Здесь заканчивается бетонная «обертка» тоннеля, на последних рельсах стоит несколько вагонеток с погрузочно-транспортной машиной, а чуть в стороне у голой породы лежит буровая каретка.

– Вот ваше рабочее место на весь день, – поясняет комендант. – Вообще-то здесь отваливают породу механическим способом. Ну, а на турнире каждый забойщик по старинке машет корчагиным.

– Что мы должны делать? – спрашиваю, настраивая «фокус» налобного фонаря.

– Нужно отодвинуть каретку в сторону и хорошенько расчистить тоннель от раскрошенной породы. Ясно?

– Вполне. Сколько у нас времени?

– Турниры начинаются через час. Минут через сорок сюда подойдут зрители, судейская бригада, участники.

– Расчистим, а потом-то чего?

– А потом будете трупы откапывать! – злорадно скалит он зубы. И, удаляясь по тоннелю, добавляет: – Все, хватит болтать! Разбирайте лопаты и приступайте!..

Начинаем наполнять рыхлой породой пустые вагонетки…

Работа спорится, и за отведенные сорок минут мы успеваем полностью очистить штрековый тупик. К десяти утра по тоннелю мелкими группами подтягиваются люди, встают вдоль стен. Замечаю в толпе знакомую личность.

– Ну-ка, глянь туда, – указываю направление Чубарову. – Не наш ли блондин?

Бывший врач вглядывается в лица.

– Вы правы, это Стив.

– Значит, и он решил попытать счастья…

Вскоре появляются охрана, пара врачей с чемоданами и три человека в белых одеждах и таких же белых касках – представители высшего руководства шахты. Одного из них мы уже встречали в первый день пребывания на шахте. Это исполнительный директор – плюгавый пожилой дядечка, которому нас сдал с рук на руки представитель московского офиса. Если не изменяет память, зовут его Анатолий Вадимович.

На транспортно-погрузочной машине загораются четыре мощных прожектора, направленных на тупик из горной породы. Неподалеку от тупичка, но под защитой бетонного потолка комендант устанавливает раскладные стульчики для судей.

Ровно в десять часов Анатолий Вадимович встает под яркие лучи, поворачивается к народу и произносит короткую речь.

– Правила конкурса забойщиков остаются прежними. Каждый участник турнира подписывает документ, согласно которому он берет на себя всю ответственность за возможные несчастные случаи и добровольно отказывается от страховых компенсаций в случае увечий или наступления смерти. На отвал породы каждой паре отводится ровно двадцать минут, после чего судьи с помощью разнорабочих, – оглядывается плюгавый мужичок на нас, – оценивают объем отваленной породы. Число заявленных пар не ограничено, однако конкурс должен завершиться не позднее двадцати одного часа. Пары, допустившие обвал породы, а также пострадавшие при обвале, подлежат дисквалификации. Результаты конкурса будут объявлены через пятнадцать минут после окончания работы последней пары забойщиков. Вопросы?

Толпа гудит в ожидании старта. Вопросов нет.

Взяв паузу, исполнительный директор глядит на часы и торжественно объявляет:

– Объявляю начало первого тура. Приглашается первая пара забойщиков: Василенко – Иванцов.

Названные шахтеры отделяются от толпы зрителей, ставят подписи в упомянутом документе и, вооружившись кирками, подходят к освещенному тупику.

– Начали! – запускает Анатолий Вадимович секундомер.

* * *

Мы наблюдали за ударной работой, прижавшись спинами к холодному бетону тоннеля. Бетон заканчивался у моего правого плеча, далее громоздилась наполовину собранная опалубка, за которую рабочие не успели залить раствор.

Василенко с Иванцовым без перерыва махали кирками, стараясь отвалить как можно больше породы, содержащей минерал. Позади них и под ногами образовалась приличная куча из больших и средних кусков, из мелкого крошева и пыли; парни отчаянно вгрызались в твердую породу, а кое-кто из зрителей поддерживал их выкриками.

– Давай-давай, Сёмка!

– Три минуты осталось!

– Поднажмите, ребята!..

И они нажимали, отдавая последние силы…

– Время, – ровным голосом сообщил Анатолий Вадимович, останавливая секундомер.

Забойщики остановились и, тяжело дыша, спустились с отваленной породы.

– Загружайте в первую вагонетку, – крикнул нам кто-то из судей.

Подхватив лопаты, мы принимаемся за работу…

– Ровно полторы вагонетки! – объявил исполнительный директор, обойдя вокруг «поезда».

– Увозите, – кивнул он нам. И, подняв список, громогласно прочитал: – Следующая пара забойщиков – Бобров – Перепелкин!..

Отогнав обе вагонетки до ствола, мы дружно перекидали породу в грузовую клеть и помчались обратно: двадцать минут, отпущенные на работу второй пары участников, истекали.

Поспели мы вовремя – едва вагонетки остановились близ тупичка, плюгавый дядька в белом остановил секундомер.

– Время! – крикнул он. – Загрузить породу!

Мы снова принялись за работу и за десять минут закидали обломки с крошевом.

– Ровно две, – оценили судьи.

Кто-то из зрителей воспринял итог восторженно, кто-то засвистел.

Мы снова подналегли на вагонетки, толкая их к стволу, а сзади уже слышалась очередная команда:

– Сливняков – Капитонов!..

Перекидывая породу в клеть, я поинтересовался:

– Слышь, Степаныч, а это не опасно?

– Ты о чем? – откликнулся тот.

– Ну, вот так… врубаться в породу, не укрепляя тоннель.

– На шахте вообще работать опасно, – рассудительно заметил ветеран. – А тут…

Ежли бы я знал, что тут такая анархия, – ни в жисть бы не нанялся.

– Значит, реально может случиться обвал?

– Запросто. Так что держись от тупичка подальше.

Услышав про обвал, Чубаров побледнел и едва не уронил лопату.

А Серега подбросил огонька в тлеющее сомнение:

– Степаныч прав: из укрепленного бетоном тоннеля лучше не высовываться. Поехали.

Мы налегли на порожние вагонетки…

* * *

Нить хода соревнований скоро ускользнула, и никто из нас, новичков, уже не следил за результатами. Стало просто не до них. Пока очередная пара вгрызалась ручным инструментом в скальную породу, мы отгоняли к стволу вагонетки и, перекинув их содержимое в грузовую клеть, мчались обратно. Невероятную трудоемкость этой работы мы оценили часа через полтора. Ведь пары участников менялись, а нас менять никто не собирался.

К этому времени тупичок заметно отодвинулся от бетонного рукава штрека. Судьи, зрители, да и мы, своевременно предупрежденные об опасности Степанычем, из-под бетонного свода старались лишний раз не выходить и подбегали к тупику лишь для сбора обломков и крошева.