папа как раз недавно казнил герцога и его третьего сына, так что перечислять не так много.

– Спасибо, не надо, дорогая принцесса, – сказал герцог.

– А за что его казнили? – не сдержал любопытства казначей.

– Он ошибся, сделав ставку на слухи о глупости нашей принцессы, – ответила я.

– Если это только слухи, то зачем вводить такую должность, как Голос? – вступила в бой Габриела. – Никогда ни о чём подобном раньше не слышали!

– Подозреваю, госпожа Костини, что вы о многом не слышали и не знаете. Что же касается моей должности, то наша принцесса отличается деликатностью и хорошим воспитанием. К тому же королевский статус не позволяет ей ронять себя пререканиями с кем попало. Но так как некоторые люди принимают деликатность за слабость, отвечать им всё-таки надо. Вот тут я и вступаю.

Я постаралась улыбнуться ей как можно слаще голливудской улыбкой, демонстрирующей все тридцать два белых крепких зуба.

Габриэла отступила, но воссоединиться с рыбкой мне не удалось. Заговорила зануда шатенка, племянница казначея Дандоло:

– Я всё же не понимаю, как можно не знать такого гения, как Де Эстидо?!

– Очень просто – писателей много, а принцесса одна. Всех знать невозможно, – мне хотелось побыстрее прекратить этот бесполезный спор и вернуться к великолепным творениям здешнего повара. Я трезво оценивала наши с принцессой шансы: на интеллектуальную дуэль мы пришли без оружия.

– Так говорят лишь те, кому не хватает ума, чтобы оценить прелесть чтения! – решила добить нас леди Катарина, учёная племянница казначея. – Назовите мне любого хорошего писателя, и уверена, я найду, что о нём сказать.

Такого открытого хамства я спустить не могла, хотя и оспорить её слова было сложно. Со здешней литературой я незнакома – лишь недавно с помощью Окки освоила местный алфавит и чтение. Но и отступить перед этим вызовом не могла. Придётся немного сжульничать:

– Александр Сергеевич Пушкин!

Зануда-шатенка на мгновение опешила, а затем уверенно произнесла:

– Такого писателя нет, и никогда не было! Это просто набор пустых звуков.

– Ошибаетесь! Если вы о нём никогда не слышали, это не значит, что такого автора никогда не было. В своих землях он общепризнанный гений!

– Леди говорит правду, или, во всяком случае, верит в то, что это правда, – встал на мою сторону герцог. Ему тоже надоел этот литературный диспут.

«Ничего себе! Он может определить, когда врут? Надо будет быть осторожней», – подумала я.

– Тогда пусть приведёт нам что-нибудь из этого …Пуссино, чтобы все убедились в его гениальности, – продолжала упорствовать леди Катарина.

– Он был гениальным поэтом и писал на своём языке, поэтому на этом его строки не прозвучат.

– Тогда просто перескажите сюжет любой его книги, если, конечно, сможете, – Катарина уже чувствовала себя победительницей.

– Хорошо! Три дня купеческая дочь Наташа пропадала…

– Фи! Про купца! – презрительно фыркнула рыженькая дама. – Он, наверно, и сам купец. Не удивительно, что никто про него не слышал.

– Во-первых, и сын купца может быть гением! А во-вторых, Александр Пушкин был из древнего аристократического рода своего королевства. Он писал и про царей, королей, принцесс и рыцарей. Просто эта история короткая, вот я её и вспомнила.

– Тогда это действительно смело – писать про купцов! – вмешался какой-то незнакомый мужчина. Судя по тому, как притихли леди, какой-то признанный ценитель литературы. – Продолжайте, прошу вас, баронесса.

И я продолжила. Народ здесь с жанром детектива ещё, похоже, знаком не был, и история, гдеесть и загадка, и красавец жених, и свадьба, слушалась с таким интересом, что я и сама увлеклась. Вместо краткого пересказа выдала текст почти дословно, расцветив деталями. Так что когда я подошла к моменту «Злодей девицу губит, Ей праву руку рубит», дамы побледнели и даже некоторые кавалеры охнули.