— Конн, возьми с собой Доримена и Леонию, — предложила я.

И тут же поймала на себе его мимолетный взгляд. Потом послышался привычный щелчок мужских пальцев, и незримая сила выпихнула меня и Дивонэ из комнаты. Дверь захлопнулась.

Женщина бросилась вперед и стала барабанить по ней кулаками, выкрикивая имя воина. Я стала отходить назад, пока спиной не наткнулась на стену, послужившую мне опорой. В следующий миг дверь распахнулась, и Дивонэ влетела в пустую комнату, в воздухе которой летали медленно потухавшие искорки. Мое сердце словно кольнули иголкой, и оно сжалось от боли. Господи, прошу, убереги его… Сжав в руке медальон, подошла к хозяйке и, коснувшись ее плеча, тихо сказала:

— Он сможет. Все будет хорошо.

Хотелось надеяться, что мои слова окажутся пророческими. Плечи Дивонэ приподнялись и опустились на тяжелом вздохе.

Этой ночью я не спала. В голову лезли недопустимые мысли. Как ни пыталась от них отгородиться, как ни старалась думать о чем-то ином, они, как ядовитый газ, проникали по дыхательным каналам в легкие и отравляли организм, заставляя судорожно трястись все тело. Мешали свободно дышать. Я не переставала молить богов о том, чтобы Конн вернулся живым и невредимым вместе с носителем стихийной магии.

Утро подкралось незаметно: теплыми солнечными лучами проникло через распахнутое окно и согрело меня. Птицы, как всегда, весело щебетали, их песни убаюкивали. И я наконец-то закрыла глаза, провалившись в долгожданный сон.

Проснулась от тихого стука в дверь.

— Войдите, — пригласила хриплым спросонья голосом и широко зевнула.

В комнату вошла Дивонэ. На ней не было лица: бледная, как поганка, взгляд поникший, волосы, обычно аккуратно заплетенные в косу, торчали во все стороны, а нос красный, как поспевший помидор. Вскочила с постели.

— Что случилось? Ты заболела?

— Не знаю… — еле слышно протянула она и села на кровать. — Но чувствую себя как мертвец.

Дивонэ откинулась на подушку и закрыла глаза.

— Принести тебе что-нибудь? Еды, воды? Отвар, может, сделать? Что угодно, только скажи!

— Я уже… — ответила она, едва пошевелив синими губами, и легла.

Погладила женщину по голове, убрала с лица непослушные пряди волос. Да она ледяная! Тут же достала из прикроватного сундука покрывало и положила поверх уже имеющегося. Потом спросила:

— У вас лекарь в деревне есть?

Надеюсь, здешних врачей так называют. Но Дивонэ не ответила, лишь тихонько засопела. Я взяла с собой вещи и на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Срочно нужен доктор!

В спальне хозяйки переоделась в легкое светлое платье изо льна, повязала волосы лентой, убрав их в высокий конский хвост и, умывшись водой из ведра, пошла стучаться в остальные комнаты. Спустя буквально минуту поняла, что мы в доме одни, и решила сначала позавтракать, а заодно продумать план действий. В чугунке разогрела молоко, на сковороде поджарила пару кусков хлеба — очень тостов захотелось — и села за стол.

Медленно намазывала масло на теплый хлеб, наблюдая, как оно тает, и рассуждала: по идее, выходить за пределы деревни в одиночку мне нельзя, но в данной ситуации — другого решения не придумывалось, хотя я далеко и не пойду. Откусила хрустящий тост и, прожевав, запила горячим молоком. Как вкусно!

Когда глиняные тарелка и кружка опустели, осмелела, встала из-за стола и вышла во двор. Утреннее солнце светило в глаза, заставляя щуриться, пока я не привыкла к ярким лучам. На небе не было ни облачка, да и ветер стих. Жарко, душно. Подойдя к калитке, остановилась на мгновение и вспомнила слова Конна: «На тебе висит заклинание слежки…» Вдохнув полной грудью, прогнала страх и, толкнув калитку рукой, вышла со двора.

Не успела миновать каких-то десять домов, как почувствовала, что на лбу выступил пот. Пекло неимоверно. Смахнув влагу тыльной стороной ладони, свернула за угол высокого забора и неожиданно во что-то врезалась! Попятилась и тут же увидела, кто преградил мне путь. Вместо извинений невольно выкрикнула:

— Ты?!

В янтарных глазах мелькнуло удивление, а губы растянулись в какой-то полубезумной улыбке. Норд развел руками, пожал плечами и сказал:

— День добрый, Арина! Чего не смотришь, куда идешь?

Из моих легких вырвался тяжелый вздох. Интересно! Бывают же люди, которые могут так сильно раздражать! Причем беспричинно…

— Извини, задумалась, — ответила, мазнув неодобрительным взглядом по оголенному торсу, блестевшему каплями пота на солнце. — Хорошего дня!

— И тебе.

Мужчина хлопнул меня по плечу и свернул в переулок, а я продолжила путь к дому ювелира и уже спустя полчаса стояла на пороге, настойчиво колотя в дверь. Послышались мерные шаги, и дверь открылась. Имар, облаченный в мятые тунику и короткие штаны, обнажавшие волосатые ноги, удивленно на меня посмотрел, широко зевнул, потянулся, расправил плечи и спросил:

— Чем обязан?

Видимо, только что проснулся. Опустила взгляд с его взъерошенных волос, напоминающих птичье гнездо, на полусонное лицо.

— Дивонэ заболела, выглядит — ужа-а-асн…

Не успела договорить, как Имар, серые глаза которого забегали из стороны в сторону, перебил меня:

— Где она сейчас?

— Дома.

— Жди меня здесь! — приказал мужчина и, оставив дверь нараспашку, скрылся внутри.

Я осталась стоять на крыльце, вслушиваясь в бренчания, громыхания и невнятное мычание, доносившиеся из дома, а потом, спустя буквально пару минут, ко мне вышел Имар все в той же одежде, но с тряпичной сумкой на спине. Дверь закрылась по щелчку мужских пальцев, и мы направились к нашему дому. Я еле-еле поспевала, вприпрыжку следуя за своим спутником.

В спальню к Дивонэ Имар не вошел, а влетел и замельтешил из угла в угол при виде пустой комнаты.

— Она в соседней, — пояснила я, и мужчина выбежал в коридор.

Вздохнув, пошла за ним. Хозяйка, укрытая одеялом с головой, спала, тихо посапывая. Имар опустился на колени рядом с кроватью и, скинув сумку на пол, щелчком пальцев закрыл шторы на окошке, создав уютную темноту. Я молча следила, как он поднял руки и, нашептывая заклинание, двигал ими в воздухе из стороны в сторону над ее телом. Внезапно ювелир замер, а его ладони засверкали. Угасающие искры падали с его рук на одеяло и медленно растворялись в пространстве. Мужчина тяжело вздохнул и уперся головой в одеяло, сжав кулаки. Секунды тянулись долго. Немного подождала, а потом подошла к нему, легонько коснувшись плеча, и спросила:

— Что с ней?

Имар поднялся с пола и посмотрел на меня обреченным взглядом, от которого у меня скрутило живот.

— Ее прокляли.