– Ничего.

– Ладно, значит, только одеяло с подушкой. Ты мне вызов послала уже? Если нет, то авиапочтой надо, а то я и опоздать могу. Хотя подожди, у нас же здесь наверняка факс есть. Ну, конечно, в администрации-то должен быть. Я завтра узнаю, ладно? Или прямо сейчас сбегаю, а ты перезвони, ладно?

– Не надо, мам.

– Почему? Ты уже послала, да? А давно?

– Мам… – теперь в голосе дочери явно звучали скука и какая-то досада. – Я ничего не посылала.

– А что же? Почему? Ты хочешь со всем сама справиться, да? Это, конечно, похвально, доченька. Но не надо отказываться от помощи. Любая сгодится. Я знаю, что такое маленькие дети. Поверь, это очень тяжело.

– Я верю, мама. Именно поэтому считаю, что приезжать не надо. Зачем мне в нагрузку к младенцу еще один беспомощный человек?

– Беспомощный? Да, я понимаю. Дело в английском, наверное, да? Конечно, родители Джефа будут, с этой точки зрения, лучшими помощниками. Но, знаешь, я могла бы разговаривать с девочкой по-русски, и она бы сразу учила два языка.

– Ну, при чем здесь родители Джефа, мам? Они вообще не имеют к этому никакого отношения. Да и живут далеко.

– Далеко? Вы же жили в соседних районах.

– Мама, они давно продали дом и перебрались в пансионат вроде твоего, в двухстах километрах от Ванкувера.

– В пансионат? Но зачем? Их же двое.

– Какая разница! Они так решили. Это рентабельно и выгодно. Хорошая экономия средств. Кроме того, здесь так принято, понимаешь?

– Не очень. Но тогда тем более тебе нужна помощница.

– Мамуль, – дочь изменила тон на более вкрадчивый и теперь разговаривала с матерью, как с душевнобольной, – я не спорю. Помощница нужна. И мы даже уже нашли подходящую кандидатуру. Ну, ты сама посуди, с кем будет лучше ребенку: с немощным, больным человеком, прости за прямоту, или с энергичным профессионалом с медицинским и педагогическим образованием?

– У няни два образования? – Эта новость не могла не восхитить Галину Николаевну.

– Да, она профессиональный фельдшер и воспитатель.

– Но все-таки не родная бабушка.

– Мамочка, бабушки должны жить своей жизнью, а не жизнью своих детей. Ты должна быть свободной, а не привязанной к детским какашкам. Для этого есть специалист.

– Если бабушка хочет помочь, почему бы и нет?

– Мамочка, это не принято. – Это был железный аргумент. Галина Николаевна никогда не позволяла себе идти против установленных традиций и правил. В конце концов, это же замечательно, когда человек волен распоряжаться своей жизнью, ни от кого не зависеть и заниматься, чем душе угодно. – Ни к чему тебе надрываться, – продолжала увещевать дочь. – Мы подрастем, и сами приедем. Ты должна оставаться бабушкой, а не прислугой.

Именинница сама не заметила, как испортившееся было настроение опять поднялось. Нет, все-таки замечательные у нее дети. Совсем о себе не думают, все только о ней да о ней. Всем бы таких. Она тепло попрощалась с дочерью, взяв с той клятвенное обещание звонить почаще, и победоносно взглянула на подругу. Интересно, какую песню теперь запоет Милочка, которую ее эксплуататоры того и гляди скоро в гроб вгонят? А Милочка будто только и ждала, когда ей наконец предоставят слово. Взглянула на часы, ойкнула, подхватилась и засобиралась, торопливо складывая свои судочки обратно в пакет, и затараторила:

– Засиделась я, Галочка. Совсем про время позабыла. Меня же Валерочка уже ждет, наверное. Я ведь ему говорила, что сама доберусь. А он заартачился. «Сюда, – говорит, – привез и обратно доставлю. Нечего вам, мама, тяжести лишний раз таскать». Он еще хотел, чтобы мы на обратном пути в мебельный заехали. Собирается сконструировать мальчишкам кровать двухъярусную, и надо модель приглядеть. Так они с Танюшкой вбили себе в голову, что обязательно нужно узнать мое мнение. Ну, ничего без меня сделать не могут, ты представляешь?

Галина Николаевна сочувственно кивнула. Вот бестолочи! Не повезло Милочке, так не повезло.

– Ну, вроде ничего не забыла, – гостья деловито оглядела помещение. – Пойду, значит, модель выбирать.

– Давай.

– Молодежь еще шкаф решила увеличить, и полки хотят какие-то. В общем, дел невпроворот.

– А что это вдруг ремонт затеяли? Вроде не собирались.

– Вот я, Галка, дура так дура. Целый день просидела, а главного не сказала. Танюха-то у меня почти на сносях.

Хозяйка от ужаса закрыла рот рукой и чуть не перекрестилась. Только этого не хватало. Еще один ребенок, когда двоих содержать не на что. И о чем только люди думают?

– В общем, – как ни в чем не бывало, продолжала стрекотать Милочка, – у нас сейчас начнется настоящий сумасшедший дом. И так не слишком спокойно было, а теперь и вовсе житья не будет. Так что, когда к тебе выберусь, и не знаю. Мальчишек, конечно, теперь в детский сад определим, но он-то тоже не круглосуточный, забирать часов в пять надо. А еще на всех приготовь, постирай, погладь. Валерочке-то сейчас еще больше ишачить придется. Но ничего, мы как-нибудь справимся. А еще знаешь что Танюша предложила? Как малышу годик исполнится, так частный детский сад откроем. Небольшой, конечно. Но деток трех-четырех возьмем. Как выживу, не знаю, но выживу обязательно. Кто им, кроме меня, плюшек на полдник испечет? Ладно, я побежала.

– Заездили тебя совсем. – Галина Николаевна крепко обняла подругу.

– Точно, – вздохнула та в ответ. – Ну, не всем же так везет, как тебе. – Милочка чмокнула именинницу в щеку и исчезла за дверью.

Хозяйка сидела на кровати, слушала, как, удаляясь по коридору, весело грохочут судочки в пакетах, и тихо плакала. Ей было очень, очень жалко… вот только она никак не могла понять, кого именно.

– Ну, пока! – Машка крепко обняла Тасю, быстро клюнула в щеку, громко шмыгнула носом и пошла прочь, не оглядываясь, чтобы скрыть градом бегущие слезы. Машка не любила долго прощаться.

Тася с тоской смотрела на удаляющуюся слишком прямую спину подруги. Казалось, что чем дольше она будет видеть веселые желто-красные полоски Машкиного свитера, тем дольше останется с ней. Точнее даже не обязательно с ней, а просто в этом другом мире, в который Тася успела влюбиться всего за неделю. Она разглядывала все вокруг восхищенными глазами и не уставала восторгаться пейзажем, домами и просто людьми, что-то быстро лопочущими на непонятном языке и не перестающими улыбаться.

– Смешная ты, Таська, – беззлобно подтрунивала Маша. – Ну что здесь особенного? Город как город. В Испании есть и поинтереснее, и покрасивее. Я бы поняла, если бы ты от Барселоны балдела или от Севильи в обморок падала. А тут… Ну, Аликанте и Аликанте.

– Мо-о-о-ре… – восхищенно тянула Тася, словно смакуя волшебное слово.

– Так в Барсе тоже море.