бане: во-первых, выпил я всё-таки прилично, во-вторых, надо было хотя бы для себя оценить степень развитости Террасоры. К счастью, в местном помывочном комплексе стояли не ночные горшки, а имелись вполне приличные отхожие комнаты с проточной водой. Выходит, всё-таки до какой-то автоматизации террасорцы додумались.

— Недостаточно намолено, — тихо сказала одна из сопровождающих девушек, поджав губы.

Это всё, что позволили себе террасорки, явно ожидая, что я привёл их в гнездо разврата, собственно, за развратом. Я заказал индивидуальную комнату отдыха, опрыскал скамейки остатками дезинфицирующего средства, которое прихватил с «Галилеи», вручил девушкам всю еду из «Миража Султана» и по ювелирной безделушке. От них исходили такие сильные бета-колебания испуга, а у меня настолько не было сил что-либо объяснять, что я просто предпочёл побыстрее убраться подальше.

В свои апартаменты ввалился уже с дикой головной болью и, стянув лишь рубашку, лёг в постель. Определенно, напиться было плохой идеей… Алкоголь не смыл гадкий осадок после посещения суда, но теперь к нему добавилось ещё и паршивое состояние.

«Впрочем, к утру печень всё уже должна отфильтровать. Я же цварг…»

Уже засыпая, я подумал, что всё-таки надо установить задвижку на дверь. С «Галилеи» соответствующий механизм я взял, как и отвертку, надо завтра найти пятнадцать минут, чтобы всё прикрутить.

***Шейна

Стемнело. Щёки горели, но я настроилась на то, что сделаю это сегодня.

Бриджид ни капельки не удивилась расспросам, не стала интересоваться, зачем это мне, и коротко объяснила, как происходит процесс остужения мужского огня. Я успешно покинула женскую часть и кралась по дворцу градоправителя в комнаты санджара Робера, стараясь не наступать на скрипучие половицы. Сердце заходилось так быстро, что в ушах немного звенело. К сожалению, торопливая инструкция Бриджид, которая старалась успокоить кричащего малыша, и слова «а там дальше сама поймёшь», «в первый раз больно, надо терпеть» совершенно не придавали уверенности.

Я остановилась перед знакомой дверью, но, поколебавшись всего миг, решительно её толкнула. Ну и что, что больно? Выходит, больно будет с любым, а Янн куда как приятнее, чем Гафур.

Бившееся как ненормальное сердце замерло. Воздух застрял где-то в лёгких, так и не вырвавшись наружу.

Его густые чёрные волосы разметались по подушке, поблёскивая в лунных лучах словно Река Тьмы. Именно в такой реке мучительно утопают души грешниц, если верить «Саге Первых Дней».

Именно в такой реке, видимо, мне и тонуть…

Какой же он красивый!

Густые широкие брови, прямой нос, высокие скулы и чёткие сливовые губы — всё словно высеченное из драгоценного мрамора. Никогда не видела подобных лиц. В противовес нашим аристократам, у цварга черты лица были тонкими, словно над ними работал сам королевский ювелир, задавшись целью создать неповторимый шедевр. Щёки гладкие, нет бороды, только острый подбородок, а ресницы длинные-длинные…

Цварг перевернулся во сне на спину, откидывая одеяло, а я не сдержала порывистого вздоха от открывшегося великолепия. Вот и ответ на давно мучивший меня вопрос, какой у него живот…

Шея с острым кадыком переходила в мощные плечи, словно стены града Аль-Мадинат, способные отразить любую атаку. Хотя нет… крепче, определённо крепче. В лунном свете я видела, как равномерно поднимается грудная клетка, как просвечивают крупные вены под сиреневой кожей, как отбрасывают густые тени широкие грудные мышцы, как непривычно расчерчен живот рельефными четырехугольниками, а самые нижние спускаются красивым треугольником под ремень брюк.

Я затаила дыхание.

Владыка меня точно покарает. Разве можно так откровенно разглядывать мужчину? Нормально ли это? Простит ли Владыка эту слабость или я уже совсем испорченная?

«Да какая разница, смотрела ты на него или нет, если собираешься отдать девственность не своему мужу?» — ворчливо отозвался внутренний голос.

Мотнув головой и запрещая себе любоваться Янном, я тихонько подошла к его кровати и расстегнула мудрёную пряжку ремня. Абсолютно гладкий, без единого волоска живот дрогнул рядом с моими пальцами, и я замерла. Подушечки аж закололо от жгучего желания прикоснуться, потрогать, обвести эти неровности. Как же всё-таки Янн отличается от наших мужчин… У паладинов животы огромные, обычно нависают над поясами. Интересно, а какие мужчины правильные? Такие, как цварг, или такие, как наши? И хотя я ни разу не видела мужского тела, подобного цваргу, какой-то голосок нашёптывал, что вот он — правильный. Безупречный. Совершенный.

Застежка на штанах тоже показалась чудной — металлическая, с крошечными гладкими зубчиками, идеально входящими в пазы друг дружке, у нас таких даже на доспехах воинов не бывает.

«А кто тебе сказал, что он не воин для своего Мира, глупая? Ты видела, какой силой он обладает?» — шепнул внутренний голос, и я поскорее помотала головой, чтобы его заглушить. Женщины говорили, что жёнам паладинов приходится сложнее всего, ведь у воинов кровь самая горячая, а рука — самая тяжёлая.

«Буду надеяться, что если Янн проснётся и разгневается, то, по крайней мере, не убьёт… А если убьёт, значит, такова судьба».

Я потянула штаны чуть вниз и дотронулась до мужского паха так, как объяснила Бриджид. Янн глухо застонал во сне, так что у меня вдоль спины мгновенно пробежали мурашки, а в животе кто-то опрокинул ведро с кипятком. Я будто шагнула голыми ступнями в полдень на раскалённый песок. Сам Янн оказался невероятно горячим! Интересно, как долго надо остужать такого мужчину? Бриджид ничего не говорила на сей счёт.

Ох, грешница ты, Шейна! Грешница…

Гореть тебе в адском пламени подземного мира и тонуть в Реке Тьмы!

***

Янн Робер

Вначале мне снилось нечто мерзкое. Я видел полностью выгоревшую и мёртвую Террасору, собственные сородичи арестовали меня за превышение полномочий, я же тщетно доказывал, что воздействовал лишь на умы тех, кто сидел в здании суда, а Фабрис качал рогатой головой и повторял раз за разом: «Янн, я был о тебе лучшего мнения. Ты же эмиссар высшего звена. Как ты мог сорваться?»

Я чувствовал, как ворочаюсь, но всё никак не могу провалиться в более глубокий сон без сновидений, мне тяжело дышалось, а затем что-то резко изменилось. Я не сразу понял что, но мысли скакнули совсем в другое русло.

Блаженное тепло разливалось по всему телу. Меня гладила женщина, и было это безумно приятно. Вселенная, как же хорошо! Видимо, меня слишком давно не ласкала женщина, потому что даже тогда, когда незнакомка сделала неуверенное движение, меня до кончиков резонаторов и хвоста прострелило волной удовольствия.

У неё были руки богини… Мягкие, тонкие, длинные пальчики выводили нежные руны на моём животе и ниже, дразня и виртуозно накапливая жгучее томление в паху. Я