Высокие раскидистые кроны сомкнулись над головами эльфов, скрыв звёзды, зато огни запрыгали среди травы. Блёклые, белые. При взгляде на них сердце сдавливала безнадёжная тоска.

— Говорят, такие огни загораются на месте массовой гибели эльфов, — серьёзно сказал Белег, — о них рассказывают воины, заставшие нашу землю, когда она звалась Эгладором. Души тех, кого не отпустила Арда, не позволила взлететь и стать небесной искрой, мучаются над зловонными болотами, обманывая путников тоскливым светом. Говорят… Это кара для тех, кто шли в бой с желанием умереть. В бой надо идти со стремлением выжить, тогда, если погибель настигнет, дух освободится.

— Нелогично совершенно, — отмахнулся Макалаурэ. — Даэрон, ты говорил, можно потренироваться на твоём друге?

Менестрель заговорщически кивнул. Феаноринг поставил большую арфу у ног и сосредоточился. Полилась нежная мелодия, Даэрон вздрогнул, Белег скривился и сдавил руками плечи, растирая, словно они затекли.

— Твой воин чувствует магию музыки так же, как один из моих братьев, — усмехнулся Макалаурэ. — Учитывая, что мы собираемся делать, я ему не завидую.

— Но мои чары на него так не действуют! — удивился Даэрон.

— Интересно, — прищурился Феаноринг. — Покажи, что ты умеешь.

— Есть способ не рассеивать магию, — сказал дориатский певец. — Но это очень трудно. Надо… Нащупать струны души. Песней. А потом ударить. У владыки Денетора был такой менестрель, но он погиб на войне, а его ученики… Их силы были ничтожны. Они передавали последователям только теорию.

— Грядёт война, — мрачно произнес Макалаурэ, — такое умение может пригодиться вновь. Покажи. Попробуй победить меня. Но учти, я буду защищаться.

Направив на дориатского певца чары, сын Феанаро, погрузившись в исполнение музыки, попытался отгородиться от звуков деревянной арфы Даэрона.

«Чем же его зацепить? — судорожно соображал менестрель, для которого Нолдо был едва ли не ровней Валар. — Чего он может желать… Тайно… О чём молчать?.. Начну с очевидного…»

Мелодия вечного счастья —

Какая она?

Покой бытия?

Творение пламени рвет мою грудь —

Увижу ли путь, узнаю ли путь?

Макалаурэ чувствовал, как к сердцу подбирается колючий холод. Он не парализовывал, не пугал. Это была разведка, и такие чары, пусть и не опасные, кажущиеся ласковыми, надо гасить сразу, пока они не достигли цели.

Ощутив отпор, сыгранный тремя неожиданными аккордами, Даэрон зашёл с другой стороны.

Послушай, но разве в молчании

Скроешь ответ,

Где истинный свет?

Познание сути меняет ли суть?

На вечность взглянуть, на вечность взглянуть…

Снова оставшись без ответа менестрель, ощущая нарастающее давление со стороны противника, хотя тот всё ещё не произнёс ни слова, Даэрон решил рискнуть. «На войну не пойдёт счастливый, — решил он. — Даже у посланника Валар могут быть печали».

Не пытайся убить время,

Оно этого не любит…

Там, где за тьму

Борется свет,

Снова прошла

Тысяча лет…

Там, где ночей

Липкая мгла,

В свете свечей

Бью зеркала!

Сто искажений у отражений…

Гаснут небеса,

Землю укрывает снег…

Страх твой оживет, ты на безумства готов…

Но здесь только ты и нет больше врагов!

Нет, не смотри в зеркала…

Не смотри в зеркала.

Не смотри в зеркала.

Сто искажений у отражений.

Макалаурэ ощутил головокружение. Даэрон пробрался сквозь его защитные чары и теперь напирал всё сильнее. Ужаснувшись, что певец может раскрыть тайны, хранимые в памяти, Феаноринг отвернулся и стал концентрировать силу, не обращая внимание на давящую на виски магию.

Даэрон напирал:

Кто ты? Ответь мне,

Кого я увижу, когда обернешься ко мне?

Чувствую взгляд, но ответа не слышу

В нашей единой струне.

Я не могу свои крылья расправить

Выше твоей немоты.

Силой, мне данной, могу ли избавить

От яда раны твои?

Я не желаю касаться огня,

Зажигая в себе ту же боль,

Но быть рядом позволь.

Макалаурэ вдруг резко развернулся и ударил по струнам.

Что ты можешь —

Коснуться спиною к спине

И стоять изваяньем меча?

Ты отважен и горд —

Так приблизься ко мне,

И, взглянув мне в глаза, отвечай:

Есть ли лучше небо, чем то,

Что в зрачках моих пламенем жжет?

Есть ли выше безумный полет?

Есть ли мудрость смирения в том,

Чтоб отвергнуть любовь?

Даэрон бессильно повалился на землю, из носа потекла кровь. Белег и Макалаурэ бросились к менестрелю, но тот отмахнулся, давая понять, что с ним всё хорошо. Хоть это было и не так. «Как он узнал об отвергнутой любви? И что это так важно для меня?! Как?!»

— Кажется, — выдохнул дориатский певец, тяжело садясь и вытирая кровь с лица, — мы оба извлекли достаточно уроков из этой прогулки…

— Я бы продолжил, — примирительно улыбнулся Макалаурэ, — но нам уже пора выступать в дорогу. И вам тоже. Надеюсь, мы ещё споём с тобой, Даэрон.

— Я тоже, Магалорэ.

— Нет, — рассмеялся Феаноринг, — это звучит как женское имя.

— Тогда… Маглор. Извини, но повторить за твоим братом то, как он тебя называл, у меня не получается.

Макалаурэ снова улыбнулся и помог Даэрону встать. Перепуганные чарами огоньки над болотом, спрятавшиеся в траве, снова поднялись над мутной водой и медленно закружились в печальном хороводе.

Над головами сомкнулись раскидистые кроны вековых деревьев, которые выросли на крови погибших эльфов, орков и наугрим.

Примечание к части Песни из арт-оперы "Тёмный Ангел". Названия могут быть другие, но по моей версии это "Искушение", "Чаша" и "Дуэт Габриэля и Князя"

Чёрный кузнец "Зеркало времен"

Погребальный костёр

«Род Феанаро, Огненного Духа — это пламя, — думал Нельяфинвэ, запаляя факел. — Это свеча, которую ставишь внутрь фонаря, чтобы осветить темную дорогу. Это горн, в котором рождаются и видоизменяются новые металлы. Это печь, где готовится еда, и