Впрочем, катастрофа все равно случилась без нас. Мы дружно толкали пустые вагонетки и находились примерно на середине длинного штрека, когда со стороны тупика донесся истошный возглас «Бойся!!» и грохот осыпавшейся породы.

Когда мы докатили вагонетки, судьи с охранниками топтались в стороне, а зрители и участники, коих набралось не менее полусотни, копались в огромной куче рухнувшей сверху породы. Я с товарищами бросился помогать…

В тупичке образовалась толчея, из-за которой спасательные работы двигались не так спешно, как хотелось бы. И тут проявил себя Степаныч.

– А ну становись цепью! – рявкнул он на тех, кто бестолково мешал отваливать породу.

В результате у кучи осталось не более десятка человек, остальные отбрасывали куски ближе к вагонеткам – кто лопатами, а кто просто руками. Дело пошло…

Первому из заваленной пары повезло – его откопали сравнительно быстро; врачи оказали ему помощь. Он более или менее оклемался, хотя и был изрядно покалечен: сломанная ключица, пробитая голова… Троица друзей подхватила его и понесла к лифту.

Второго нашли минут через десять, но было уже поздно.

– Мертв, – констатировал доктор.

– Перерыв на обед! – поднялся с раскладного стульчика Анатолий Вадимович. И добавил, глядя на нас: – А вы прежде отнесите тело в морг…

* * *

– Теперь понятно, откуда здесь столько трупов, – негромко делился своими мыслями Андрей Викторович.

Наша команда только что доставила тело погибшего шахтера в медблок на четвертый уровень. У лифта нас встретила парочка охранников. Понимающе и довольно спокойно осмотрев тело, сержант кивнул в сторону морга.

– Несите…

Мы дотащили труп до знакомой двери; кто-то из дежурных медиков отпер замок. Снова в нос ударил сладковатый запах из смеси формалина и разлагавшейся плоти.

Чубаров первым вошел в большую залу, освещенную четырьмя электрическими лампами. Я посмотрел на скисших работяг, державших тело, и перешагнул порог вторым. Низкий потолок все так же нависал над рядами трехъярусных металлических стеллажей, устроенных вдоль левой стены. На каждом ярусе, плотно прижавшись друг к другу, лежали трупы. Здесь все было так, как осталось после нашей уборки: чистые стеллажи и стены, выметенный пол, все покойники на своих местах. И даже угол, который мы расчищали от останков, по-прежнему пустовал.

– Куда его? – запыхавшись, спросил Степаныч.

– На стеллажи, – подсказала дежурная в светло-зеленом комбинезоне. – Он же вроде целенький…

Мы аккуратно уложили тело с краю.

– Он только с виду целенький, – проворчал Гоша. – А внутри все хлюпает.

– Переломан, – пояснил Серега. – Столько породы на него рухнуло! Тонны две, не меньше…

Покончив с моргом, торопливо идем по коридору к холлу. Мы с Чубаровым остались без завтрака и к этому часу изнываем от голода. Жмем на кнопку вызова, стоим, ждем…

Двери лифта распахиваются, и навстречу четверо здоровых мужиков в оранжевых комбинезонах вытаскивают кусок брезента с окровавленными останками. Мы молча провожаем процессию потухшими взорами, толком не понимая, сколько в брезентовом саване лежит человек. Вернее, того, что от него или от них осталось.

– В уголок потащили, – глухим голосом проговорил Антоха.

– Это уже не наша забота. Вот привезут сюда партию новичков – пущай и разгребают, – зашел в кабинку Степаныч. – Поехали! Пока на обед не опоздали!..

На обед мы успели и, к удивлению, обнаружили полупустую столовую.

– А где народ? – спросил я у стоящего впереди шахтера.

– На турнирах, – буркнул тот. – Народ жаждет больших денег и зрелищ. На хрена ему хлеб?..

– Логично, – согласился я, и мы дружно двинулись вдоль раздачи.

* * *

После сытного обеда мы вернулись на двадцатый уровень, где уже поджидал комендант.

– Почему опаздываете?! – рыкнул он.

– Труп в морг отвозили, – ответил я за всех. – Потом обедали.

– А кто породу будет разгребать?! Тут куба три разбросано, а до продолжения турнира осталось двадцать минут! А ну быстро лопаты в руки и за работу!..

Пришлось без подготовки включиться в ударный труд, забрасывая в вагонетки добытую соревновательным способом породу…

Одним рейсом к грузовой клети, конечно же, не обернулись. Обратно гнали вагонетки, обгоняя первых зрителей, спешащих занять самые лучшие места. «Черт с ними, со зрителями, – думал я, отчаянно работая лопатой. – Лишь бы успеть до прихода судей…»

Не успели. За что тут же попали под перекрестный огонь коменданта и главного судьи. Осип Архипович, как всегда, оглушил раскатистым басом, а исполнительный директор зловредно заметил:

– Еще один прокол, и нарветесь на хороший штраф, господа новички.

– Пронесло, – прошептал Чубаров, вставая рядом со мной.

– Тише, – одергиваю его. – Начинается.

Водрузив на нос очки, судья читает:

– Приглашается девятая пара забойщиков: Корниенко и Парамонов.

Два шахтера выскочили из толпы, поставили подписи на документе, схватили инструмент и замерли в готовности на расчищенном тупичке.

– Начали! – командует судья, запуская секундомер.

Под бетонными сводами штрека заметалось эхо частых глухих ударов…

* * *

Вторая половина турнира на двадцатом уровне стала для нас сущим адом. От кровли периодически отваливались «коржи» – огромные куски породы весом по нескольку тонн, а тоннель оглашал один и тот же вопль: «Бойся!!» В редких случаях обвал обходился без жертв, чаще породой придавливая либо одного из участников, либо сразу обоих. Первая послеобеденная пара – одна из немногих, сумевшая отработать свой отрезок времени без происшествий.

Десятую пару завалило полностью, и мы, выстроившись цепочкой, откапывали тела.

– Мертвы, – прозвучало из уст доктора.

И снова лифт, морг, штрек, крик «бойся!». Снова грохот, лопаты, вагонетки…

Одиннадцатую пару бог миловал, а с двенадцатой начались сплошные проблемы. Кстати, именно в составе двенадцатой пары к тупичку направился наш сосед – блондин Стив. До окончания двадцатиминутного забоя оставалось всего ничего, когда сверху рухнуло несколько крупных обломков породы. Стив отлетел к правой стене, а его напарника убило на месте.

Тридцатилетний блондин дергался, орал и истекал кровью. Осмотрев раны, врач повелел немедленно переправить его в медблок. Четверо зрителей вызвались помочь, расстелили брезент, уложили на него пострадавшего. Когда импровизированные носилки проплывали мимо, блондин приподнялся и, размазывая по физиономии кровь, крикнул мне:

– А с тобой мы все равно поквитаемся! Понял?! Мы все равно тебя подловим и грохнем!..