– Слы, Пулян… – тяну я, – а ты как думаешь, что-нибудь – есть?

– В смысле?

– Ну, вообще что-нибудь? Кроме того, что вокруг?

– Бог?

– Не обязательно. Ну, вампиры там, пришельцы… Бог тот же…

– Хэзэ. Тут каждый для себя решает.

– Что значит – каждый для себя? Вон, видишь, кирпич лежит – нам же не надо для себя решать, есть он, нет. Он есть! Дэн, как думаешь?

– Конечно, есть.

– Я не про кирпич уже…

– И я. Бог, вампиры, пришельцы. Все есть.

– Почему ты так уверен?

– Понимаешь, все это – вопрос отношения. То есть, если тебе нужен такой бог или такие вампиры, которых можно потрогать руками, ущипнуть, – забудь, их нет.

– А как же тогда….

– А вот так. Вопрос отношения, говорю же. Мысль материальна. Если о чем-то долго думать и, желательно, не в одиночку – это становится реальностью. Не физической, но способной влиять на твою жизнь. А о Боге все люди думают несколько тысячелетий. И он влияет на жизнь всех вокруг – твою, мою, Пулину, мудака этого, которого мы ждем…

– Гимора, – бросает Пуля, не отрываясь от окна.

– Гимора… Так что как его не может быть? Он есть. Не дедушка с бородой на небесах, а… такая… общая тема, понимаешь? Песня, которую слушает и поет весь мир. Тысячелетиями. Компрене?

– Дэн, чего-то ты загоняешься, по ходу, – не то чтобы я совсем не врубился в мысль Дэна, но я интуитивно с ней не согласен, а на облечь свои смутные возражения в четкую форму аргумента меня не хватает.

– Тяжелый ты, Крот, пипец. Как бы тебе объяснить-то… Смотри, вот ты мне друг?

– Конечно.

– То есть дружба есть, да?

– Ну.

– А ты руками ее можешь пощупать?

– Нет, но…

– Вот именно. Но! Я уверен, что, если на меня наедут, ты моему обидчику в глотку вгрызешься – а ради чего? Ради дружбы, которая – всего лишь слово. Которую руками не потрогать, не ощутить. Но попробуй объяснить это чуваку с разорванным горлом. Или другая сторона – ненависть. Вот Пуля сейчас Гимора опускать будет ради чего?

– Ну, не из ненависти… – возражает Пуля. – Чего мне его ненавидеть?

– Да, а почему тогда? Нравится людей бить? – ржет Денис.

– Он… Я ему показать хочу, что нельзя так. Он же со мной, как с говном, разговаривал. Ни у одного человека нет права с другим, как с говном, говорить. Может, это его научит чему-то.

– Видишь, значит, у Пули другой мотив – справедливость, так, Пуля?

– Ну, типа.

– Я это к тому, что есть два мира. Один ты видишь, трогаешь, он что-то весит в килограммах и на что-то вытянут в сантиметрах. И есть второй. В нем – дружба, музыка, Бог, любовь. И чем больше в человеке от этого второго мира – тем он лучше. Иначе он животное, если ни во что не верит. Его интересует тогда только пузо. Пожрать, поспать, потрахаться.

– Или бабки.

– А бабки и есть – пузо. Ты же видел таких, Крот. В голове только – хапать, хапать, хапать…

– Идет! – Пуля внезапно прерывает нашу дискуссию. Хотя дискуссия – смело сказано, скорее Дэн гоняет умника в одни ворота.

Пуля выходит и быстро пересекает улицу. Мы с Дэном идем следом, стараясь за ним поспеть. Или нам только кажется, что мы идем быстро, потому что я, например, не совсем в адеквате от только что принятой травы. Дэн тоже в своем мире – это видно по улыбке, которую он старательно пытается спрятать за хмурой маской «плохого парня».

Когда мы оказываемся на территории Пулиной конторы, я достаю пистолет. Пуля шикает на меня:

– Ты что, совсем сдурел? Мы же проговорили все, Крот…

– О’кей, о’кей. – Я послушно прячу пистолет обратно за пояс и поднимаю руки, демонстрируя свои мирные намерения.

– Здесь подождите меня. Минут пять, ладно?

Пуля уходит, мы с Денисом закуриваем, чтобы чем-то занять себя.

– Ты, в натуре, стрелять собрался? – спрашивает Дэн.

– Нет, конечно.

Дэн кивает, словно такого ответа и ожидал.

Гимор, начальник Пули, хлипкий мужик чуть за тридцать, с уже обозначившимся рыхлым животом и сальными боками, опоясывающими его фигуру под рубашкой наподобие спасательного круга, ковыряется с ключами, склонившись над замком древнего «Фолькса», а Пуля подходит сзади и легонько хлопает его по плечу:

– Виталий Анатольевич, на секунду можно вас?

И Гимор хлопает глазами, что-то невнятно вякая – по глазам ли Пули, по голосу ли, интуицией ли – понимает, что сейчас его будут бить. Пуля берет Гимора за локоть и, оглядываясь, тащит в угол за гаражами, туда, где мусорные баки, забор и стена гаража образуют небольшой тупик. Прошедший недавно дождь основательно размыл почву, и по пути Гимор спотыкается, а Пуля спасает его от падения, схватив за шиворот и резким рывком придав его телу вертикальное положение. Гимор растопыривает руки, чтобы сохранить равновесие, а Пуля снова дергает бывшего шефа вперед, и тот становится похож на старую, потрепанную временем куклу со сломанными шарнирами. Рубашка выбивается из брюк и свисает некрасивым мятым лоскутом.

Пара работяг, коротающих время за картами на лавочке у офиса, переглядываются и прячут глаза в карты, старательно игнорируя происходящее. Видимо, Гимор здесь популярен. Вот так. Что посеешь, то пожнешь.

– You always get, what you give, – комментирует Дэн строчкой из какой-то ведомой ему одному замшелой песни.

Роли мы расписали заранее – пока Пуля будет разбираться с Гимором, мы с Дэном должны пасти в двух направлениях – на офис и на улицу. Если кто-то намылится сюда – пресечь, остановить, задержать. Наша главная задача – подарить Пуле пять минут наедине с начальником. Когда мы шли сюда, я заметил, что Пуля немного менжуется – за этим и был мой маленький трюк с пистолетом. Теперь Пуля отработает Гимора на автомате, потому что думать будет только о том, как бы я здесь чего не напорол.

Не знаю, почему Пуля так долго держался за эту работу. Его месячная зарплата составляла сумму, которую он реально поднимал за один нормальный перекид стаффа. Хотя был какой-то хулиганский шик в эвакуаторе. Месяца три назад, в самом начале карьеры, мы захотели поставить человечка на салон игровых автоматов в Штеровке, греческом поселке за городом. Смотрящий, худой приземистый грек, улыбнулся нам, когда мы пришли к нему поговорить, напоил крепким и сладким кофе из маленьких, в глоток, чашек и поклялся, что проблем не будет. А через полчаса нам позвонили и забили стрелу по поводу его салона. Моя королева тогда сдохла, заказанный «Корвет» был еще в пути, поэтому пришлось ехать на Пулином эвакуаторе. Думаю, в итоге именно эта деталь сработала на психологический перевес в нашу пользу. Не могу забыть вытянувшихся рож наших оппонентов, когда эвакуатор, как доисторическое чудовище или монстр из фантастического фильма, вломился на старый стадион в самом начале Штеровки, где нам нарисовали стрелу, разрывая воздух лязгом и шумом.