Люди, незнакомые хорошо с животными, отчего-тополагают, что все собаки и кошки одинаковы. Позвольте разуверить вас, этодалеко не так. И Полкан, и Мурка, и хомячок, и жаба, и рыбка, и черепашка, идаже тараканы со змеями – личности. Все, кто заводит домашнего любимца,моментально понимают это. Многоногие, хвостатые, лохматые, они обижаются,радуются, расстраиваются, тоскуют, любят, боятся смерти… Никогда не забуду, какбелая крыса Фима, прожив шесть лет, то есть, по самым скромным подсчетам, двежизни грызуна, пришла к хозяйке умирать. Фима вползла мне на грудь и глянула вглаза, на ее морде был написан ужас, она словно молила:

– Помоги!

Я прижала к себе крысу и нежно зашептала:

– Фимочка, все хорошо, я с тобой, сейчас тызаснешь, а потом проснешься здоровой, лапки перестанут болеть и ушки, ты окажешьсяв такой стране, где много, много сыра и изюма…

В глазах Фимы появился покой, она пересталадрожать и мирно заснула, чтобы больше не проснуться. Вы можете смеяться надЛампой, считая ее дурой, но мне было важно знать, что Фима умерла счастливой,без страха и боли.

Наши четыре собаки все разные. Рейчел никогдане станет нагличать, она ляжет спать в гостиной на диване. Рамик, памятуя оголодном младенчестве, проведенном на улице, устроится на кухне, поближе к еде.Ада залезет в кресло или прыгнет на кровать, где осторожно зароется в одеяло. Авот Муля! Та ничтоже сумняшеся совьет гнездо из вашей подушки, стащит с васперинку, оттолкнет лапами, и в результате хозяйка окажется на полу, а мопсихасо всеми удобствами на ортопедическом матрасе. И никакая сила не сгонит ееоттуда.

Тяжело вздыхая, я пошла умываться, погляделана себя в зеркало, обозлилась и схватила телефон. В конце концов, маловероятно,что Раиса сама сейчас подойдет к трубке. Наверное, в ее квартире полноприятельниц, вот я и попрошу посмотреть, не лежит ли на стиральной машине моякосметичка.

– Алло, – прошелестел голос.

– Простите, э… э… Рая…

– Я Лариса, – тихо поправила меняженщина.

Вот и прекрасно, чуть было не вырвалось уменя, но вслух я произнесла другое:

– Извините, что беспокою.

– Ничего.

– На днях я была у Раи и, кажется, оставила унее в ванной сумочку с тушью и помадой. Не глянете, а? Очень жалко новуюкосметику покупать.

– Зачем же зря тратиться, – согласиласьнезнакомка, – погодите минуточку.

Несколько мгновений я вслушивалась в тишину,потом раздалось:

– Такой мешочек, на завязочках?

– Точно!

– Он тут.

– Когда можно подъехать?

– Да хоть прямо сейчас.

– Удобно ли? – усомнилась я.

– Чего уж там, – вздохнула Лариса, –теперь все равно.

Быстренько умывшись, я отправилась по знакомомуадресу. В конце концов, без туши и губной помады я похожа на кролика,подцепившего насморк. Раисе надоедать не стану, просто схвачу косметичку, ипривет.

Дверь мне открыла страшно худая, если несказать тощая, тетка.

– Я только что звонила вам.

Она кивнула и показала на столик у зеркала:

– Ваше?

Я увидела мешочек и радостно воскликнула:

– Спасибо!

– Не за что, берите.

Было неудобно просто повернуться и уйти, ещенеприличней показалось мне проверить содержимое косметички. Поколебавшисьсекунду, я спросила:

– Как Рая себя чувствует? Отошла уже?

Тетка отшатнулась:

– Вы не знаете?

Я испугалась:

– Что случилось?

Баба попятилась:

– Рая того, умерла!

Я машинально села на стул в прихожей:

– Боже, когда?

– Врач сказал в ночь с понедельника навторник.

– Не может быть! Я привезла ее домойсовершенно здоровой, в нормальном расположении духа… Вы ничего не путаете? Выкто вообще?

– Лариса, – тихо представиласьженщина, – подруга Раи, мы вместе работаем в одной бригаде. У нее мужпогиб, в автокатастрофе, знаете?

– Да.

– Вот она и покончила с собой.

Я вскочила со стула.

– Что? Как?

– Отравилась, – мрачно пояснилаЛариса, – таблетками снотворными, развела их чаем и выпила, совсемнемного, штук десять. Лучше бы сотню слопала!

– Почему? – от неожиданности спросила я.

– Так врач сказал, – пробормоталаЛариса, – оказывается, если человек не весь пузырек опустошил, шансов нет,а коли штук пятьдесят капсул в себя запихал, его тошнить начинает. Многие такживы остались.

Я растерянно теребила край куртки, висевшей навешалке.

– Но Раиса вовсе не собиралась умирать!

Лариса развела руками:

– Анька тоже так посчитала, поэтому ееоставила, теперь убивается, ревмя ревет. Не позавидуешь ей, бросила Райку одну,а та вон чего учудила!

– Кто такая Аня?

– Соседка ее, выше живет, в такой же квартире.

Прижимая к себе косметичку, я побежала вверхпо лестнице, совсем забыв про лифт, и сразу узнала женщину, распахнувшую дверь.Толстая блондинка, которая пришла мне на смену в квартиру Раи. Аня тожевспомнила меня.

– Добрый день, – мрачно сказалаона, – если пришла орать, то лучше не начинай! Я ни в чем не виновата!

– У меня и в мыслях нет вас обвинять, простообъясните, что случилось.

Аня вытащила сигареты, вышла на лестницу, селана ступеньку и с чувством произнесла:

– Ну, дела! Не знаю, с чего и начать!

– Ты по порядку.

– Ну мы дружили много лет, по-соседски!Знаешь, чай одолжить, сахар, рублишек до получки перехватить, иногда по вечерамна мужиков друг другу жаловались, они у нас квасят в темную голову.

Я терпеливо ждала, пока она доберется до сутидела. Услыхав просьбу Раи прийти, Аня поспешила на зов не сразу. Она непредполагала, что у соседки случилось нечто экстраординарное, подумала, чтоРаисе охота чаю попить в компании, поэтому сначала дожарила котлеты, днем-товремени нет готовить, на работу ходить надо.