—Неотставай!— бросил мне Серапис, кидаясь следом.

Как только мывышли наулицу, Зор раскрыл бумажный зонт, который прихватил попути где-то налестнице.

—Держитесь ближе,— обронил он, обернувшись.— Данет, непод зонт! Это для меня. Непереношу солнце. Оно так исжигает, словно огонь!

—Куда мыидём?— спросил я, пока мыпересекали двор.

—Тебе ведь нужно что-то вспомнить, верно?— ответил после короткой паузы Зор.— Вот, яипомогу. Только нужно немного прогуляться.

Мывышли содвора наулицу. Здесь царило оживление: толкались продавцы фаст-фуда ипешеходы, между ними пытались протиснуться мотороллеры. Скарнизов натолпу взирали обленившиеся кошки всех мыслимых расцветок. Этих животных вгороде было, как голубей уменя дома. Никто ихнетрогал. Напротив— подкармливали. Как же— священные твари!

Натротуаре справа четверо полицейских лупили дубинками здоровенного мужика вкожаном пиджаке иостроносых ботинках изкожи питона. Метрах вдесяти вжёлто-синий фургон грузили девиц, одетых так, словно ихвыволокли изпостели. Один изподъездов распахнут, иизнего выводили полуодетых мужиков— клиентов, застуканных впритоне. Всё это происходило вмолчании, неиздавал низвука даже избиваемый «кот», полицу игруди которого текла кровь. Толпа обтекала мизансцену сбрезгливым равнодушием, раздваиваясь, азатем вновь сливаясь так, словно инебыло унеё напути никакой преграды.

— Сюда!— Зор указал назелёный минивэн, припаркованный рядом сдругими автомобилями утротуара.— Быстрее! Нечего посторонам пялиться! Несмотри нафараонов, иони тебя незаметят.

Как только мырасположились вавтомобиле, Зор вставил вприборную доску идентификационный ключ изавёл мотор. Минивэн вырулил надорогу ивлился впоток машин.

Ячувствовал растерянность. Мне неудавалось ничего контролировать. Можно лидоверять этому человеку? Выходило, ядолжен полностью довериться ему. Мне это непривычно. Даже всвоём мире вовремя охоты наОдержимых япредпочитал минимально зависеть отдругих оммёдзи. Аведь мои коллеги— профи.

—Как высобираетесь мне помочь?— спросил я, чтобы нарушить тяготившее меня молчание.

—Уверен, тызнаешь, какую услугу покупаешь, парень. Так зачем спрашивать? Или стрёмно? Может, передумал? Если так, тоскажи сейчас, пока неприехали. Янепоказываю кресло всем подряд. Уменя неэкскурсии!

—Нет, всё всиле.

Ядолжен узнать, что пообещал Анубису. Уверен, это важно. Инеплохо бызаодно вспомнить, как пользоваться техникой света.

Минивэн свернул впереулок, доехал доего середины ипритормозил возле низкой арки, впросвете которой виднелись железные ворота, очень похожие наскладские. Самое подходящее место для запретного кресла ипроведения связанных сним экспериментов.

Зор остановил машину водворе, втени раскидистых пальм, кивнул нам ивышел. Мыпоследовали заним. Наш провожатый отпер ворота ключом, снял кодовый амбарный замок испрятал его вкарман. Струдом приоткрыл одну створку.

—Прошу. Втемпе, втемпе! Нетормозите, парни, выненапрогулке.

Как только мызашли, Зор задвинул массивный засов.

Отворот тянулись провода: попериметру были установлены видеокамеры.

Вмолчании мыпересекли двор, накотором были свалены полуразобранные ржавеющие станки, автомобили идаже роботы. Язаметил пару имлов, похожих навальяжно развалившихся металлических горилл. Вуглу примостился накрытый брезентом деструктор— машина для утилизации металлолома. Возле ограды яувидел два грузовика, один изкоторых был нагружен железом.

Повсюду сидели нахохлившиеся птицы идремлющие насолнце кошки. Нанас они необращали внимания, будучи уверены, что мынепредставляем для них опасности.

—Сюда!— Зор суетится, открывая замок стоящего посреди двора здания— наэтот раз электронный.

Онввёл код, прикрывая табло телом, чтобы мыневидели шифр. Раздался тихий писк, затем— щелчок. Зор жестом предложил нам зайти первыми. Сам онсложил зонт иждал.

Войдя, японял, что мынаскладе металлолома. Вокруг виднелись груды железа, остовы икорпуса. Мотки проволоки, катушки кабеля. Шарниры, суставы, двигатели всех мастей— отвнутреннего сгорания доэлектрических. Всё это покрывали паутина ипыль. Помещение освещалось дневным светом, просачивающимся через узкие пыльные окна, устроенные под самой крышей.

Захлопнув дверь, Зор щёлкнул выключателями. Настенах загорелись лампы, ияувидел, что удальней стены стоят два деструктора побольше того, что наулице. Ещё тут было несколько роботов, смахивающих нацистерны сманипуляторами. Интересно, работают лиздесь вообще люди.

—Это всё ваше?— спросил я.

—Нет, ятут только… иногда бываю,— ответил Зор, пристраивая зонт возле стены.— Боги, дачто жтывсё падаешь⁈

Ясно: его пускают, когда нужен оператор кресла. Интересно, кто стоит завсем этим.

—Идёмте!— разобравшись, наконец, снепослушным зонтом, Зор поспешил через склад, поглядывая посторонам.— Шевелите булками!

Было заметно, что ему тут совсем ненравится. Наверное, груды металлолома производили настранного мужика гнетущее впечатление.

Когда мыдобрались додвери вуглу склада, Зор быстро ввёл код итолкнул её, распахивая.

Железная лестница вела вниз. Должно быть, там испрятано кресло. Пахло так, словно только что мыли пол: дезинфицирующие средства смешались сгрязью, которую размазали покаменным плитам.

—Вниз,— велел Зор, зажигая свет.

Спустя несколько секунд мыоказались внебольшой комнате. Здесь едва ощутимо пахло лавром ивишней: вкомнате недавно распыляли освежитель. Нето, что наверху, откуда мыпришли.

Ябыстро огляделся. Всё лежало насвоих местах, наполу нисоринки. Стены обиты звуконепроницаемой пенорезиной, потолок— тоже. Окна отсутствовали, что неудивительно, ведь мынаходились под землёй. Язаметил две зарешёченные вентиляционные шахты, одна изкоторых стихим шумом нагнетала воздух, адругая откачивала. Уверен, именно Зор обустроил здесь всё по-своему. Саккуратностью педанта иперфекциониста. Надеюсь, кпробуждению воспоминаний онотносится так жесерьёзно.

Вцентре комнаты нанебольшом каменном постаменте стояло кресло. Навид— вполне обычное, только спотока свешивался неодин килограмм аппаратуры, откоторой вовсе стороны тянулись связки кабеля, серые гофры иэластичные трубки. Две стены изчетырёх занимало оборудование, оназначении которого ямог лишь догадываться. Справа— пульт управления счетырьмя мониторами. Словом, вся комната, посути, представляла собой то, что называется креслом Ампика— агрегат для манипулирования счеловеческим сознанием. Вернее, подсознанием.

Мой взгляд остановился набрезентовых ремнях, прикреплённых кножкам иподлокотникам. Вцелом, кресло смахивало наэлектрический стул, только понавороченней. Иэто нисколько невоодушевляло. Под ложечкой засосало, ияогляделся впоисках чего-нибудь, начём можно посидеть— кроме кресла Ампика, разумеется. Возле двери обнаружился белый пластиковый стул. Похоже, его принесли изуличного кафе. Яопустился нанего.