– И кто из нас больший дурак, – горько сказала я и покинула офис.

Вечером Максим приехал домой. Долго плескался в душе, я сидела в гостиной и не спускала ребёнка с рук. Данька капризничал, он хотел играть, а не сидеть у мамы на коленях, словно привязанный. А выпустить его было сильнее меня.

– Давай порисуем, - предлагала я.

– Неть! – кричал Данька и обиженно хмурился. – Бо! Гулять!

Булька, заслышав «гулять», начинала поскуливать и носиться вокруг кругами, ожидая прогулки. Но мной овладела паранойя. Я представляла за каждым тёмным углом Илью с пистолетом, и мой бедный ребёнок сидел дома. Наконец, Максим вышел из душа. Начисто побритый, в любимом халате, такой домашний.

– Пусть погуляет, – кивнул на Даньку. – Только с охраной и возле дома.

Ребёнка увели, я понимала, что меня ждёт серьёзный разговор и осталась сидеть на месте. На полу раскиданы бумаги и карандаши, останки паровоза, разобранного Данькой на части, все как обычно, и мы сидим, молчим. Тоже уже обычная картина.

– Максим, давай мы уедем. Хоть на неделю. Мне неспокойно тут.

– А мне, блядь, неспокойно, когда мой ребёнок неизвестно где с ветреной мамашей! – крикнул он. Затем усилием воли успокоится и продолжил. – Останешься здесь, с охраной.

– А что Илья? – осмелилась спросить я.

– Я его накажу. Он, сука, инвалидом без копейки денег останется и будет культю на паперти демонстрировать.

Максим сжал кулаки, я поежилась. Нет, мне не было жалко Илью. Илья - это человек который воспользовался моей наивностью и недолюбленностью, навешал лапши на уши, заставил бояться. Нет, и себя мне не жалко, так мне и надо. За Даньку страшно.

– А где он?

– На дно залег. Ничего, я из него и все деньги выжму, и всю кровь.

Максим хотел мести. Я хотела безопасности своего ребёнка. Я не знала специфику работы мужа, по каким каналам вытягивались, уводились из бизнеса деньги, понимала только, что Илья останется у разбитого корыта. Сам Илья исчез, что меня нервировало. Я умоляла Максима спрятать Даню, но мы продолжали все также сидеть дома, под охраной уже трёх человек. Я никогда не любила свой дом, а теперь и подавно чувствовала себя, как в тюрьме.  Илья позвонил мне на третий после того разговора день. Я увидела его имя и буквально почувствовала, как кровь холодеет в жилах. Оглянулась зачем-то, словно Максим был за спиной, и взяла трубку.

– Алло?

– Ты пожалеешь, сучка. Я убью и Максима, и ублюдка вашего, а тебя убью после свадьбы, пригрею молодую вдовушку.

Он захохотал, у меня по спине побежали мурашки. Я молчала и буквально слышала его дыхание по ту сторону трубки. Я не могла оправдываться, не могла угрожать, вообще слова из себя вытянуть не смела.

– Че молчишь? Только колготки паковала в Прагу со мной ехать. Я покажу тебе, какая она, моя Прага.

Снова засмеялся, я поняла, что он пьян. Сбросил звонок. Я чувствовала себя загнанным зверем. Причём на гордую львицу не тянула, так, хомяк в колесе. Неуклюжий, смешной, нелепый. Все думала – насколько может быть опасен Илья? И не находила ответа.

Я паковала вещи. Втихаря, одну лишь дорожную сумку, побольше наличных. Следующей ночью одела сонного Даньку, уговаривая не шуметь, подняла на руки. Он уснул снова, прижавшись щекой к моему плечу. Тёплый, тяжёлый. Беззащитный.

Пути отхода я давно придумала. По сути, охрана Макса гроша ломаного не стоила, понаблюдать за ними пару дней, и все огрехи на лицо. Покинула дом через рядок туй, что разделяли наши и соседские участки. Соседей не было, код от ворот я знала, спокойно вышла на дорогу. На другом конце посёлка меня уже ждало такси.

Нет, я не хотела спрятать ребёнка от отца. Я хотела спрятать его от всех. Чтобы никто не обидел. А с разъярённым Максом договориться невозможно. Значит, буду действовать сама. Действовала я ровно три часа. Меня сняли с автобуса в соседнем городке, прилюдно обозвали дурой и вернули домой. Данька, проснувшись от того, что Максим забрал его из моих рук, разревелся, испугавшись, и не умолкал добрых полчаса, испуганный, невыспавшийся. Мы ехали в машине, шофер и Максим спереди, я с охранником сзади. Охранник выглядел пристыженным, но мне его терзания были до одного места. Данька все капризничал, Максим явно был пьяным, в салоне висел алкогольный дух.

– Где были вообще твои мозги, когда ты к нему в постель прыгнула?

– Где были твои мозги, когда ты привёл его в наш дом? - ответила я вопросом на вопрос. И подумав добавила : – Где тонко, там рвётся.

А рвало и трещало по всем швам. Но тогда даже я не представляла, насколько все на самом деле окажется страшно. И пожалуй отдала бы свою жизнь, чтобы не узнать. Чтобы подарить все свои бесполезные, никчемные годы жизни Даньке.

С потолка свешивалась липкая лента от мух. Одна из крылатых неудачниц попалась в ловушку, и надрывно жужжала, пытаясь выбраться из ловушки. Я проснулась от этого надсадного скрипучего звука, лежала, и смотрела в темноту. Сочувствовала несчастной мухе. Я её понимала. Если бы могла, то оторвала бы её крылышки от ленты, выпустила на волю…но продолжала лежать. Посмотрела на часы – всего начало второго. Телевизора в моём домике не было, из книжек только то, что уже читала, либо то, что не прочту никогда. Я уснула в восемь вечера. А теперь  лежала и смотрела в потолок, который смутно белел где-то в темноте. А затем решилась.

Умылась, надела джинсы и толстовку из привезённых Максом, вышла на улицу. По нашему тихому, тупичковому переулку вниз, затем, полагаясь чутью до моря. У меня были деньги. Чисто символическая сумма на ежедневные траты от Макса. Их должно хватить. На пристани всегда было шумно. Гуляли туристы, желающие встретить морской рассвет, рыбаки, которые готовили свои суденышки к отплытию. Я долго выбирала. Меня пугала перспектива провести полчаса с чужим мужчиной в замкнутом пространстве, но выхода не было. Наконец выбрала юного паренька, даже чем-то отдалённо напоминающего Даньку. Подошла, протянула ему свои деньги. Все, что было.

– За полчаса, – сказала я.

Тот подумал, посмотрел на деньги и кивнул. Через несколько минут наша моторка уже резво скакала по волнам в указанном мной направлении. Когда показался лесистый берег с каемкой пляжа я притормозила парня.

– Дальше на веслах. И не к пристани, пожалуйста.

– У нас точно не будет проблем? – скептически уточнил паренек вздернув бровь.

– Точно, – отрезала я. – Если что, уплывешь. Ничего не потеряешь. Но если подождешь полчаса, получишь столько же.

Лодка ткнулась в песок. Я спрыгнула на берег, во влажную темноту. Рассвет только планировал наступить, тонкая полоска неба на восходе посерела. Я успею. Прошла к дому, надеясь, что он спит, что он пуст. Да, могла сбежать. Да, у меня есть заначка. Но она в Москве, а до неё ещё добраться надо. И сомневаюсь, что Максим снабдит меня документами. Мне нужны мои документы. Мои деньги.