Вскоре Эмили с грохотом поставила пустую чашку на прилавок (как будто она осушила стакан виски) – и злобно ухмыльнулась, глядя на меня.

– А теперь, друид, я собираюсь сообщить тебе нечто важное. Во-первых, ты начал выполнять договор, а следовательно, не можешь его расторгнуть без суровых последствий со стороны моего ковена, – произнесла она. – И во-вторых, я хочу тебя порадовать. Сказать тебе, кого именно ты собираешься сделать при помощи своего волшебного чая импотентом? Это не кто иной, как Энгус Ог!

Слова Эмили произвели на меня эффект разорвавшейся бомбы, и в моей голове завертелся целый ворох вопросов. Где сейчас находится Энгус Ог? Если он уже в городе и трахает местных ведьмочек на досуге, тогда моя паранойя вполне оправданна. В таком случае он имеет прямое отношение к событиям вчерашней ночи. Возможно, у него даже есть каверзный план, связанный со мной! Помимо прочего, это означало кое-что еще: опосредованно унизив Энгуса через Эмили, я сделал так, что Энгус Ог станет считать делом чести прикончить наглого друида при первой же возможности. Он не будет испытывать удовлетворение от прежней тактики – теперь он откроет сезон охоты на до сих пор выжившего и заставить меня заплатить за все.

Ну а Эмили, вероятно, о многом догадывалась…

Да уж, грозовые тучи прокляты трижды. Сначала фэйри узнали, где я скрываюсь, потом мой волкодав загрыз егеря, а сейчас у бога любви, которого на протяжении двух тысячелетий вполне устраивало, когда меня слегка шлепали его слуги, появилась веская причина лично изрубить меня на куски.

Впрочем, я твердо решил, что Эмили не получит ни малейшей возможности стать свидетельницей моего беспокойства по поводу сложившейся ситуации. Она рассчитывала увидеть ужас в моих глазах, но я загнал свой страх в самый дальний угол своего сознания и пожал плечами, как будто она упомянула милого и безвредного персонажа вроде лягушонка из сериала «Улица Сезам» или Капитана Кенгуру.

– Значит, ты пришла ко мне, чтобы он завял, как листок салата? – спросил я. – Ты сама могла с этим справиться, сбросив свое обличье и показав ему, как ты выглядишь в реальности.

Ого! Я, конечно, не джентльмен!..

От столь возмутительного оскорбления у Эмили глаза вылезли из орбит, и она замахнулась, собираясь отвесить мне пощечину. Я бы стерпел даже оплеуху – но от обычной женщины. Более того, я бы сам потребовал наказания за грубость, если бы сболтнул нечто подобное в адрес простой девчонки из колледжа. Но пощечина ведьмы – вещь абсолютно недопустимая, поскольку точно так же, как раз в месяц наступает полнолуние, она бы постаралась оцарапать мне щеку, возможно, до крови.

А я не хотел попасться на крючок.

Давным-давно один мой друг стал жертвой именно такого трюка, и с тех пор я очень плохо отношусь к ведьмам. Некая колдунья сперва подначивала моего приятеля, а затем влепила ему жуткую пощечину, оставив багровую отметину на коже. И что вы думаете: следующей же ночью парень умер от разрыва сердца! И у него не было приступа, его сердце в буквальном смысле разлетелось на куски, словно кто-то вложил в его плоть взрывчатку, причем задолго до изобретения пороха. Мы с несколькими друидами отнесли его в рощу и сделали вскрытие, чтобы понять, почему бедняга внезапно скончался, – и обнаружили внутри его грудной клетки громадный кратер.

Можно сказать, что его гибель была предрешена, когда ведьма его ударила.

Я не сумел за него отмстить – ведьма сбежала, – и это меня мучает.

Вот почему попытка Эмили влепить мне пощечину вызвала у меня столь яростную реакцию. Я отбросил ее ладонь, прикрыв лицо правой рукой, и, не теряя ни мгновения, нанес Эмили сильнейший ответный удар. В принципе мне вообще не следовало так поступать: я мог сделать шаг назад или отпрыгнуть в сторону, но иногда я склонен терять над собой контроль (в особенности если кто-то угрожает моей жизни).

Короче говоря, я врезал ведьме.

Эмили взвизгнула и отшатнулась, вцепившись рукой в нос.

Я его сломал и чувствовал себя отвратительно, несмотря на то что Эмили собиралась сделать со мной кое-что и похуже. Пока она находилась в шоке и пыталась осознать, что произошло, я воспользовался ее плачевным состоянием и начал спокойно говорить:

– Ты на меня напала, и я защищался. Твоя пощечина могла привести к моей смерти или к серьезному недугу, а я не собирался этого допустить. Если ты намерена использовать магию против меня здесь и сейчас, напомню тебе, что осторожность еще никому не мешала.

– А я напомню тебе, что я не так беспомощна, как ты, возможно, считаешь! – рявкнула она. – Родомила обо всем узнает!

– Прекрасно. Я продемонстрирую ей запись с камеры видеонаблюдения, – заявил я, кивнув на стену, – там отлично видно, что ты напала на меня первой. Именно ты дала мне основания думать, что близко сотрудничаешь с моим заклятым врагом, и я имею полное право считать твои намерения враждебными.

– Давай, попробуй хотя бы что-то доказать! – крикнула она, сверкая глазами.

– Мне не нужно пробовать. – Я хихикнул. – У меня все схвачено.

– Хватит врать, друид! – заорала ведьма и, охваченная яростью, бросилась прочь (ее шлепанцы так и заскрипели по деревянному полу магазина). – Очень скоро ты пожалеешь о том, что сделал!

– Пока! Удачи тебе! И не забудь прийти завтра и выпить свой чай! – Я весело помахал Эмили на прощание, а она с грохотом захлопнула дверь.

‹Она захочет отомстить›, – резюмировал Оберон, когда мы остались одни.

– Не нервничай, дружище, – сказал я вслух и, взяв ложку, выбрался из-за прилавка. – Бывало и похуже.

‹Ты что делаешь?› – поинтересовался Оберон и с любопытством затрусил следом за мной.

Я присел на корточки и принялся внимательно разглядывать дверной коврик.

– Ага, нашел!

Я обнаружил каплю крови, которая еще не успела впитаться в ткань: совсем мало, но для моих целей достаточно. Сперва я аккуратно соскреб ее с поверхности, а потом посмотрел в окно, чтобы проверить, насколько далеко находится Эмили. Ведьма как раз садилась в машину, припаркованную на противоположной стороне улицы – ярко-желтый «Фольксваген»-жук. Что ж, пора действовать, пока она меня еще не заметила!

Я выскочил наружу, сказав Оберону, что скоро вернусь, и по дороге сбросив сандалии.

Зарывшись пальцами ног в клумбу и призвав стихийную магию, я начал шептать заклинание, одновременно вбирая в себя силу земли. Эмили сразу же все почувствовала: вздрогнув, ведьма обернулась и уставилась на меня. Я продемонстрировал ей ложку и широко улыбнулся, мол, гляди! Эмили незамедлительно поняла, какую оплошность она допустила: у нее моментально отвисла челюсть, но надо отдать ей должное: ведьма зашевелила губами и нахмурилась, сосредоточившись на ответном заклинании. Я понял, что теперь нельзя терять ни секунды. Слизнув с ложки ведьмовскую кровь, я успел завершить магическую формулу. Эмили выбросила в мою сторону руку с растопыренными пальцами, я догадался, что она что-то в меня швырнула, но почувствовал лишь легкое дуновение ветерка.