Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где живая?
Лесовик сделал страшные глаза, завертел башкой и, не говоря ни слова, ткнул корявым пальцем во тьму между деревьев. От одного лишь взгляда в ту сторону по коже пробежали мурашки. Будь неладен Боровков, спровадивший вчерашнего стажёра в здешние гиблые места! Тревоги по классу «опасная нежить» план командировки не предусматривал! Делать-то что теперь, кроме как идти через ночной лес незнамо куда, превозмогая навалившийся душной глыбой страх?
У палатки горел костерок. Маланина, как ни в чём не бывало, сидела у огня и что-то читала; на шум шагов она настороженно вскинула голову, но предусмотрительно ничего не сказала.
– Марина, вечер добрый, – неприветливо бросил Верховский, подходя поближе к костру.
– Саша, здравствуйте, – она мигом смекнула насчёт техники безопасности и, закрыв книжку, поднялась на ноги. – Что-то случилось?
Верховский, как мог, сжато изложил ей суть дела. Детали, связанные с поездкой верхом на лесовике, разумеется, опустил. И так выходило более чем сумбурно.
– Подозреваю высшую нежить, – прибавил он, тревожно хмурясь. – Судя по виду воздействия…
– Саша, если вы имеете в виду страх, то ошибаетесь, – негромко возразила научница. – Так действует близость… аномалии. Вы просто не привыкли.
Какой ещё аномалии… Впрочем, не признаваться же, что он понятия не имеет, о чём речь!
– Марина, у меня есть сигнал и есть регламент, я обязан его отработать, – заявил Верховский. – Давайте-ка в деревню вас провожу, пока не прояснится.
Она яростно замотала головой.
– Саша, у меня здесь оборудование и животные, я не могу…
Выругаться вслух не позволила только намертво вколоченная в голову техника безопасности. Не зная, чем ещё пронять упрямую научницу, Верховский сунул ей под нос удостоверение.
– Маланина, подчиняйтесь. Мне приказать?
Она побледнела, но наконец-то прекратила возражать и, пощёлкав пальцами, неуклюже, с третьей попытки потушила костёр. Где ей сидеть в лесу среди нежити, с таким-то уровнем владения даром? Зато по непролазной чаще она перемещалась весьма ловко – быстро и почти тихо, со знанием дела обходя пеньки и коряги. Должно быть, они двигались в верном направлении: животный страх понемногу отпускал. Лесовик благополучно куда-то запропастился; может, боялся, может, сообразил, что зря забил тревогу. Ну и леший с ним, всё равно безопаснее будет пересидеть неспокойную ночь в деревне…
Тишину прорезал протяжный вой. Так орут дупляники, если их как следует разозлить… или испугать. Марина обеспокоенно завертела головой в тщетных поисках источника звука. Верховский жестом велел ей не отвлекаться и двигаться дальше. Не очень далеко вопит-то. С такого расстояния любая серьёзная нежить почует тёплую человеческую кровь…
Где-то слева едва слышно зашуршали заросли. Верховский без церемоний схватил Марину за плечо и толкнул к себе за спину; её прерывистое дыхание показалось ему громче шквального ветра. Всё спокойно; вокруг ни движения – полный штиль, будто посреди морока. Но это не морок, иначе с каждым шагом мир вокруг непредсказуемо менялся бы, не стыкуясь с самим собой. Этого нет. Вообще ничего страшного нет. Только дупляник, зараза, никак не может заткнуться…
Марина испуганно ахнула. Верховский рывком обернулся; она указывала куда-то во тьму, почти туда, откуда они только что пришли. Спокойно… Непонятно, кто там; может, припозднившийся грибник или спешащая по своим делам шишига… Осторожный шаг вперёд – и с новой силой удушливой волной поднимается страх, безотчётный, сводящий с ума, самый презренный, какой только можно выдумать… Верховский вскинул дрожащие руки. Это всего лишь темнота и неизвестность, неизвестность и темнота… И то, и другое несложно развеять…
– Саша, осторожно!
Пламя ослепительно вспыхнуло в ладонях – чудовищный огненный шар вместо аккуратного язычка. Боль продрала по обеим рукам, от пальцев до локтей; ворвавшийся в лёгкие воздух обжигал и, кажется, вовсе не содержал кислорода. Что за чёрт?! Верховский не глядя стряхнул с ладоней вышедшую из-под контроля магию и тут же мысленно себя выругал. Подсохшая за дни сухой погоды трава охотно схватилась пламенем; листья на нижних ветвях съёживались от прикосновений шальных искр.
Марина тоненько вскрикнула за спиной. Это заставило его собраться. Магия подчинялась неохотно, отдавалась острой болью в обожжённых пальцах; тушить всегда труднее, чем поджигать… В пламени на миг померещились складывающиеся внутрь хлипкие стены торгового павильончика. Он никогда не видел этого воочию – только в кошмарных снах. О нет, он уже не тот идиот, способный ради пачки сигарет и десятка мятых купюр спустить на ни в чём не повинных минусов неукротимый огонь. Теперь он идиот, не умеющий совладать с собственным даром.
– Саша, там!..
Верховский стремительно развернулся. Они с тварью увидели друг друга одновременно. Нечто зубастое и безмозглое выскочило из-за кустов, ни капли не смущаясь полыхающего кругом пламени. Упырь! Вся техника работы с кровопийцами, как назло, мигом вылетела из головы; хватило ума только оттолкнуть подальше застывшую в ужасе Марину. Шустрая нежить тут же сменила траекторию, целя в более лёгкую добычу; пришлось снова отступать. На пути замаячили колючие заросли – через такие и с разбегу-то не продерёшься… Ловчая сеть никак не желала сплетаться, только зря жалила обожжённую кожу. Получилось отпихнуть раззявившего пасть упыря силовой волной, но тому хоть бы хны – отряхнулся и опять попёр, ещё злее, чем был. Голодный, дрянь такая, глаза белёсые и абсолютно безумные, позабыл про страх и лезет… Его тут вообще не должно быть, упыри в местных видах нежити не значатся! Явился чёрт знает откуда, шатун проклятый…
Жёлтые, как у завзятого курильщика, острые зубы щёлкнули совсем близко, в считанных
