Командиром одной из групп был назначен прибывший к нам старший сержант госбезопасности Алексей Михайлович Барханов, который до этого служил в Ленинградском областном управлении НКВД. Барханов произвел на нас хорошее впечатление: немногословный, собранный, аккуратный, с хорошей военной выправкой. До направления в наш отряд Барханов уже несколько раз побывал в тылу противника и имел немалый боевой опыт.

У нас появились новые медсестры – Ольга Голосуй и Антонина Потапова. Аня Шибаева по состоянию здоровья оставалась в советском тылу.

* * *

Прибыв 22 марта на аэродром, я получил указание от Сотникова быть готовым вместе с тремя товарищами первыми вылететь в немецкий тыл, высадиться на озеро Стречно и обеспечить прием отряда. Основной состав отряда полетит с посадкой на лед. Мы с Рыжовым, Фокиным и Смирновым получили парашюты, надели их и стали ждать из Хвойной самолеты У-2. Эта машина нам нравилась еще по предыдущим полетам в тыл противника. Летишь в самолете, все видишь, не то что в Р-5: сидишь в специальных кассетах, обзора нет и толком не знаешь, когда произойдет выброска. А теперь еще на У-2 сзади было сделано дополнительное место, можно лететь сразу двум пассажирам. Правда, сидеть приходилось спиной друг к другу.

Но не успели мы разместиться в самолете, как прибежал посыльный из штаба и крикнул:

– Вылезайте, полетите прямо с посадкой!

Летчики недоуменно покачали головами, а мы вылезли, сняли парашюты и стали ждать. Вскоре подошел Алексей Иванович, объяснил ситуацию и пожелал ни пуха ни пера.

Наконец взлетели. Летчики сразу стали набирать высоту, делая круги. Мы ясно видели под собой озеро Вировно, южнее село Александровское, дороги и шедшие по ним машины. На высоте около трех километров самолеты взяли курс на запад. Подлетая ближе к линии фронта, которая проходила западнее реки Волхов, летчики заметно снизили обороты двигателей, и шум от них стал почти не слышен. Началось планирование. Такая тактика бесшумного полета широко применялась нашими летчиками в тылу врага. Поэтому, видимо, гитлеровцы и называли самолет У-2 «ночной сатаной».

Мы благополучно миновали линию фронта, направление которой можно было определить по вспышкам от выстрелов и осветительных ракет. Наши самолеты все дальше уходили за линию фронта. Вот под нами проплыли озера Тигода и Липово на Тесовском болоте, вскоре мелькнула река Оредеж. Все эти места были нам хорошо знакомы.

Летчики решили заходить на посадку с севера. Но когда мы пролетали над Стречно, то увидели, что прямо посередине озера стоит немецкий истребитель «Мессершмитт». Видимо, данные о нашей высадке попали к гитлеровцам, и они организовали здесь засаду. Надо было возвращаться обратно. Чтобы предупредить другие наши самолеты, направляющиеся на Стречно, пришлось пускать ракеты.

Но когда мы прилетели обратно в Александровское, нам сказали, что за нами вылетело еще одиннадцать самолетов. На девяти У-2 были наши товарищи, а последние два Р-5 везли восемь грузовых баулов с нашими рюкзаками. Все самолеты с партизанами вернулись обратно, а пилоты на Р-5, не разобравшись в обстановке, сбросили наши продукты и боеприпасы на озеро, прямо в руки карателям.

Обескураженные всем произошедшим, мы отправились в село.

* * *

Днем весь командный состав отряда собрался в штабе на аэродроме, на повестке дня был вопрос: где же теперь высаживать наш отряд? Если направиться западнее, за Варшавскую железную дорогу, и высадиться около озера Самро, то мы окажемся на значительном удалении от основной магистрали, на которой собирались делать подрывы. Самым подходящим был район между Витебской и Варшавской дорогами. С севера он ограничивался Кольцевой, а с юга железной дорогой Луга – Батецкая. Но куда здесь высадиться?

Сотников предложил высадиться на озере Осейка или Глухое, находящихся на Мшинском болоте, в пяти-шести километрах от Стречно. Все были удивлены. Ведь всего несколько часов назад мы наткнулись там на засаду. Но Алексей Иванович предположил, что немцы, увидев, что отряд не стал высаживаться, решат, что мы сюда больше не сунемся. К тому же, подобрав наши баулы с продовольствием и боеприпасами, они, безусловно, отправятся восвояси, чтобы отметить такую удачу. Тем более что в наших вещах было и небольшое количество спирта. После совещания смелое предложение Сотникова было принято. Мы стали готовиться к вылету.

И вот в ночь на 24 марта на озеро Осейка было посажено двадцать три самолета У-2 – весь наш отряд. На следующий день с приходом темноты мы приняли еще несколько самолетов – с продуктами и боеприпасами. Для лагеря выбрали место в лесу южнее озера Стречно.

Анна Прохоровна Орлова (Шибаева)

Все шло хорошо, но 25 марта заболел Николай Чернецкий – поднялась высокая температура. По этому поводу наши бывалые бойцы говорили: «Ничего, вот побудем здесь на свежем воздухе, все простуды как рукой снимет». И в самом деле, за все время нашего пребывания в немецком тылу, как ни странно, у нас почти никто не простужался.

Подобрав для лагеря подходящее место, 28 марта группы Новикова и моя вышли на задание. С нами отправились командир отряда Алексей Иванович Сотников, радист Иван Цветков и старшина Петр Ананьевич Демидов. Второй радист Леша Никитин остался с другими двумя группами в лагере.

На следующий день к вечеру мы были уже недалеко от железной дороги. Но чтобы к ней подойти, нужно перескочить через шоссе Ленинград – Луга, по которому было оживленное движение. Благополучно обойдя с юга крупный населенный пункт Долговка, мы метров на восемьсот приблизились к дороге и остановились в лесу. Сразу же выслали разведку к железной дороге и стали готовить взрывчатку. Вскоре разведка доложила, что на дороге спокойно, можно минировать. И только мы стали выходить к полотну, как появились патрули гитлеровцев. Заметив нас, они бросили сигнальные ракеты и открыли огонь. Завязалась перестрелка. Двое патрульных были убиты, остальные разбежались. После такого шума нам ничего не оставалось, как отходить. Углубившись в заболоченный лес северо-восточнее Долговки, мы, посовещавшись, решили переждать до вечера и снова пойти к железной дороге.

Петр Ананьевич Демидов

Мне необходимо было посоветоваться с Алексеем Ивановичем, каким образом лучше выполнить минирование. Надо, чтобы группа подрывников на полотне железной дороги находилась минимум времени. Я предложил не закапывать заряд под рельс, а сделать его поверхностным. Правда, в этом случае уменьшалась сила взрыва, но это можно было компенсировать увеличением количества тола. Далее, применить метод взрыва от колеса паровоза. Это значит, что от заряда навстречу поезду надо будет проложить детонирующий шнур, и капсюль-детонатор, которым оканчивается шнур, укрепить на рельсе. Для гарантии необходимо, видимо, еще установить один-два детонатора в месте размещения основного заряда. В свое время, разбирая с Юрой Чернявским различные методы взрывов, мы неоднократно обсуждали такой способ и пришли к выводу, что в некоторых случаях он может быть применен. Алексей Иванович внимательно выслушал меня, подумал и сказал: