Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сознаться в сем нелегко, — горестно говорилМендореллен. Гарион взглянул на него. — Однако, ввиду отчаянности нашегопредприятия, — продолжал рыцарь, должен открыто покаяться в великом моемпороке. Может статься, что порок сей, коий есть трусость, в час грознойопасности побудит меня к бегству, и жизни ваши окажутся в смертельнойопасности.
— Ты придаешь этому слишком много значения, —сказал Бэйрек.
— О нет, милорд. Призываю вас тщательно рассмотреть моедело и определить, достоин ли я продолжать с вами путь. — Он начал соскрежетом подниматься на ноги.
— Куда ты? — спросил Бэйрек.
— Я намереваюсь отойти в сторону, дабы вы моглиспокойно обсудить это.
— Сядь, Мендореллен, — раздраженно сказалБэйрек. — Я не скажу за твоей спиной ничего такого, чего бы не сказал вглаза.
Кобыла, лежавшая близко к огню, положив голову на колениХеттара, снова застонала.
— Готово лекарство, Полгара? — спросил олгарвстревоженно.
— Не совсем, — ответила она и повернулась кСе'Недре, которая тщательно растирала ложкой в чашке сухие листья. — Разотриих получше, милая, — велела она.
Дерник стоял рядом с кобылой, положив руки на её раздувшийсяживот.
— Нам, может быть, придется разворачиватьжеребенка, — сказал он серьезно. — По-моему, он пытается идтинеправильно.
— Не делайте ничего, пока не испробуете это, —сказала тетя Пол, аккуратно пересыпая серый порошок из глиняного горшочка вбулькающую воду. Она взяла чашечку с листьями у Се'Недры и, помешивая воду,высыпала и их.
— Думаю, милорд Бэйрек, — настаивалМендореллен, — что ты без должного внимания отнесся к сказанному мной.
— Я все слышал. Ты сказал, что как-то раз испугался.Тут не о чем беспокоиться. С каждым это время от времени случается.
— Я не могу этого вынести. Я живу в постоянном страхе,не ведая, когда это вернется и вновь лишит меня мужества.
Дерник поднял глаза от кобылы.
— Ты боишься страха? — спросил он удивленно.
— Тебе не понять, что это такое, любезный друг, —отвечал Мендореллен.
— Живот напрягается, — сказал Дерник. — Ворту делается сухо, и кажется, что сердце кто-то сжал в кулаке.
Мендореллен моргнул.
— Это случалось со мной так часто, что я точно знаю,как это бывает.
— С тобой? Ты — один из самых смелых людей, которых мнедоводилось встречать. Дерник криво усмехнулся.
— Я — простой человек, Мендореллен, — сказалон, — а простые люди живут в постоянном страхе. Разве ты этого не знаешь?Мы боимся непогоды, боимся сильных людей, боимся ночи и рыскающих во тьмечудовищ, боимся состариться и умереть. Иногда мы даже боимся жить. Простые людибоятся почти каждую минуту своей жизни.
— Как вы это выносите?
— Разве у нас есть выбор? Страх — это часть жизни,Мендореллен, и это наша единственная жизнь. Приходится привыкать. Когда онстановится для тебя обычным, как старая рубаха, ты просто-напросто перестаешьего замечать. Иногда немного помогает смех.
— Смех?
— Он дает страху понять, что ты знаешь о егосуществовании, но не сдашься и будешь действовать наперекор ему. — Дерникпосмотрел на свои руки, которыми тщательно растирал лошадиный живот. —Некоторые бранятся и бахвалятся, продолжал он. — Полагают, это дает тот жерезультат. Каждый находит свой способ борьбы со страхом. Я лично предпочитаюсмех. По мне, это самое уместное.
Мендореллен внимательно и задумчиво слушал Дерника,старательно вникая в смысл его слов.
— Я обдумаю это, — сказал он. — Возможно,любезный друг, я обязан тебе больше чем жизнью за доброе твое наставление.
Кобыла вновь издала утробный, душераздирающий стон. Дерниквстал и принялся закатывать рукава.
— Жеребенка придется повернуть, госпожа Пол, —сказал он решительно. — И немедленно, не то мы потеряем и жеребенка, икобылу.
— Позволь мне прежде дать ей лекарство, — отвечалатетя Пол, остужая холодной водой кипящий котелок. — Подержи ейголову, — сказала она Хеттару.
Хеттар кивнул и крепко обхватил руками кобылью голову.
— Гарион, — сказала тетя Пол, ложкой вливаялекарство в лошадиный рот, почему бы вам с Се'Недрой не отойти к Силку и твоемудеду?
— Приходилось ли тебе прежде поворачивать жеребенка,Дерник? — озабоченно спросил Хеттар.
— Жеребенка — нет, а вот телят приходилось частенько.Лошадь не так уж сильно отличается от коровы.
Бэйрек быстро встал. Лицо у него казалось зеленоватым.
— Я пойду с Гарионом и принцессой, — сказал онгромко. — Не представляю, чтобы от меня был здесь какой-нибудь толк.
— Я пойду с тобой, — объявил Мендореллен. Его лицотоже заметно побледнело. — Уместно будет, полагаю, освободить нашимдрузьям побольше места.
Тетя Пол с легкой усмешкой взглянула на двух воителей, но несказала ничего.
Гарион и остальные быстро отошли.
Силк и господин Волк стояли за большим каменным столом,разглядывая еще одну странную нишу в мерцающей стене.
— Никогда не видел таких плодов, — говорилмаленький драсниец.
— Удивительно было бы, если бы ты видел, — отвечалВолк.
— С виду они такие свежие, будто их только чтосорвали, — рука Силка как бы сама потянулась к манящему плоду.
— Я не стал бы этого делать, — предупредил Волк.
— Страшно любопытно, какие они на вкус.
— От любопытства не умирают. Иное дело эти плоды.
— Терпеть не могу, когда мое любопытство остаетсянеудовлетворенным.
— Переживешь. — Волк повернулся к Гариону иостальным. — Как лошадь?
— Дерник говорит, что будет поворачиватьжеребенка, — сказал Бэйрек. — Мы решили, что нам лучше не мешатьсяпод ногами.
Волк кивнул.
— Силк! — одернул он резко, не поворачивая головы.
— Извиняюсь. — Силк убрал руку.