– Железный век, да? – вкрадчиво произнес Хал.

Оборотень уже довольно долго выпытывал мой возраст, и я неосторожно дал ему подсказку.

Но я не поддался. Рассеянно посмотрев в окно, я скептически спросил:

– Ты думаешь, сработает?

– Нет. Судья отметет протест на том основании, что твоя собака не может придерживаться той же религии, что и хозяин… правда, прения могут затянуться, и тогда ты сможешь выкрутиться. Наверняка ты сумеешь воспользоваться шансом и спрячешь Оберона в надежном укрытии, если в данной – пока еще гипотетической ситуации – ты не будешь прибегать к магии.

– Классное шоу, старина, – беззаботно произнес я, будто только что прогуливался по Пикадилли, а теперь предавался праздности в пабе. – Я никогда не сомневался в том, что оборотни являются превосходными адвокатами.

– Отвали, – буркнул Хал. – Спрячься, продолжай сочинять свои истории и будь начеку, ладно?

Я скрестил руки на груди.

– Заметано, приятель. Кстати, куда держит путь стая в следующее полнолуние?

– В горы Уайт-Маунтинс, около Грира. Хочешь побегать вместе с нами?

Иногда оборотни брали нас с Обероном в свою компанию, и мы всегда отлично проводили время. Единственным деликатным моментом являлся мой статус в стае, поскольку оборотни помешаны на подобных вещах. Магнуссону не нравилось, когда я находился рядом, потому что теоретически он должен был подлаживаться под меня – хотя мне было на это наплевать. Дело в том, что альфа-самцы чувствуют себя неуютно, когда они вынуждены подчиняться чужаку, да еще при свидетелях. Разумеется, я не мог его винить, поэтому мы пришли к компромиссу: я – гость, причем с теми же правами, что и остальные члены стаи, но находящийся вне иерархии. Магнуссон был очень доволен этим решением. Кроме того, именно Хёук, а не Магнуссон являлся моим адвокатом. Будучи вторым в стае, он и так подчинялся вожаку, а потому мог не беспокоиться, что унизит себя, работая на меня.

– Я бы с радостью, но полнолуние совпадает с Самайном, поэтому я должен провести несколько ритуалов, – ответил я. – Но большое тебе спасибо за предложение.

– Не за что! – Хал протянул мне через стол руку, я пожал ее, а он добавил: – Я оплачу счет и поставлю в известность Лейфа. Ты ведь хочешь с ним встретиться, да? Обязательно позвони мне, если еще что-нибудь понадобится. И держись подальше от рыжей барменши. Я уверен, что от нее проблем не оберешься.

– Это все равно что просить пчелу держаться подальше от цветов, – отшутился я. – Передавай от меня привет всей стае. Нам пора, Оберон.

И мы с волкодавом направились к двери. Грануаль ослепительно мне улыбнулась.

– Возвращайся поскорее, Аттикус! – крикнула она.

– Непременно, – пообещал я.

‹Ты даже не знаешь, нравишься ли ей, – пробурчал Оберон, когда мы очутились на улице и я оседлал велосипед. – Может, она с каждым клиентом такая лапочка. Вдруг она кокетничает с тобой в надежде на хорошие чаевые? Собакам гораздо проще – подходишь, нюхаешь ей зад и сразу понимаешь, чего ждать. И почему люди вечно усложняют себе жизнь?›

‹Может, если бы у нас было лучше развито обоняние, мы бы так и поступали. Природа наградила вас великолепным даром›.

Когда я вернулся в магазин и сказал Перри, что он может отдохнуть и перекусить, меня уже ждала ведьма Эмили, которая пила ромашковый чай, приготовленный Перри. Он не слишком хорошо умел заваривать чай, но вполне справлялся с тем, чтобы вскипятить воду и вылить ее в чашку с конкретной травяной смесью (при условии если я заранее правильно подписывал пакетик).

– Ну и скорость! – удивился я. – А тебе не терпится начать!

– Верно. – Эмили встала из-за столика и направилась ко мне, хлопая ресницами и старательно изображая Барби. Она помахала перед моим носом чеком, прежде чем отдать его мне, и язвительно заявила: – Твоя плата за опасную работу, хотя я не представляю, в чем заключается опасность. Никогда не думала, что друиды настолько алчные.

Я взял чек и принялся демонстративно его изучать, понимая, что мое поведение ее разозлит. Однако Эмили сознательно провоцировала меня, а я не терплю нахальства. Она вспыхнула, собралась что-то сказать по поводу моей медлительности, но ей хватило ума промолчать, она только позволила себе тихонько фыркнуть.

– Все в порядке, – неторопливо произнес я. – Я приступлю к выполнению нашего договора, поскольку твой ковен всегда проявлял порядочность по отношению ко мне. Но если банк откажется принять чек, наш контракт будет расторгнут.

Мне не было никакой нужды – и даже оскорбительно – говорить такое, но Эмили держалась слишком вызывающе, и я решил ее приструнить.

– Хорошо, – прошипела она.

Я улыбнулся и ушел за прилавок, чтобы проверить, настоялся ли колдовской напиток.

Теперь я помалкивал. В магазине никого не было, мне не хотелось вести светскую беседу, и Оберон этим воспользовался:

‹Чингисхан ни за что не стал бы терпеть такую наглость›.

‹Ты прав, друг мой. Но здесь есть и моя вина. Мы оба вели себя не самым лучшим образом›.

‹Ага. Но почему? Разве она не из тех женщин, которые тебя нравятся?›

‹Эмили притворяется молоденькой девчонкой, а на самом деле ей, наверное, уже стукнуло сто лет. И вообще я не люблю ведьм›.

‹А если она сделает какую-нибудь гадость? Мне посторожить ее?›

‹Нет, она ведь знает, что ты здесь. Она видит тебя сквозь плащ невидимости. Но я думаю, она что-то от меня скрывает, и жду, когда упадет другая туфля›.

‹А когда она уронила первую? По-моему, я это пропустил›.

‹Не важно, Оберон. Но когда ведьма выпьет чай, она попытается преподнести мне сюрприз. Похоже, она темнит, приятель›.

‹Отдай ей чек и отправь восвояси! Нам ее колдовские штучки ни к чему. Ведьмы постоянно хотят добраться до тебя и твоего песика!›

‹Зря я разрешил тебе смотреть «Волшебника из страны Оз»›.

‹Тото не заслужил жестокого обращения! Он же совсем крошка!›

Когда напиток настоялся, я перелил его в чашку, которую вручил Эмили.

– Ты должна выпить его сейчас – и без всяких подсластителей, – сказал я. – Сладкое тоже под запретом, по крайней мере на три часа. И, пожалуйста, проследи за тем, чтобы, начиная с сегодняшнего дня, ты ничего не ела за три часа до того, как придешь в магазин. Инсулин помешает усвоению лекарственных компонентов. – Полнейшая чушь, которую я придумал исключительно из вредности. – Чай начнет действовать не раньше чем через два часа, поэтому постарайся не запрыгивать в постель к своему бойфренду прямо сейчас.

– Замечательно, – пробормотала Эмили и принялась жадно глотать горячий напиток, словно это был не чай, а коктейль «Ирландская автомобильная бомба».

Вероятно, ведьму совершенно не волновало, что она могла обжечь себе глотку и язык. Я улыбнулся уголком рта: значит, Эмили действительно хотела покончить с проблемой.