- Ты пьешь кофе до того или после? - наконец нашел он,как начать приступ.

- Я после десяти вечера кофе вообще не пью, -последовал медленный ответ. - Только некрепкий чай. И после того я предпочитаюспать, а не пить. Ты еще что-то хочешь узнать о моих привычках?

- Конечно, - воодушевился Виктор. - Еще я хотел быузнать, как ты предпочитаешь начинать, прямо здесь или в спальне. Или, можетбыть, в ванной?

- Зависит от обстановки. Сначала мне нужно взглянуть наспальню и ванную, а потом я решу.

Ну и дела! Как будто она пришла сюда не любовью заниматься,а ремонт делать. И будто бы она здесь - старший мастер, который будет решать,что и в какой последовательности должно происходить.

- Слушай, ты всегда такая?.. - Виктор замялся в поискахподходящего эпитета.

Юля, уже поднявшаяся с дивана, вскинула на негонедоумевающие глаза.

- Какая?

- Деловитая. Ты словно на работу пришла, а не отдыхать.Легкая улыбка снова тронула ее четко очерченные губы, но так и не разлилась полицу сиянием радости или хотя бы смеха.

- Нужно ко всему относиться серьезно, как к работе.Даже к отдыху. Тогда все будет как надо.

- А как надо? - глупо спросил Виктор, включая свет вспальне.

- Примерно вот так.

Юля неожиданно прижалась к нему всем телом, ее маленькие горячиеладони буквально обожгли его ягодицы через тонкую ткань летних брюк. Вседальнейшее происходило сумбурно и безалаберно, то на полу, то на кровати.Девушка оказалось очень темпераментной и молчаливой, она не требовала, чтобыВиктор говорил какие-то необязательные слова, и сама не произнесла ни звука,даже не стонала. Только протяжно и громко закричала в самом конце. Потом ленивочмокнула его в плечо, повернулась на бок и крепко уснула.

Виктор еще долго ворочался без сна, то и дело борясь сжеланием разбудить Юлю и снова приласкать ее, но отчего-то не посмел. К томувремени, когда дремота начала сковывать мягкой паутинкой его возбужденный мозг,у него возникло странное ощущение, будто его использовали. Да-да, использовали,именно так, как он сам использовал многих девушек. Эта смуглокожая студенточканичего не хотела знать о нем, не задала ни одного вопроса, а про фотографииспросила просто из вежливости, чтобы сделать ему приятное, он же видел, с какимоблегчением она перевела дыхание, когда выяснилось, что фотографий у него нет.Он как личность ей совершенно не интересен. Он был нужен только как мужчина, скоторым можно провести вечер, когда больше нечем заняться. И которого можноупотребить в качестве сексуального автомата.

Проспав три иди четыре часа, Виктор проснулся. Юля мирноспала рядом, она лежала в той же позе, в которой уснула. Июньское небо ужесовсем светлое, хотя еще только половина пятого утра. Снова нахлынула смешаннаяс недоумением обида: его использовали как бездушную бессловесную вещь. Но уже вследующее мгновение пришла другая мысль. Девушка, которая не задает вопросов.Девушка, с которой не нужно разговаривать о разных умных вещах и строить изсебя начитанного и образованного. Девушка, которая не интересуется его работой,его друзьями, его прошлым. Девушка, готовая на близость и при этом нестремящаяся представить его своим родителям в качестве жениха. Девушка приодном взгляде на которую у него сладко замирает все внутри и мысли приобретаютсовершенно определенное направление. Может быть, это как раз то, что ему сейчаснужно? Хотя бы для начала. Пусть эта Юля станет первым кирпичиком сначала в егоновой жизни, а потом в его новом "прошлом".

В том, что темноволосая Юля рано или поздно станет его"прошлым", Виктор ни минуты не сомневался.

- И все-таки, ребята, вы поступили неприлично, - вдесятый, наверное, раз обиженно произнесла Настя. - Ну как это так? Я непонимаю. Ведь вопрос с Сережиным переводом на Петровку решался как минимуммесяц. Целый месяц! И за все это время ни Коротков, паршивец, ни ты, Сережа, нисловом не обмолвились. Я вам кто?

- Ты мне лучший друг, Настюха, - сыто проурчалКоротков, отработанно-вороватым жестом утаскивая со стоящей в центре столатарелки предпоследнюю креветку в кля-ре. - Я хотел тебе сделать сюрприз отвсего моего заскорузлого сыщицкого сердца. Права не имеешь на меня дуться.

- А я вообще шестерка в этом деле, - подал голос СергейЗарубин. - Мне велели молчать, чтоб не сглазить и начальство не рассердить, - яи молчал. Ты, Пална, бочку на нас не кати, мы хорошие. Белые и пушистые, какангорские кролики.

Все трое оказались зверски голодными, поэтому еда,принесенная из китайского ресторана, закончилась куда быстрее, чем темы длятостов.

- Ну, давайте еще по одной за благополучное раскрытиеубийства в Сокольниках, - предложил Юра, разливая водку по маленьким стопочкамсебе и Зарубину, а хозяйке наливая мартини.

- Закусывать нечем, - заметила Настя, - все уничтожилиподчистую. Одна несчастная креветка на всех осталась.

- А мы так, - Сергей бодро поднял рюмку, -по-проcтецки, без закуси. Тебе, Пална, закуска вообще не нужна, ты сладкоепьешь, а мы с Юркой поделимся последним кусочком. Ну, поехали.

Чокнулись, выпили. Настя быстро убрала посуду в мойку,протерла стол и выразительно посмотрела на коллег.

- Все, мальчики, праздник закончился, начинаютсямерзкие будни. Сережа, принеси, будь добр, из комнаты мой блокнот, большойтакой, в коричневой папке. На диване лежит.

Зарубин скрылся в комнате и отчего-то не возвращался накухню подозрительно долго.

- Эй, - крикнул Коротков, - ты там заснул, что ли?

- Не, я не заснул, я думал, - объявил Зарубин,возникнув на пороге с коричневой папкой под мышкой. - Думал и анализировал.

- Скажите, пожалуйста, - ехидно протянул Юра. -Анализатор нашелся. Ну и чего ты там наанализировал после пяти рюмок?

- Да так, разного всякого, - уклончиво ответил Сережа.- Вот, например, свитер какой-то на стуле висит, для Палны слишком большой, адля ее профессора слишком дешевый. Размер пятьдесят четыре, рост четыре, производствофирмы "Бабкин самовяз", стоит рублей семьсот максимум, если вмагазине покупать, а если на вещевом рынке - то и за пятьсот отдадут. Чей быэто, а?

Настя прыснула и отвернулась, делая вид, что сосредоточенномоет посуду.

- Еще чего видел? - строго вопросил Юра.

- Долго перечислять. В общей картине получаетсяприсутствие постороннего мужчины, который здесь ночует, пока профессор взаграницах науку освещает. Ты что, Пална, решила пятый десяток расцветом личнойжизни встретить?

- Это не она, Серега, это я решил личной жизньюзаняться, - признался Коротков. - От жены ушел, а жить пока негде. Вот Аськаприютила на время. Только ты на работе не трепись, ладно? Все-таки начальник иподчиненная... Не так поймут, языками чесать будут.