кому принадлежит право осуществления верховной власти (см. кн. II, гл. XV, пар. III). Это, стало быть, – дело государя[1515] в государстве действительно монархическом, поскольку государь пользуется неограниченной властью.

III. Как следует поступать, если государь малолетен, безумен, находится в плену или в изгнании?

1. Если государь находится в таком возрасте, которому не свойственна зрелость суждения (каковой в некоторых государствах определяется законом, в прочих же должен определяться с помощью основательных предположений), или если государь не обладает полным разумом, то он не может заключать мирного договора (см. кн. I, гл. III, пар. XXIV). То же нужно сказать о государе, находящемся в плену[1516], если только царская власть имеет источник в соглашении народа. Ведь невероятно, чтобы верховная власть была вручена народом с таким условием, что могла бы осуществляться и несвободным лицом. Стало быть, в таком случае не самая верховная власть в целом[1517], но осуществление ее и как бы опека останется в руках народа или же у того, кому народ ее вверит.

2. Если же по поводу имущества, составляющего его частную собственность, государь, хотя бы и находящийся в плену, заключит какое-либо соглашение, то такое соглашение имеет силу, по примеру того, что нами сказано о частных соглашениях.

Если же государь находится в изгнании, то может ли он заключить мир?[1518] Конечно, может, когда только известно, что он не находится ни от кого в зависимости. Иначе его участь мало отличается от участи пленного государя, ибо бывают и просторные темницы. Регул отказался выступать в сенате, заявив, что доколе он был связан клятвой неприятелю, он не был сенатором (Цицерон, «Об обязанностях», кн. II).

IV. В государстве, где власть осуществляют вельможи или народ, право заключения мира принадлежит многим

В правлениях знатных граждан или правлениях народных право заключать мирный договор принадлежит большинству: в последних – большинству народного собрания, в первых – большинству граждан, располагающих в силу обычая правом голосования; это согласуется с тем, что мы сказали в другом месте (кн. II, гл. V, пар. XVII).

Поэтому здесь соглашения будут обязывать также тех, кто мыслил иначе. Тит Ливий пишет: «Раз условия соглашения приняты, то даже те, кому они до того времени были неугодны, должны их соблюдать как благие и выгодные» (кн. XXXII). Дионисий Галикарнасский утверждает: «Все обязаны повиноваться решению, принятому большинством» (кн. XI). «Все без исключения, – по словам Аппиана, – обязаны подчиняться решению» (кн. VI). Плиний говорит: «То, что было угодно постановить большинству, должно соблюдаться всеми» («Письма», кн. VI, 13). Мирный договор полезен даже тем, кого он обязывает, если ему добровольно повинуются.

V. Каким образом верховная власть в целом или ее часть, или государственные имущества могут законно отчуждаться в целях достижения мира?

1. Теперь рассмотрим вопрос о предметах, которых касается мирный договор.

Государи, ныне по большей части владеющие государством не на вотчинном праве, но лишь на праве узуфрукта, не могут путем заключения мирного договора отчуждать верховную власть ни в целом, ни в части (Васкес, «Спорные вопросы», кн. I, гл. IV, где он цитирует многих, и гл. V, см. выше, кн. II, гл. VI, пар. III и сл.). Ибо ведь до вступления их на престол, пока народ еще над ними господствовал, государственным законом подобного рода акты, без всякого сомнения, могли быть объявлены ничтожными на будущее время, так что они не в состоянии даже наложить обязательства возмещения ущерба. И в самом деле, вполне вероятно предположение о том, что такова была воля народа, ведь если бы было предоставлено противной стороне право иска о возмещении убытков, то имущества подданных могли бы обременяться обязательствами по долгам государя, очевидно, что предосторожность против отчуждаемости верховной власти не была бы напрасной.

2. Следовательно, для законного отчуждения всего государства необходимо согласие всего народа, которое может быть осуществлено через представителей отдельных частей, называемых сословиями. А для законного отчуждения какой-либо части государства необходимо двоякого рода согласие – как всего государства в целом, таи и той части, о которой идет речь, чтобы она не могла быть насильственно отторгнута от целого, с которым соединена. Напротив, самая отдельная часть государства может законно перенести на другого полномочия над собою без согласия в случае крайней и другим путем не устранимой необходимости, потому что представляется вероятным сохранение за нею такого рода власти при образовании гражданского общества.

3. В государствах же вотчинных ничто не препятствует отчуждению государства единоличным главой. Тем не менее может статься, что государь не вправе подвергнуть отчуждению отдельную часть государства, если он принял в собственность государство именно под условием его нераздельности. Что касается так называемых государственных имуществ, то и они могут войти в состав вотчины государя двояким образом – как отдельно от государства, так и нераздельно с государством. Если имеет место последний случай, то государственные имущества могут быть отчуждены только вместе с государством, в первом случае – даже в отдельности.

4. Но государям, которые не владеют государством на вотчинном праве, едва ли может быть, как кажется, предоставлено право отчуждения государственных имуществ, если только это последнее не вытекает явным образом из основного закона или обычая, который никогда не был нарушен (кн. II, гл. XIII [гл. VI]).

VI. В какой мере мир, заключенный государем, связывает народ или его преемников?

1. В другом месте (кн. II, гл. XIV, пар. X и сл.) мы уже сказали о том, в какой мере обещанием государя обязываются народ и вместе с тем его преемники, они обязываются постольку, поскольку верховная власть включает в себя способность обязывать. Такая способность не должна ни распространяться до бесконечности, ни ограничиваться чрезмерно узкими пределами[1519], но должна пониматься в том смысле, что подлежит принятию нечто опирающееся на разумное основание (Васкес, назв. соч., гл. V, № 9).

2. Будет совершенно иначе, если какой-нибудь государь одновременно является и господином своих подданных и имеет не столько гражданскую, сколько деспотическую власть (кн. III, гл. VIII, пар. II), Таковы цари, которые побежденных на войне превращают в рабов; или цари, которые не обладают абсолютной властью над лицами, но располагают ею в отношении их имущества, как фараон в стране Египетской, в силу приобретения покупкой, и иные государи, принявшие иноземцев на свои частные владения. Ибо это право, отличное от верховной власти государя, достаточно для того, чтобы придать силу тому, что иначе само по себе не могло иметь места в силу права государя.

VII. Имущества подданных могут быть уступлены по миру в общегосударственных интересах, но при обязательном условии возмещения причиненного ущерба

1. Обычно также возникает вопрос о том, какие распоряжения могут делать в отношении имущества частных лиц в целях достижения мира те государи, которые не имеют на имущества подданных иного права, кроме права, принадлежащего им как государям. Мы уже