– Уже лучше.

– Садист, маньяк, секс-машина.

– О, вот это мне больше нравится.

* * *

Те, кто играет в нашем повествовании роли второго плана, друг и подруга главных героев, в это самое время тоже не спали. Они, как и положено ведомым, оккупировали для любви худшее помещение, нежели первые номера: обшарпанную однушку в панельном доме, где проживали Юля и Настя.

– Настька мне как сестра, – рассказывала Юля (обнаженная, в кровати) своему столь же нагому любовнику. – Да что там «как»! По документам и есть сестра. Моя мама ее удочерила. А что мамаше оставалось делать! Не в детский же дом отдавать родную племянницу.

– А что случилось?

– Настькин папаша, мой дядька, он очень деловой был. Рулил всем в своем районе. К вам в Москву часто ездил – какие-то у него там интересы были. Огромный дом имел с бассейном, два джипа, все дела. Моей матери, кстати, сколько раз помощь предлагал – да она гордая была, не одалживалась. И однажды – Настьке тогда лет пять было – к ним в дом ночью бандиты забрались. Убили и отца, и мать. Забрали деньги, драгоценности – все, что сумели найти.

– А Настя?

– Она спряталась в гардеробной, ее не нашли.

– Бандюков поймали?

– Не знаю. Во всяком случае, нам ничего не сообщали, Настьку опознать никого не просили. Да и что там она могла? Совсем маленькая была, лет пять.

– А она видела нападавших?

– Вроде да. Хотя даже мне никогда ничего не рассказывала…

– Откуда ж ты все это знаешь?

– Так, по кусочку, в разные годы говорила чего-то… В общем, после убийства никого у Настьки родных не осталось, и однажды мне мать сказала: ты у меня братика или сестренку просила? Будет, мол, теперь у тебя сестра, только не младшая, а старшая. Я тогда, помню, и расстроилась, что не малышка, и заревновала, что ей теперь, как старшей, все лучшее достанется. И заинтригована была: откуда вдруг старшая сестра?.. И вот ее привезли… Дикая она сначала была. Целый месяц вообще не говорила. Ни слова. Под кровать по ночам пряталась. Мне мамаша, конечно, все объяснила: дескать, сестренка много пережила, ты с ней поласковей. У нее родителей убили, поэтому она у нас жить будет, с нами… Ну, потом, потихоньку, Настена разговорилась… А сейчас, – весело заключила девушка, – разболталась так, что и не остановишь!

* * *

Кирилл Косаткин, капитан полиции

Мы встретились с потерпевшим Порфеевым, и я привел его в Каравайненское отделение. Уселись мы с ним за тот компьютер, что выделил мне майор-начальник, и я продемонстрировал ему базу кропелинщиц – лиц, которые либо вступали с жертвами в половую связь, либо (что чаще) сулили это сделать, а потом опаивали кропелином или психотропами и завладевали имуществом. Кстати сказать, по нынешним временам это далеко не только особы женского пола. Встречаются и мужики, обычно красивые, мускулистые, наглые. Они охмуряют дамочек-одиночек – как правило, тех, кому под сорок или за сорок, – и грабят. Есть и парни-малолетки, работающие по педерастам. Но в основном, конечно, женщины. Некоторые такие страхолюдины, что удивительно, как на них у кого-то поднимается.

Как я уже говорил, латентность у данного вида преступности довольно высокая. Часто жертвы – люди, как правило, женатые – в полицию не обращаются. А Порфеев пришел, видать, только потому, что ему буквально некуда было деваться: отобрали все, до трусов. С особым цинизмом действовали деффки.

Знакомых лиц потерпевший в базе не обнаружил. Значит, новенькие – я так и думал. «Они молодые совсем были, – сказал Порфеев и в сердцах добавил: – Сцыкухи, мля!»

Мы поработали с ним в отделе над субъективными портретами преступниц – впрочем, без особого азарта. Я был почти уверен, что где-нибудь они засветятся на видеокамерах и мы получим их реальные личности – вместо тех картинок, что несведущие люди именуют «фотороботами», где обычно никто ни на кого не похож. Вот и у нас вышла одна белокурая, смахивающая на актрису Ирину Старшенбаум, и вторая, черненькая, схожая с Екатериной Климовой. Однако на субъективных портретах деффки выглядели лет на тридцать – тридцать пять, в то время как терпила утверждал, что им никак не больше двадцати пяти – а скорее даже ближе к двадцати.

Затем я вывез Порфеева на место преступления. Для начала долго искали, плутая. Как найти точку, которую товарищ видел сначала в состоянии алкогольного опьянения, а потом – очнувшись голым после тяжелого забытья?

– А что, – спросил я его, – парни из райотдела вас на место преступления не вывозили?

– Да были мы здесь с ними, они походили, жалами поводили. Ничего не нашли. Да и я как оглушенный был…

Наконец, мы прибыли на полянку на самом берегу моря. Походили, посмотрели.

– Что пили? – дежурно спросил я.

– Шампанское.

– Где приобретали? В кабаке?

– Нет, в магазинчике по дороге.

– Из каких сосудов пили?

– Эти шалавы там же приобрели бокалы. Я еще в тот момент, помню, удивился – но не заострил, как пьяный от них был, зачем им бокалы?.. А потом понял…

– Поняли – что?

– Да не из горла же пить! Им надо было мне кропелин как-то влить, чтоб самим при этом не отравиться!

– А тутошние полицейские ни бутылки, ни бокалов ваших здесь, на месте, не нашли?

– По ходу, нет.

Довольно безнадежно я прогулялся по берегу. Заметил зацепившийся за булыжники и водоросли осколок толсто-стеклянной шампанской бутылки. Хоть и выглядел он изрядно обточенным морем, я не поленился, скинул туфли и носки, засучил брюки, залез в воду. Чем черт не шутит, а вдруг? Достал осколок, глянул на свет. Нет, конечно, никаких пальчиков. Больше ничего, кроме тины морской, мне стихия в этот раз не вынесла.

Поехали с терпилой обратно в поселок. По пути я отметил чуть пообочь дороги вышку мобильной связи. Значит, я ее правильно по карте идентифицировал и запрос в УСТМ послал. Будем надеяться, дадут мне телефоны красоток, что засветились здесь в ночь, когда произошел гоп-стоп.

* * *

К мазанке на окраинной улице станицы Красивая, где проживали Настя и Юля, триумфально подкатила красная «Ауди»-седан.

Пыль, вздыбленная колесами на немощеной грунтовой дороге, медленно оседала.

Андрей выскочил с переднего пассажирского сиденья, галантно открыл перед девушками заднюю дверцу.

Юля с Настей царственно выплыли из авто – словно всю жизнь за ними ухаживали столь галантные кавалеры.

Артем тоже вышел из-за руля, достал из багажника сумки сестренок, помог внести за калитку.

Пространство внутри двора мимолетно поразило его своею чистенькой бедностью. Девушек никто не встречал – мама, она же тетя Ира, была на работе.

– Мы придем вечером, – безапелляционно сказал Артем. – Часов в шесть.