Тинор вытащил игрушку – цепочку из шести плоских блоков, соединенных лентами. Ленты обвивались вокруг каждого из блоков затейливым узором. Когда Тинор поворачивал ладонь в одну сторону, а затем в другую, блоки тут же складывались в цепь. Это завораживало, но Джейн быстро разглядела, что iad никогда не отпускает верхний блок. Просто оптическая иллюзия. Впрочем, на Земле таких игрушек не было.

– Как это называется? – спросила она.

– Лестница Атиеллы. – Тинор не поднял головы. – Она названа так в честь способа, которым мы добрались до Сектилии. Однажды мы снова там окажемся. Мастер Шлеван считает, что я до этого доживу.

Сердце Джейн пропустило один удар, и воспоминание Рагет встало перед глазами. У Атиеллан был космический лифт. Если бы он еще работал, проблема возвращения на корабль решилась бы сама собой. Не пришлось бы лететь сквозь пояс обломков. Впрочем, хотя бы один работающий двигатель все равно бы понадобился.

Тинор с любопытством смотрел на нее. Джейн ему улыбнулась и чуть-чуть изменила положение сиденья, хотя сесть на нем удобно было в принципе невозможно.

– А кто-нибудь думает о Кубодера?

Ребенок поморщился:

– О корабельных навигаторах? Не то чтобы. Разве что в школе. Они родом с тайной планеты, и никто не знает, где она.

– Как думаешь, они пережили чуму?

Тимор пожал плечами и перевернул свою игрушку. С другой стороны она выглядела точно так же. Атиеллане, которых она встречала, не отличались высоким уровнем эмпатии. Странно, потому что Рагет как раз была очень эмпатична. Впрочем, причина этого могла крыться в постоянной связи с другими через анипраксическую сеть. Опыт анипраксии вполне мог развить эмоциональный интеллект до такого уровня.

Что-то заставило ее слегка надавить. Может быть, то, что за ней наблюдал Эй’Брай.

– А что, если они еще живы? Если их не тронула чума? И они, одинокие, запертые, дрейфуют по Галактике?

Тинор резко вздохнул, как будто вопрос ium не понравился.

– Думаю, для них это плохо.

– А разве мы не должны их спасти?

– Почему мы? Это не мы их туда засунули. И уж точно это не ваша обязанность, Ква’Дукс, вы пришли из другого мира.

– Да. Но я знакома с одним из них. Он очень милый. И он очень скучает по своим соплеменникам.

– Они разумны?

– Да.

– Ну, возможно, их и надо спасти. Не знаю. Разве они сами не справятся?

Джейн посмотрела в окно, увидела дождь и почувствовала, что сейчас заплачет. Кубодера не справятся сами, потому что Сектилии сделали все, чтобы этого не случилось. Ей стало больно от того, что ребенок с ходу отпускает такие комментарии.

Сопровождающие придвинулись ближе к повозке – может быть, потому, что из-за дождя видимость ухудшилась. Всего в нескольких футах за окном маячил суесупус с всадником. Тварь опустила голову и иногда нюхала траву, громко всхрапывая. Из ноздрей валил пар. Не считая этого, они вели себя очень тихо.

Джейн долго молчала. Она не понимала почему, но разговор ее очень разочаровал. Она надеялась, что люди в комплексе Хатор думают по-другому, чем этот ребенок, которого просто так воспитали. Что этот бездушный ответ вызван лишь инстинктом самосохранения в условиях культурного регресса или юношеской черствостью.

Она пришла сюда в поисках союзников, но до сих пор не нашла ни одного. Ей вдруг стало очень одиноко. Надо было взять с собой Аджайю, а не оставлять ее с Роном и Аланом. Аджайя очень хотела поехать. Сейчас бы она поддержала Джейн.

Джейн старательно формулировала следующий вопрос, когда повозка остановилась. Выглянув в окно, она увидела, что всадник спешивается. Слышались крики, приглушенные дождем. Тинор открыл дверцу повозки и выглянул наружу. Оглянулся на нее – волосы у него блестели от дождя.

– Приехали!

Джейн услышала какие-то скрипы и удары, потом повозка дернулась вперед, и стук капель по крыше затих. Тогда повозка снова остановилась. Тинор прыгнул к двери и выбрался наружу, прежде чем Джейн успела что-нибудь сказать.

Тогда она тоже встала и осторожно вылезла из повозки. Огляделась. Они оказались в темной пещере без окон. С одной стороны шел искусственный свет. Кажется, светильники принесли с более высоких уровней – такие же она видела в поселении Стен. Здесь было чуть темнее, но, наверное, из-за плохой погоды. Суесупусы всхрапывали и топали. Атиеллане, сопровождавшие ее от крепости Стен, не обратили на Джейн никакого внимания, занявшись животными. Кто-то уже уводил свое по широкому коридору. Тинора нигде не было видно. Джейн осталась у повозки, потому что не хотела, чтобы на нее наступили. Она упорно думала о том, что это совсем другая культура, здесь все делают по-другому и лучше остаться на месте, чем уйти.

К повозке подошло стройное существо. Часть пышных курчавых волос была небрежно забрана в косу, а часть спадала на худое угловатое лицо. Оно обвело Джейн взглядом и ничего не сказало.

Джейн не нужно было говорить, что это одна из потомков Рагет. Они были очень похожи. Где-то за ней жался Тинор.

– Скалуути, Квазадор Дукс Джейн Августа Холлоуэй. Я Гистредор Дукс Джаросс Рагет Хатор.

Джейн поприветствовала ее в ответ:

– Для меня это большая честь. Благодарю вас за то, что приняли меня в своем доме.

Джаросс склонила голову и повернулась, бросив через плечо:

– Давайте выпьем немного и послушаем вашу историю, Ква’Дукс.

Слова ребенка эхом отдавались в каждом уголке нескольких мозгов Эй’Брая. «Они разумны?»

И ответ его Ква’Дукс – такой быстрый и простой. «Да».

Он почти отсоединился от разума Ква’Дукс, оставив только самую слабую связь.

Он не знал, что с собой поделать. Сектилия была его домом. Там жили его родные, пусть и не кровные. Его пожирало недоверие. Щупальца казались тяжелыми и мертвыми. Сектилии забыли о нем и его соплеменниках. Их не волновало, что с ним случилось.

От этого ему было больно.

Он давно не чувствовал ничего настолько мучительного. С тех пор как минули бесконечные годы его изгнания. И душевная боль отдавалась во всем теле. Ему было нехорошо. Мышцы скручивало мучительным, почти невозможным напряжением. Оплакивала бы команда его смерть, если бы все произошло по-другому и чума убила бы не их, а Кубодера? Или они просто разозлились бы от невозможности совершать гиперпространственные прыжки, используя его разум?

Не был ли он просто инструментом? Вьючным животным вроде суесупусов, везущих Джейн по проклятой планете?

Все эти вопросы вызывали у него неприятные чувства. Он полагал, что знает Сектилиев. Думал, что понимает их.

Они разумны?

Щупальца хлестали по стенам пустой стерильной клетки. Она могла бы стать его могилой, если бы не терранская женщина по имени Джейн Августа Холлоуэй.