– Да, и куча народу, как обычно, безвинно попадет под раздачу, – проворчал Лихов. – Ладно, я тебя понял. Сегодня же поговорю с людьми. Думаю, что в ближайшие дни что-нибудь да выплывет. Надеюсь на это, – поправился он под моим укоризненным взглядом. Правильно, не делай заверений, если не уверен, что все пойдет именно так, как ты думаешь.

– А я, со своей стороны, как и всегда, постараюсь не допустить шума. Кстати, еще один момент. Ты очень сильно меня обяжешь, когда уговоришь того, кто продал линзы, поговорить со мной лично.

– Это если я его найду, – поднял палец Стас.

– Разумеется, – подтвердил я.

Лихов некоторое время помолчал, потом спросил:

– Если не секрет, то что стряслось? Из-за чего весь сыр-бор?

Я пожал плечами.

– В общем-то не секрет. Три девчонки сошли с ума. Судя по всему, из-за этого камня. В итоге – одна убежала из дому и пропала, вторая пыталась выбраться из квартиры на восьмом этаже по водосточной трубе, сорвалась и разбилась насмерть. Третья просто-напросто исчезла.

Лихов присвистнул, снял очки, вытащил из кармана салфетку. Пока протирал свою драгоценную оптику, уточнил:

– Откуда взялась идея, что виноваты эти новые «бонусы»?

Я покачал головой.

– То, что в этом их вина – не доказано. Но ты сам посмотри: девушки сходили с ума отнюдь не сразу. Процесс занимал некоторое время. Одна из пострадавших – та, которая пропала без вести, была художницей. И я нашел у нее изображение этой фиговины, датированное как раз предполагаемым началом психических отклонений. Она назвала картину так: «Источник темноты». Можно, конечно, списать все, что не укладывается в общепризнанные каноны, на неуравновешенность творческих людей, но тут совпадение полное. А если добавить, что еще одну такую же линзу мне презентовала мать девушки, которая сейчас находится в психиатрической больнице…

Стас покивал головой с озабоченным видом, потом водрузил на место очки и подвел итог:

– Итак новый артефакт – это хреновая штука. Серж, честное слово – я очень постараюсь найти, кто доставлял эту мерзость в Москву.

Мы пожали друг другу руки, и я поехал по другому адресу. Там тоже обитал торгаш, занимавшийся «бонусами». Этот парень заверял клиентов, что у него есть нечто для того, чтобы обеспечить себе успех у противоположного пола и несокрушимую потенцию. Как ни странно, на эту глупость велось очень много народу. Впрочем, ничто не ново под Луной. И если вчера в качестве безотказного средства выступала редкость вроде моржового хрена или такая гадость как жабья икра, то почему бы сегодня эту функцию не исполнять артефакту?

Второй разговор оказался лишь немногим содержательнее первого. Снова оказалось, что артефакта, подобного линзе, через руки дилера не проходило. Но этот парень сказал, что, как ему кажется, краем уха он слыхал про какую-то новую фишку. Правда, настолько краем, что не смог вспомнить ни человека, ни обстоятельства. Я посоветовал дилеру попить что-нибудь улучшающее память. Тот ответил кривой усмешкой и пообещал, если что, если вспомнит, проявится, непременно даст о себе знать. Как и Стас, он прекрасно понимал, что его ждет, если поднимется буча.

Еще одного знакомого дилера я так и не смог вызвонить. Возможно его и вовсе не было в городе.

Остаток дня прошел в изучении сводок – не случилось ли чего-то еще, связанного с линзой. К половине седьмого меня уже тошнило от бумаг. И Маша, позвонившая и предложившая провести вечер вместе, немедленно получила от меня титул спасительницы. В самом деле, если уж что-то и могло мне помочь перевести дух, так это ее присутствие рядом.

Перед самым уходом позвонил Зарембо – узнать, не сдвинулось ли дело с мертвой точки. Услышав мой скудный отчет, Степан Иванович удрученно вздохнул и, в свою очередь, сообщил, что поднял на ноги всю свою агентуру среди военных сталкеров. Там, конечно, тоже еще тот народ. Но появление нового артефакта – это не то событие, которое можно скрыть. И если уж линзы добрались до Москвы – в окрестностях Зоны про это просто не могли не знать.

У нас и камни запоют!

Результаты аналитической экспертизы из лаборатории пришли через три дня, к обеду. До их появления, я продолжал работать с опросом дилеров, торговавших «бонусами». Пока успехи не радовали. То ли тот, кто продал линзы, очень хорошо спрятался, когда узнал, что его товар оказался зловредным, то ли я чего-то не учел в возможной схеме. То, что черная линза оказалась в трех семьях, совершенно не связанных друг с другом, не имевших ни малейшего соприкосновения, заставляло усомниться в возможности получения артефактов от какого-нибудь общего знакомого, который привез артефакты непосредственно из «предбанника» Зоны как сувенир. То есть подобное иногда случалось, но на сей раз об этом следовало просто забыть.

Для очистки совести я снова прошелся по контактам и связям всех трех пострадавших, насколько это было возможно. И вновь убедился в том, что эти девушки никак и никогда между собой не пересекались. Максимум – они могли ездить в одном и том же троллейбусе или автобусе, хотя и это маловероятно, учитывая их различные домашние адреса.

Ни одного нового происшествия, подобного тем трем, по которым я работал, не произошло. С одной стороны, это было хорошо. Но с другой, учитывая предельную скудость информации… Короче, несмотря на легкие угрызения совести, я почти хотел, чтобы появилась еще какая-то почва для работы.

В придачу по ходу выяснения дополнительных обстоятельств мне пришлось снова разговаривать с Уваровым. И на сей раз было еще труднее удержаться от захода правой и наотмашь ему в зубы. Папаша-подонок, казалось, нарочно доводил меня до белого каления. Впрочем, быть может, именно так это и было на самом деле.

Наконец – свершилось. Лаборантка Лидочка принесла из научного отдела компакт-диск.

– Это материалы исследования. Бумажные копии будут позже. Скорее всего завтра. Но мы подумали, что будет лучше, если не станем это задерживать.

– Очень хорошо, – улыбнулся я и выдворил Лидочку из кабинета, не обращая внимания на глазки, которые она отчаянно мне строила.

Заварив кофе, я положил диск в лоток соответствующего привода, ткнул пальцем в кнопку приема, щелкнул клавишей мыши и принялся рассматривать, что там накопали наши высоколобые друзья.

Если свести все данные к некоему единому описанию, то получалось примерно следующее: линза действительно представляла собой кусок гематита. Это подтверждал и повторно сделанный химический анализ. Но гематит был, скажем так, несколько необычным. То есть у него была иная структура кристаллической решетки. В качестве иллюстрации этого, не слишком понятного мне, тезиса прилагались схемы кристалла нормального гематита и того, из которого состояла линза. Вначале я не понял, зачем надо было делать эти схемы такими большими – каждая из них, если бы ее довелось распечатать в оригинальный размер, заняла бы лист форматом не меньше А2. Потом прочитал сопроводительный текст, пригляделся и действительно увидел, что этот кристалл состоит из чего-то вроде множества шнуров, переплетенных между собой и спаянных до состояния монолита. Таких шнуров в линзе было несколько десятков тысяч. И они шли по спирали из центра камня.