— Многие люди просили у меня разрешения заглянуть в бумагиСкотта после его смерти. — Она надеялась, что мужчина на другом конце проводане сможет догадаться или прочувствовать, как сильно билось её сердце. — Всем имя говорила одно и то же: со временем я доберусь до этих бумаг и разделю…

— Этот парень работает в том колледже, где учился вашпокойный муж, миссас. Говорит, что он — логичный выбор, поскольку бумаги всёравно попадут туда.

Какое-то время Лизи молчала. Думала о том, как мужчинаназывал её миссас. То есть он не из Мэна, не янки, скорее всего безобразования, во всяком случае — по меркам Скотта. Она догадалась, что этот «ЗакМаккул» никогда не посещал колледж. Она также отметила, что ветер действительнопеременился. Она больше не боялась. Она в этот конкретный момент злилась.Больше чем злилась. Яростью не уступала поднятому из берлоги медведю.

Низким, сдавленным голосом, — который сама едва узнала, Лизивыплюнула:

— Вудбоди. Вот о ком вы говорите, не так ли? Джозеф Вудбоди.Этот сучий инкунк.

Последовала пауза на другом конце провода, потом её новыйдруг выдавил из себя:

— Я не понимаю вас, миссас.

Лизи почувствовала, как ярость достигла точки кипения, илишь порадовалась этому.

— Я думаю, что вы прекрасно меня понимаете. Профессор ДжозефВудбоди, король инкунков, нанял вас, велел позвонить мне и попытаться запугать,чтобы я… что? Отдала ключи от кабинета моего мужа, позволив ему покопаться врукописях Скотта и взять всё, что хочется? Если это так… если он действительнодумает… — Она взяла себя в руки. Далось ей это с трудом. Злость — она скореегорькая, чем сладкая, но Лизи не хотелось с ней расставаться. — Просто ответьтемне, Зак, «да» или «нет». Вы работаете на профессора Джозефа Вудбоди?

— Это не ваше дело, миссас.

Лизи не нашлась что сказать. Такая наглость на мгновениедаже лишила её дара речи. Скотт сказал бы, что это чудовищная (это не вашедело) нелепица.

— И никто не нанимал меня что-то пытаться и ничего неделать. — Пауза. — Во всяком случае, я настроен серьёзно. А теперь, миссас, вампора закрыть рот и послушать. Вы меня слушаете?

Она стояла, приложив телефонную трубку к уху, обдумываявопрос: «Вы меня слушаете?» — и молчала.

— Я слышу ваше дыхание, поэтому знаю, что слушаете. Когдаменя нанимают, миссас, этот сын матери ничего не пытается, он делает. Японимаю, вы меня не знаете, но это минус для вас, не для меня. Это… это непростая бравада. Я не пытаюсь, я делаю. Вы отдадите этому человеку всё, что онпросит, хорошо? Он позвонит мне по телефону или пришлёт письмо по мейлу иизвестными только нам словами скажет: «Всё в порядке, я получил всё, чтохотел». Если этого не произойдёт… если этого не произойдёт в определённыйпериод времени, тогда я собираюсь прийти к вам и причинить вам боль. Ясобираюсьпричинить вам боль в тех местах, которые вы не давали щупать парням на танцах всредней школе.

В какой-то момент этой долгой речи, которая напоминалазаранее заученный текст, Лизи закрыла глаза. Она чувствовала, как по щекамтекут горячие слёзы, только не знала, что это за слёзы, ярости или…

Стыда? Могли это быть слёзы стыда? Да, было что-то постыдноев выслушивании таких слов от полнейшего незнакомца. Словно ты пришла в новуюшколу и в первый же день учитель устроил тебе разнос.

Врежь ему, любимая, сказал Скотт. Ты знаешь, что делать.

Конечно, она знала. В такой ситуации ты или бьёшь наотмашь,или не бьёшь. Только она в такую ситуацию ещё ни разу не попадала, двух мненийтут быть не могло.

— Миссас? Вы понимаете, что я вам сейчас сказал? Она знала,что хотела ему сказать, да только боялась, что как раз он её не поймёт. ПоэтомуЛизи решила обойтись более простыми и доходчивыми словами.

— Зак? — сказала она тихо и вкрадчиво.

— Да, миссас. — И он тут же понизил голос, возможно,подумал, что его приглашают в некий заговор для двоих.

— Вы меня слышите?

— Вы говорите очень уж тихо, но… да, миссас.

Она набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание,представляя себе мужчину, которой говорил «миссас» вместо «миссис». Представляясебе, как он плотно прижимает трубку к уху, чтобы разобрать все её слова. И кактолько эта «картинка» возникла перед её мысленным взором, Лизи проорала в этоухо что было сил:

— ТОГДА ПОШЕЛ НА ХЕР!

И бросила трубку на рычаг с такой яростью, что с телефонногоаппарата поднялась пыль.

Почти сразу же телефон вновь начал звонить, но разговор с«Заком Маккулом» Лизи больше не интересовал. Она подозревала, что не осталосьни единого шанса продолжить, как это называли «говорящие головы в телевизоре»,диалог. Да и не хотела она с ним разговаривать. Не хотела и выслушивать еготирады на автоответчике и выяснять, что добродушие напрочь ушло из его голоса итеперь она у него исключительно манда, сука и проститутка. Взявшись за провод,Лизи нашла розетку — она находилась рядом с картонными коробками-и вытащилаштекер. Так что телефон смолк на третьем звонке. Её общение с «Заком Маккулом»закончилось, во всяком случае — на сегодня. Она полагала, что последняя точкане поставлена, что-то насчёт него (или с ним) придётся делать, но сейчас напервом месте стояла Анда. Не говоря уже про Дарлу, которая ждала, рассчитывалана её помощь. Ей требовалось лишь вернуться на кухню, сдёрнуть с гвоздикаавтомобильные ключи… ещё две минуты ушло бы на то, чтобы запереть дом, чего онаникогда не делала днём.

Дом, и амбар, и рабочие апартаменты.

Да, особенно рабочие апартаменты, хотя она сомневалась, чтотам есть какие-то ценности, к примеру, что-то очень дорогостоящее. Но если ужречь зашла о дорогостоящем…

И оказалось, что она вновь смотрит на верхнюю коробку. Клапанаона не закрыла, так что всё было на виду.

АЙК ПРИХОДИТ ДОМОЙ

Скотт Лэндон

Из любопытства (почему нет, на это требовалась лишь секунда)Лизи прислонила серебряную лопату к стене, подняла титульную страницу,посмотрела на следующую. Там было написано:

Айк пришёл домой после бума, и всё было прекрасно. БУЛ!KOHEЦ!

Ничего больше.

На эту страницу Лизи смотрела не меньше минуты, хотя, видитБог, ей хватало дел и её ждали в другом месте. По коже опять побежали мурашки,но теперь ощущение это было скорее приятным… чёрт, да чего там, простоприятным. Лёгкая, мечтательная улыбка заиграла на губах. С того момента, какона принялась за расчистку рабочих апартаментов Скотта (если хотите, взялась заего архивы), она чувствовала присутствие мужа… но никогда присутствие это небыло столь близким. Столь реальным. Она сунула руку в коробку и просмотрелалисты бумаги, лежащие стопкой, уже зная, что там найдёт. И нашла. Белизнучистой бумаги. Она залезла и в те листы, что стояли по бокам. Результат неизменился. В детском словаре Скотта «бум» означал короткую прогулку, а «бул»…ну, что-то более сложное, но в данном контексте слово это наверняка означалошутку или безобидную шалость. Этот гигантский поддельный роман был ха-ха СкоттаЛэндона после смерти?