– Так мы еще не ложились! – сообщил Дов. – Мы порядком накокаколились и наредбуллились, если ты понимаешь, о чем я.

– Можно прикорнуть у тебя? – спросил Джонни. – Нас скоро вырубит. Минуты через две.

– Ну не выгонять же вас. Как прошла вечеринка?

– Ты зря ушел! – сказал Дов. – «Глупый раввин» – офигенная группа. До «Горстки придурков» им, конечно, далеко, но они в сотню раз круче «Азраила». А как танцует твоя девчонка!

– Хорошо? – улыбнулся я.

– Она задает «хо» танцу хора! – воскликнул Дов.

– По мне, так она больше похожа на «ра», – возразил Джонни.

Дов хлопнул его по плечу каким-то сапогом:

– Молчи! Я сейчас говорю!

– Кому-то сегодня не обломится, – проворчал Джонни.

– Парни! – прервал я их. – Вы мне что-нибудь принесли?

– Ага. – Дов протянул мне сапог. – Это.

– Что это? – удивился я.

– Что это? – скучно посмотрел на меня Дов. – Дай-ка подумать…

– Записную книжку мы не принесли, – сказал Джонни. – Лили протянула ее Дову, а потом вместе с ней и умчалась. По дороге потеряла сапог. Не спрашивай как, понятия не имею. Слетающий с ноги сапог противоречит всем законом физики. Может, она хотела оставить его для тебя?

– Золушка! – закричал Дов и скаламбурил: – Тебя ждет подушка!

– Да, – подхватил Джонни, – пора нам прилечь. Не против, чтобы мы завалились на боковую?

– Поспите в маминой комнате. – Я взял у Дова сапог и заглянул в него.

– Книжки там нет, – заметил Джонни. – Я тоже проверил. Даже пол осмотрел – опыт, скажу тебе, так себе. Если бы она упала на пол, то далеко бы не улетела – прилипла на месте.

– Фу. Прости. Ну, то есть спасибо.

Я проводил ребят в мамину спальню. С одной стороны, нехорошо было отдавать ее постель парням, а с другой стороны, на ней спал и Джованни. Я уже предвкушал, как потом невзначай упомяну о том, что в его постели нежились два неортодоксальных еврея-голубка.

Джонни уже приходилось поддерживать засыпающего на ходу Дова – у того при виде кровати, видно, разом выветрился из крови весь «Ред Булл». Я скинул покрывало.

– Во сколько вас будить? – спросил я.

– Ты идешь сегодня на вечеринку Прии? – ответил вопросом на вопрос Джонни.

Я кивнул.

– Тогда разбуди незадолго до этого.

Джонни осторожно снял свою шляпу, затем – шляпу с головы Дова.

Я пожелал им спокойной ночи, хотя только начиналось утро.

* * *

Я рассмотрел сапог со всех сторон. Взвесил его в руке. Поискал тайные послания на коже. Вытащил стельку посмотреть, нет ли чего под ней. Я вопрошал у сапога, что мне делать. Перебирал его шнурки. Похоже, Лили меня переиграла.

Если бы она ничего не оставила, я бы подумал: «Вау. Вот и все. Игра окончена». Но сапог был подсказкой, а если есть подсказка, то игра продолжается.

Я решил повторить пройденные шаги. Начал с «Мэйсис», подумав, что в послерождественское утро универмаг должен открываться рано. Я набрал номер магазина… и пятнадцать минут висел на трубке в ожидании ответа.

Наконец, мне ответил раздраженный женский голос:

– Универмаг «Мэйсис». Чем я могу вам помочь?

– Доброе утро, – поздоровался я. – Санта еще в магазине?

– Сэр, Рождество прошло.

– Я в курсе, но, может, вы подскажете, как мне отыскать Санту?

– Сэр, мне не до шуток.

– Вы не понимаете… Мне правда нужно поговорить с мужчиной, изображавшим четыре дня назад Санту.

– Сэр, я ценю ваше желание пообщаться с Сантой, но сегодня у нас самый занятой день в году и покупатели обрывают телефоны. Может, вы просто напишете Санте письмо? Подсказать адрес?

– Северный полюс? – догадался я.

– Именно. Хорошего вам дня, сэр.

И женщина повесила трубку.

«Стрэнд», конечно же, так рано не открывался. Пришлось ждать до половины десятого.

– Доброе утро, – поздоровался я в трубку. – Марк сегодня работает?

– Марк? – переспросил скучающий мужской голос.

– Да. Сидит за стойкой информации.

– У нас тут куча Марков. Поточнее можно?

– Темные волосы. Очки. Щетина. Весь в себе.

– Этого мало.

– Возможно, он пухлее остальных?

– О, кажется, я понял, о ком вы. Нет, сегодня он не работает. Сейчас проверю… Да, его смена завтра.

– Не подскажете его фамилию?

– Прощу прощения, но мы не раскрываем сталкерам личную информацию о сотрудниках. Если хотите, оставьте сообщение. Я передам его Марку завтра.

– Нет, спасибо.

– Так и думал.

И тут ничего. Но хотя бы узнал, что Марк будет в «Стрэнде» завтра.

Остался последний шаг. Я снова спустил двадцать пять баксов, чтобы потусить среди восковых знаменитостей, однако нужную мне смотрительницу не нашел – ее словно вместе со спасателями Малибу переместили в Кладовую Позабытых Статуй.

Вернувшись домой, я написал Лили:

«Боюсь, ты переиграла меня. Я не нашел послания. Мне некуда идти. Мне сложно дать ответ на незаданный вопрос. И сложно показать, что я пытался что-то сделать, когда ни в чем не преуспел».

Я остановился. Без записной книжки это не было похоже на разговор. Я словно говорил в пустоту.

Жаль, я не видел, как Лили танцует. Не полюбовался ею. Не узнал ее с другой стороны.

Я мог бы обшарить весь Манхэттен в ее поисках. Мог нарисоваться на пороге всех Лили Бруклина. Мог обыскать Статен-Айленд, прочесать Бронкс и осмотреть Королевский ботанический сад. Но мне казалось, что действовать таким образом не следует. Она не иголка. И Нью-Йорк не стог сена. Мы – люди, а люди всегда смогут друг друга найти.

Из маминой комнаты доносился храп Дова и бормотания Джонни. Я позвонил Бумеру, чтобы напомнить другу о вечеринке, а себе – кто на нее придет.

София. Странно, что она не сказала мне о своем приезде. А может, и не странно. У нас было потрясающе легкое расставание. Оно даже не ощущалось расставанием. Мы просто разделились, и все. София возвращалась в Испанию, и никто не ждал, что мы останемся парой. Мы испытывали друг к другу скорее симпатию, чем любовь. И нас уж точно не терзали шекспировские страсти. Я все еще питал к ней нежность – этакое приятное сочетание отстраненного восхищения, умиления, благодарности и ностальгии.

Я попытался морально подготовиться к неизбежному разговору. К легким эмоциональным качелям и простым улыбкам. Другими словами, к возвращению к прежним взаимоотношениям. Без химии и электрических разрядов от прикосновений. Кстати, прощальная вечеринка в честь ее отъезда тоже проходила у Прии. Только сейчас об этом вспомнил. И хотя мы с Софией уже договорились о том, что расстанемся, на вечеринке я вел себя как ее парень. Выслушав бок о бок с ней множество прощальных слов, я намного глубже ощутил наше расставание. И когда большинство ребят уже покинули вечеринку, меня переполняла невероятная нежность: к друзьям, к Софии, к проведенному вместе времени и к будущему с ней, к которому никогда не стремился.