– …Вот так вот, – махнув рукой, тянусь к квашеной капусте, говорить больше нечего, и Медведев, чуть вздохнув, наполнил кружки.

– Ты, главное, в вино не ударься, – немного коряво произнёс он. – А то всю жизнь себе поломаешь.

– Нет, я просто… – На миг задумался, стараясь подобрать выражение. – Водитель как-никак, а тут двоих насмерть…

– Да, – кивнул, соглашаясь со мной, помкомвзвода. – Но заметь, и вас потом едва не угробили. Случайно тот расчёт положили, – жёстко припечатал он.

– Да я разве спорю? Просто там, – кивнул в сторону, где должна стоять наша бригада, – мне казалось, что всё будет происходить иначе.

– Вот что, Лёха, заканчивай ты эту заумь. Вернулся живым – и хорошо, отдыхай, заслужил.

Не знаю, может, надо было выговориться, может, всё казалось мне какой-то страшной историей, только что хорошо закончившейся, но наконец-то я наслаждаюсь теплом ставшего родным очага, ещё не догадываясь, что моя жизнь вновь резко переменится…

– Стой. Приехали. Ждите здесь. – Сменив шлем на фуражку, я вылез из броневика.

Небольшой ветерок с морозцем немедленно доказали, что форсить в летнем головном уборе не стоит, но, как говорится, «положение обязывает». Захлопнув дверь, я с независимым видом направился к зданию штаба дивизии. На откровенные ухмылки снующих туда-сюда командиров и бойцов не обращал внимания. Несерьёзное отношение у штабников вызывал мой броневик. Чересчур сильно он выбивался из общепринятых канонов. Но обо всём по порядку…

Мечта была у комвзвода Иванова сделать бронеавтомобиль. Всему виной был некий французский капитан, который в шестнадцатом взялся поучать его дядю, что, мол, русские броневики и рядом не стояли с гением галльской мысли. Мощный кряжистый мужик, не боящийся выходить к бастующим (попытались было ухари его на тачке вывезти, только сами после от него бежали), послал союзника весьма далеко. Галл, естественно, обиделся и накатал длиннющую жалобу, в которой припомнил своему обидчику и что было, и чего не было.

В другой обстановке ершистому русскому сделали бы кучу гадостей вплоть до увольнения, но на дворе стоял 1916 год. Поскольку с кадрами дела обстояли весьма печально, дядю скрепя сердце оставили на прежней должности. Но вскользь брошенная фраза «изобрети ты такое…» стала для взводного кредо всей жизни. Кстати, если вы думаете, что это легко, то глубоко ошибаетесь. Для начала нужно техническое задание. Обычно его задают военные, они же заказчики. Получив его, конструкторы проектируют, потом вызывают военных. Те вносят коррективы. Затем снова конструкторы ломают голову… Короче, этот процесс очень сложен. Когда появляется опытный образец, его испытывают, дорабатывают и… много ещё чего делают.

Иванов повидал на своём веку немало машин, как русских, так и иностранных. Они были разными, но одно у них было общее – машины. Корень. Броне– не броне-, но они были именно машины. А машины, как известно, ездят по дорогам. Плохим, хорошим, но дорогам. Значит, первое: не стоит особо налегать на проходимость, просто не получится сделать из «трепетной лани» вездеходный трактор. Нет, когда-нибудь прогресс дойдёт и до такого, но вот здесь и сейчас требуется соизмерять аппетиты. Второе: броня. Вопрос наиболее важный. Где поставить мощную, а где и «тройки» много? Как воевать будут, как… Вопросы, вопросы, а ответы должен дать он. Иначе получится история, как с танком Лебеденко. Второй Царь-колокол или Царь-пушка. Тут необходимо упомянуть такой нюанс: прожектёрство командиров, а раньше и офицеров не сильно поощряется. Мол, начальство лучше знает, что нужнее. Угу, вот только потом дорабатываем получившееся изделие кувалдой и чьей-то матерью.

Скажите, возможно ли за неделю собрать броневик? «Нет», – скажет скептик. «Возможно», – осторожно прошепчет производственник. «Да», – скажет ремонтник, над которым с кувалдой в одной руке и револьвером в другой стоит его непосредственное начальство. От себя добавлю, что с двумя броневиками такой фокус не удался. Причина проста: грузовики хоть и собирались на одном заводе, но несли кучу нюансов. А, как известно, дьявол кроется именно в мелочах. Для меня влезть в эту бучу (по-другому и не скажешь) было просто и легко. Вначале здесь отверстие перенести, потом тут увеличить диаметр – вот на меня и спихнули второй броневик, когда я по простоте душевной (ага, Станиславский кричит «ВЕРЮ!») сказал, что окончил техникум, заочно. На последнее после краткого экзамена со стороны Иванова было наплёвано.

Что могу сказать: документация была в полном порядке, даже сравнивать с тем убожеством, которое приходило с техникой, не хотелось. В этом нам здорово помог Рейно. Без него ничего не получилось бы. Карлыч буквально вытянул из снабженцев два новеньких АМО, причём третьей серии. Представить, что мы делали бы со старыми, просто страшно. Подготовил броню и каркас, на котором всё должно крепиться. Достал у начарта две пушки и пару «максимов-токаревых»[8]. И всё это отослал в Читу, взводу требовалось лишь собрать их. Оба грузовика мигом разобрали и в таком же темпе навесили броню. Установили вооружение – автоматическую 37-мм пушку Маклена, а пулемёты Фёдорова позаимствовали с разбитого танка. О штатных пулемётах Медведев приказал молчать «под страхом смерти». Когда завершились работы, Потапчук заглянул во взвод «на огонёк». И схватился за голову: мол, что вы наделали! Тот же грузовик, только бронированный. И вооружение у вас не как у людей, и… И так далее по списку. Иванов ругаться не стал и просто заявил, что это вообще-то сделано специально для охраны взвода. На этом всё и закончилось. Пока.

Бронеавтомобиль Иванова был красив и функционален. Излазив его вдоль и поперёк, я убедился, что взводный постарался сделать его и как можно более технологичным. После «два – семь» машина взводного явно выигрывала, причём в этом сходились мнения как ремонтников, так и танкистов. Свои пять копеек довелось вставить и мне. Кстати, вместе с техникой прислали приказ о присвоении мне категории К1 (хотя должны были ещё в части дать), по совокупности так сказать. Теперь на моих петлицах красовался один треугольник, и светила мне баранка (и то в лучшем случае), поскольку на моём мотоцикле уже ездил Миха, и возвращать меня в «стальную кавалерию» не стали. Вдруг опять кому-нибудь понадоблюсь, и снова этого Фигаро «вырывай». Зачем? Положа руку на сердце, я должен моего помкомвзвода поить не менее полжизни, ведь именно Медведев переговорил и узнал, что со мной происходило в «командировке».

– …Понимаешь… – Тут помкомвзвода запнулся, стараясь чётче выразить свою мысль. – Кого поставить, всегда найти можно. Вот, к примеру, можно поставить Серова, благо треугольники позволяют.

– Вот его не надо, – слегка нахмурился Иванов. – Стрелять можно виртуозно, но как командир он тёмная лошадка. А испытания может завалить. Сам понимаешь, один раз опростоволосился – и всё! Второго шанса могут больше не дать, или будут столь пристрастно судить, что будь ты хоть гением, где-нибудь да ошибёшься!