С уст Мелинды сорвался непроизвольный хрипловатый смешок. Она не понимала, почему мама разговаривает с ней в таком враждебном тоне. Пускай их отношения уже давно были натянутыми, Мелинда все равно нуждалась в поддержке единственного близкого человека.

Хотелось верить, что в глубине души этому человеку невыносима одна только мысль оставить ее в трудную минуту; что он способен сочувствовать, любить и утешать. Наблюдая, как жизнь жестоко развеяла ее иллюзии, вся эта ситуация напомнила Мелинде хлипкий разваливающийся домишко, скрытый за красивым вычурным фасадом лжи.

– Пожалуй, ты права, – ответила Мелинда, пытаясь унять дрожь в голосе, – оставлю тебя в покое, раз один мой вид способен испортить настроение.

– Мне нечего тебе сказать, дочка.

Мелинда крепко стиснула зубы, после чего интуитивно схватила рюкзак, быстро развернулась и побрела прочь. Желая оказаться от Клары как можно дальше, Мелинда добежала до ведущей с пляжа лестницы, по которой они еще каких-то десять минут назад все вместе спускались навстречу золотистому песку. Еще вчера Мелинда свято верила в то, будто эта поездка сможет осчастливить маму и, соответственно, наладит их взаимоотношения.

Но стало все только хуже.

«Моя жизнь напоминает извечное заточение в замызганном корабельном трюме, где я – это сброшенный горящий окурок, а все пространство вокруг под завязку заставлено пороховыми бочками. Одно неловкое движение или слабое дуновение ветерка – и этот самый окурок понесет к одной из них. Бочки взорвутся, а корабль пойдет ко дну».

Будучи одержимой желанием как можно скорее покинуть злополучный пляж и оказаться наедине со своими безумными мыслями, девушка начала подниматься по лестнице. Душа ныла от боли и несправедливости, возвращая Мелинду к давним воспоминаниям, когда ей приходилось быть узницей подобных чувств едва ли не каждый день. Например, едкая боль возвращала девушку в пору средней школы, когда одноклассники насмехались и дразнили ее за то, что, в отличие от большинства, Мелинда не имела полноценной состоятельной семьи.

Ей часто придумывали обидные прозвища, били и портили личные вещи. Все продолжалось до тех пор, пока она не перешла в старшую школу и не набралась смелости потратить свои годовые накопления на обновление гардероба и покупку популярного «Айфона». Очутившись в стенах старшей школы при, как говорится, полном «обмундировании», Мелинде удалось завести хоть какие-то знакомства и набраться мужества на ближайшие несколько лет. Звучит вроде бы неплохо, но каких душевных терзаний стоило это девушке? Скольких пролитых слез, что из-за денежной несостоятельности, этого позорного клейма, общество никогда не примет ее такой, какая она есть?

Похожие чувства Мелинда испытывала и сейчас, вспоминая отрешенное выражение лица матери.

«В глубине души мама считает меня проблемой, из-за которой она не смогла насладиться молодостью и выстроить свою жизнь после ухода отца».

Не в силах совладать с пронзающей душу болью, Мелинда продолжала спешно преодолевать лестницу и, опустив голову, позволяла едким слезам стекать по раскрасневшимся щекам и падать на ступеньки.

– Хэй, что с тобой?

От неожиданного столкновения и полнейшего бессилия во всем теле девушка потеряла равновесие и едва не скатилась вниз, но, к счастью, Аллан быстро среагировал и сразу подхватил ее за талию. Мелинда невольно взглянула на парня и тихо всхлипнула.

– Что случилось? – встревоженным голосом переспросил Аллан.

Пряча в ладонях заплаканное лицо и борясь с неотступной дрожью во всем теле, Мелинда сдавленно произнесла:

– Не стоило мне говорить с ней.

Она почувствовала, как молодой человек решительно взял ее под руку.

– Пойдем, прогуляемся. Я дам тебе сигарету.

– Где Себастьян?

– Ждет, когда приготовят коктейли. Не волнуйся, он не увидит, куда мы пошли.

Мелинда неуверенно кивнула, но последовала за парнем. Осторожно ведя девушку под руку, Аллан устремился обратно на пляж.

На достаточное расстояние отдалившись от посторонних взглядов и найдя укромное местечко, молодые люди примостились на небольшой золотистой дюне. От кромки воды их отделяло не больше пятидесяти футов, поэтому доносившиеся с берега звуки приносили успокоение. Не заботясь о чистоте джинсов, Аллан уселся прямо на песок и выудил из кармана курительную «книжку» с зажигалкой; девушка, скрестив ноги по-турецки и скинув рюкзак, устроилась рядом.

Храня молчание, Мелинда вслушивалась в шум волн и чувствовала, как этот мерный звук постепенно успокаивает ее нервы. Свежий морской воздух обдувал ее лицо, а теплые лучи послеполуденного солнца согревали бледную кожу. Будучи человеком, выезжавшим в теплые края всего единственный раз за всю жизнь, Мелинда потихоньку начинала понимать, почему люди так тоскуют и рвутся к морю, в то время как парень уже протягивал ей зажженную сигарету.

Ощущая под собой нагретый рыхлый песок (сразу напомнивший ей кресла-мешки из комнаты Аллана) и впуская в легкие свежий южный воздух вперемешку с табачным дымом, Мелинда чувствовала себя гостем другого, более привлекательного мира.

– Мелинда… – в какой-то момент позвал ее Аллан, нарушив тишину.

Девушка оторвала взгляд от песчинок, которые любовно перебирала пальцами несколько минут, после чего посмотрела на парня. Переживая в душе неистовый эмоциональный шторм и острую потребность разделить свою боль с Алланом, она пересказала разговор с матерью. Выплюнув последнее слово, Мелинда сделала маленькое открытие: вместе с поставленной мысленной точкой, в душе будто откололся кусок боли и переживаний.

– Мне правда очень жаль, – вполголоса пробормотал Аллан, дослушав поведанные девушкой подробности. – Если я могу что-то для тебя сделать, только скажи.

– Боюсь, ситуация безнадежна.

– Даже если сейчас это так, совсем скоро тебе исполнится восемнадцать.

– И?

– Ты запросто можешь начать самостоятельную жизнь.

– Это невозможно.

– Нет ничего невозможного. У тебя есть все шансы выиграть стипендию на обучение и хорошо сдать экзамены…

– Господи, да дело совсем не в экзаменах! Вся проблема в деньгах, которых у меня просто-напросто не будет. На что я буду существовать, даже если случится чудо и мне удастся протиснуться в какой-нибудь второсортный колледж?

Секунду поразмыслив, Аллан задумчиво повел бровью.

– Подработка?

– Я не думаю, что денег с подработки мне будет достаточно, чтобы себя содержать. Во-первых, мне нужно будет покупать кучу книг и учебников, платить за жилье, интернет, еду, одежду, сигареты… Черт подери, этот список можно продолжать бесконечно… – осознав, что ее голос начинает переходить на крик, Мелинда осеклась на полуслове. Губы исказились в печальной улыбке. Она покачала головой, едва сдерживая гримасу отчаяния.

– Нет, Аллан, я не готова говорить об этом. Пожалуйста, давай закроем тему.

Видя, в каком состоянии пребывает девушка, Аллан решил не настаивать и покорно кивнул.

– Кстати, Вуди заходила к тебе утром?

Будучи пленницей печали и навязчивых мыслей на протяжении целого дня, Мелинда совсем позабыла о раннем визите близняшки.

– Да, заходила.

– Ты получила подарок?