– Дай ноутбук, – сказал он, повернувшись ко мне, – вон там сзади тебя лежит.

Я, перегнувшись через спинку своего кресла, достал ноутбук и передал своему китайскому другу. Он вошел в систему и, открыв какую-то программу, начинавшуюся с заставки черных костей с черепом на белом фоне, стал быстро нажимать клавиши. Появилась строка поиска, в которую он ввел телефон моего бывшего делового партнера.

– Если он их подослал, значит, возможно, с ними связывался. Сейчас выясним.

И он нажал поиск в строке, где был набран одиннадцатизначный номер телефона. По дисплею компьютера снизу вверх стремительно полетели какие-то номера. Из-за высокой скорости нельзя было разобрать, что это за цифры. Ожидание длилось несколько минут. Вдруг программа замерла, и через секунду на экране появились данные владельца номера: копия паспорта, адрес регистрации, пароль доступа к распечаткам телефонных переговоров. Чуть ниже располагалась кнопка: история звонков. Харбинец рассмеялся.

– Что такое? – поинтересовался я, думая, что он ржет над тем, как просто и быстро он все это провернул.

– Посмотри на его пароль, – сказал сквозь смех китаец, ткнув мне на строчку.

Пароль из шести цифр был простым до тупости: 123456. Я тоже рассмеялся. Харбинец нажал еще какую-то клавишу и ввел номер пацанов, которых мы разыскивали. Через пару секунд программа выдала: номер не найден.

– Выходит, напрямую он с ними не связывался. Странно, – проговорил Харбинец, сохраняя только что найденные данные. – Ладно, теперь у нас есть все данные на него. Хочешь, я поставлю его на прослушку? – спросил Харбинец.

– Да не надо, пароль-то есть, можно будет и так проверять, нам же не болтовню его слушать, а связь найти.

– Если он действовал через кого-то, значит, этот кто-то будет ему звонить и пытаться разговаривать, как-то шифруясь. Ты ведь, если услышишь, сможешь догадаться, что там за возня?

– Смогу, – ответил я, думая, стоит ли все-таки ставить на прослушку или нет.

– Как знаешь, – ответил китаец, собираясь закрыть ноутбук.

– Сохрани мне это, – попросил я, протягивая китайцу флэшку.

– Не вопрос. – Харбинец сохранил на нее информацию о владельце номера и отдал мне. – Надо наказать их, – решительно заявил он.

– Думаю, можно обойтись без этого.

Харбинец расстроился – он любил решать такие ситуации до конца.

– Нет уж. Ты попросил меня о помощи, и мы будем решать вопрос до конца.

Он быстро пробил местонахождение тех, кто решил мне угрожать. Они передвигались по улицам Гуанчжоу на такси, очевидно, в сторону вокзала. Когда мы практически нагнали их, такси дало газу – они увидели хвост. Началась настоящая погоня, от которой настроение Харбинца выросло в несколько раз. В порыве азарта он даже выкрикивал какие-то фразы, будто подгоняя лошадь, на которую поставил последние деньги. Поиграв по улицам мегаполиса в шашечки, мы нагнали их на улице Люхуалу.

Мы не стали выходить из своего джипа. По рации Харбинец приказал другой машине привезти пассажиров этого такси туда же, куда привозили недавно какого-то его партнера.

В этой ситуации мне нельзя было проявлять спокойствие, готовность ко всему и прочие свои навыки. Мне нужно было удивляться, опасаться и, как обычно, сдержанно восхищаться всемогуществом Харбинца.

Уже темнело, когда мы подъехали к забору, перед и за которым росли кусты и деревья. Эту лесополосу прерывала тропинка и высокая решетчатая дверь. Ее нам отворил неприметный китаец в старой, как и он сам, панаме. Чуть улыбнувшись, он поприветствовал Харбинца.

Пройдя метров двести, мы оказались на деревянном мосту, который возвышался на пару-тройку метров над заросшим болотом.

– Зачем мы здесь? – с опаской поинтересовался я.

– Дахай, ты любишь животных? – вдруг спросил Харбинец.

– Люблю.

– А каких?

– Ну, в принципе всех, но собак больше.

– А неее, Дахай, – помотал головой китайский морпех. – Собаки глупы в своей преданности и верности хозяину. Носят палку, лижут пятки… Что же это за зверь? А те собаки, что без хозяина, – они чаще трусливы, чем хищны.

– Кто же тогда, по-твоему, достойный зверь? – Я не стал вступать в спор на тему лучших друзей человека.

– Динозавр. – Харбинец посмотрел на меня. – Динозавры отлично справлялись с этим миром, тогда, когда человека не было и в помине. Как же можно их не уважать? Или их ближайших потомков…

Харбинец кивнул головой в сторону болота. Я присмотрелся вниз и увидел, что почти все дно движется.

– Крокодилы? – спросил я.

– Крокодилы, – улыбнулся Харбинец, собрав обожженную кожу лица в гармошку.

В этот момент к мосту подвели двоих гостей Китая, приехавших по мою душу.

«Твою мать, что за кино!» – прокричал я внутри себя. Я не до конца верил в происходящее. Не дожидаясь того, что будет дальше, в присутствии моих обидчиков я начал уговаривать Харбинца пощадить их. Это было в логике моего образа, да и в любом случае все происходящее переходило любые границы. Я смотрел в его узкие глаза:

– Слушай, они все поняли, они обосрались уже 10 раз. Пускай лучше поедут домой и распространяют там информацию, что сюда не надо соваться.

– Пришлем фотки процесса – будет еще лучше! – убеждал меня китаец.

– Пытаюсь спасти ваши жопы, – обратился я по-русски к браткам.

– Братан, все, что хочешь, отпусти. – Тот, что борзый, с трудом сдерживал слезы испуга.

Я снова перешел на китайский и обратился к Харбинцу:

– Если ты хочешь мне помочь, то надо их отпустить.

Он немного подумал и с огорчением ответил:

– Я тебя понял, Дахай.

Он обратился ко всей своей свите, – мол, по машинам.

Все двинулись по мосту в сторону калитки. Я выдохнул с облегчением. Вдруг Харбинец начал орать на одного солдата и показывать ему на его расстегнутый рукав. После чего одним движением перебросил его за ограждение моста. Начали раздаваться истошные крики, улыбающийся Харбинец повернулся ко мне:

– Дахай! Я решил, что так твои враги испугаются еще больше! А то вдруг подумали бы, что мы так шутили!..

Крики раздавались недолго – секунд пятнадцать. После стал слышен только плеск воды.

Я понимал, что могущество Харбинца растет. На Хайнане, в истории с Веньяном, отмыванием рук от крови занимался он сам, а теперь за его жуткими капризами уже убирал кто-то другой.

Я быстро подавил в себе чувство вины за смерть этого китайского солдата. Ничего было уже не изменить. Я отчетливо понимал, что ценность Харбинца как источника растет. Но вместе с тем растет и его опасность. Худшее, что могло случиться со мной, – это если бы он меня расколол.