Я задумался. На мгновение мне стало стыдно, что я не знаю чего-то важного о своей маме, того, что может сделать ее счастливее.

– Наверное, клубничный пирог, она готовит его на каждый свой день рождения. А почему ты спрашиваешь?

– Как ты смотришь на то, чтобы мы приготовили его на завтрак? – Ее глаза загорелись от этой идеи.

– Звучит заманчиво, потому что я тоже обожаю этот пирог, но зачем нам его готовить?

– Паренек, ты правда глупенький или прикидываешься? – Менсиа посмотрела на меня с доброй усмешкой, словно я был маленьким ребенком, который не понимал элементарных вещей.

– Извините, но я не привык угадывать нестандартные мысли девочек из сказок.

– Ну да, я забыла, что простые солдаты логикой не блещут. – Она передразнила меня и скорчила рожицу.

– Так все-таки зачем?

– Хочу сделать ей приятное; я все-таки живу у вас и хочу хоть как-то ее отблагодарить. – Я посмотрел на нее с удивлением.

Чувство вины глубоко засело у меня в сердце. Хватит пальцев одной руки, чтобы посчитать, сколько раз я просто так радовал маму. Я стал внимательнее следить за дорогой, но из головы не уходила мысль о том, что я плохой сын. Они с отцом столько всего сделали для меня, а я в ответ только пререкаюсь с ними.

– Эй, что с тобой? – мягко спросила Менсиа, нежно посмотрев на меня.

– Да так, задумался немного.

– Ладно, тогда нам надо заехать в магазин, чтобы купить все необходимое.

– Без проблем. А ты точно умеешь печь? А то вдруг наша идея небезопасна. Я не хочу без кухни потом остаться.

– Не переживай, как максимум ты можешь остаться без пальцев: я их тебе «случайно» скалкой отобью, – насмешливо заявила Менсиа.

– О нет, уважаемая Мартышка, давайте обойдемся без этого. Пощадите простого солдата, его умелые пальчики ему еще пригодятся. – Я повернулся к ней и заговорщически поиграл бровями.

– Даже не знаю, посмотрим, как солдат будет себя вести. – Она вздернула свой аккуратный носик.

Мы подъехали к магазину, Менсиа сразу же вышла из машины и направилась ко входу. Управились мы с ней достаточно быстро, только в очереди потеряли время. Зато после остановки мы поехали по загородной трассе, и в скорости я себе не отказывал. Окна машины были открыты, поэтому прохладный ветер был нашим третьим пассажиром. Менсиа облокотилась на дверь машины, подставляя лицо под сильные порывы. Она с замиранием сердца смотрела на проносящиеся мимо деревья и догоняющее нас солнце.

Оставшийся путь мы преодолели быстро. Приехав на участок и выйдя из машины, Менсиа стала осматриваться вокруг.

– Здесь так красиво, – произнесла она и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде читалось восхищение.

Здесь действительно было потрясающе. Не столько дом, сколько природа вокруг. Деревья с густой зеленой листвой возвышались над нами и стремились высоко в небо. Лучи солнца проскальзывали сквозь спутавшиеся ветви. Вдалеке отсвечивала водная гладь озера. Это было тихое место, где царили удивительное спокойствие, покой и красота.

– Наконец-то вы добрались, мы уже заждались. – На крыльцо вышла радостная мама. – Так, Хорас, заноси сумки и иди помоги отцу, а Менсиа останется со мной. Вместе мы управимся быстрее, да и с женскими разговорами будет веселее. – Она ослепительно улыбнулась и подмигнула Менсии.

Глава 13

Менсиа

Мы с Агнесс, мамой Хораса, зашли в дом и прошли в светлую уютную кухню с большими окнами, через которые проникал яркий свет. В центре стоял небольшой островок с мраморной столешницей, на которой в стеклянной вазе располагались душистые герани и бегонии, приковывающие к себе взгляд. На тумбах уже стояли огромные пакеты с едой. Вдвоем мы быстро их разобрали, оставили часть покупок на столе, а остальное убрали в холодильник.

Я не осмеливалась начать разговор первая, не зная, что сказать. Вдруг, как всегда, ляпну что-нибудь лишнее. Не хочется в глазах мамы Хораса выглядеть болтливой девкой, не знающей границ. Я взяла со стола овощи и подошла к раковине, чтобы их помыть. Спиной я чувствовала, как Агнесс внимательно смотрит на меня.

– Менсиа, милая, ты можешь расслабиться, я не кусаюсь. – Она подошла ко мне и положила руку на плечо.

– Все хорошо, – выдавила я улыбку.

Она ничего не ответила. Только подняла руку и убрала прядь волос мне за ухо. Обычно я делала так сама, когда нервничала. Привычка, от которой мне безумно хотелось бы избавиться. Мама Хораса рассматривала мое лицо, а у меня внутри все переворачивалось от волнения. Я с детства не любила контактировать со взрослыми. Мне казалось, что по сравнению с ними я выгляжу глупо и нелепо, поэтому всегда переживала, что сделаю что-то не так. А сейчас она, казалось, оценивала меня. Уж не знаю, делала она выводы сугубо для себя или нет, но я все равно была очень смущена, хотя и старалась этого не показывать.

– Ты хорошенькая, не прячь свои ушки, они только красят тебя, – мило и дружелюбно улыбнулась она.

Машинально я коснулась своего уха. Мало кто говорил что-то хорошее про них. Несмотря на то что торчат мои уши совсем немного больше, чем надо, в детстве все только смеялись надо мной и внушали, что такую лопоухую никто не полюбит. Тогда было обидно, но сейчас я перестала слушать людей, которые плохо отзываются о моей особенности. Я люблю свои ушки такими, какие они есть.

– Спасибо, – прошептала я, закончив мыть овощи и все еще не зная, как продолжить разговор.

Мы достали из верхней тумбочки ножи и принялись нарезать нужные продукты. Почему-то мне вдруг очень сильно захотелось поделиться теплым воспоминанием с Агнесс. Мне казалось, что она полностью поймет меня.

– В детстве, когда мне было лет семь, каждую субботу и воскресенье мы с мамой готовили завтрак для всей семьи. Тогда мы еще не нашли домработницу, которая бы делала это за нас. Это была наша с мамой традиция. Мы весело проводили время за готовкой, и я всегда оставалась вся перепачканная в муке, но мне нравилось считать себя принцессой пирожных. Я считала, что мы с мамой готовим самые вкусные в мире блюда. Каждую неделю я с нетерпением ждала выходных, чтобы побыть с мамой наедине и снова переместиться в нашу с ней страну вкусных сладостей. – Пока мой взгляд был сосредоточен на резке овощей, я погрузилась в детские, счастливые воспоминания. Нет, мне не хотелось плакать. Хотелось улыбаться, ведь эти моменты останутся со мной до самого конца, глубоко в сердце.