Оглушительного зазвонил телефон, я, если честно, уже почти забыла об этом благе цивилизации. Саша оторвался от меня, потянулся к нему. Выругался, вышел из комнаты. Я подошла к дверям, мне хотелось услышать, о чем будет разговор, но Саша слушал, порой бросал короткие, ни о чем мне не говорящие ответы. Затем ушёл в кухню, загремел дверцами шкафов. Заслышав его обратные шаги, я метнулась обратно в кресло. Подошёл, протянул на ладони мою же таблетку. Достаточно крупная, на мужской ладони она казалась совсем крохотной.

– Пей.

Я помогала головой. Сегодня я спать не собираюсь, милый. Сегодня я от тебя уйду.

– Я же тебя заставлю. Будь паинькой. Иначе в подвал.

В подвал я не хотела, оттуда бегать тяжело. Вздохнула, взяла таблетку, демонстративно положила её на язык. На столике поселилась уже целая батарея бутылок и переполненных пепельниц. Он взял один из бокалов, плеснул мне вина. Я запила и показала ему язык – пусто, дескать, и глаза закрыла. Он постоял надо мной несколько минут, затем ушёл, даже дверь входная хлопнула, первый раз за эти дни! Я выплюнула на ладонь таблетку, которую спрятала под языком. Подумала, забросила её в бокал с недопитым Сашей виски. Выждала несколько минут, помешала пальцем. Таблетка никак не желала растворяться, надо было сначала столочь её крошку, в пыль. Я не была пьяна, я не засыпала, но словно плавала в невесомости. Руки и ноги казались лёгкими-лёгкими. Хотелось схватиться за что-нибудь, чтобы не сдуло ненароком прямо в открытый космос. И ещё представляла – подпрыгну, и туда, высоко в небо. Только надо мной сейчас не оно, а злополучная фреска.

В доме снова захлопали двери. Бог мой, Саша не один! Говорят взволнованно, Саша оправдывается. Разговор ушёл на кухню, мне не было слышно. Я вышла, сделала несколько шагов по коридору. Максим, там Максим! Я все ещё не разбирала слов. Мне казалось, что они уже прощаются, я метнулась назад, понимая, что они сейчас выйдут и меня увидят, чуть не упала, запутавшись в полах халата. Постоянное употребление алкоголя и мощных таблеток не прошло даром.

– Включи мозги! – орал Максим где-то близко.

По нервам кричал, словно на меня, я даже плечи неосознанно втянула и сама на себя за этот жест, выдающий мой страх, рассердилась. Я потянулась к бокалу, сделала глоток. По вкусу поняла, что это тот самый виски, в котором наконец растаяла таблетка, выплюнула. Слава богам, глоток был маленьким, на долю Саши осталось порядком. Вернулась к своему креслу. В голове медленно кружилось, но это к лучшему, Саша-то вообще думает, что я сплю. Застану его врасплох.

– Это, блядь, что за хрень? – крикнул Максим.

Я открыла глаза. Он стоял в дверях и смотрел на меня. Саша молчаливой тенью сзади.  Я улыбнулась, рукой помахала, здороваясь. Максим подошёл, наклонился чуть ниже. Посмотрел на меня, мои волосы, вздохнул, словно с сожалением.

– Ты куда катишься?

Шепнул и выпрямился, отстраняясь. Мне стало больно и от презрения в его голосе, и чувства превосходства. Слёзы закипели на глазах, я поморгала, прогоняя их, отвернулась в сторону.

– Ты из-за неё все похерил?

– Не совсем, – Саша старался быть спокойным, я видела, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться самому.

– Ты на неё посмотри, в глаза её блядские. Ты в ней запутаешься.

– Она не такая! – крикнул Сашка, и мне даже жалко стало его чуточку.

Оба посмотрели на меня. Я мило улыбнулась, показывая, насколько я не такая. Максим рассмеялся. Когда-то смеялся со мной, теперь вот – надо мной.

– Все они такие, поверь. Ты лучше утопи её в море, только в тазик с цементом сначала, чтобы не всплывала подольше.

Я думала, он уйдёт, но он плюхнулся на диван, ноги вытянул, руки сложил на животе. Прямо не бывший муж, живущий по липовым документам, а дачник, уставший после прополки. Умиротворение, сука, в каждом движении. Доволен собой, на меня смотрит как удав на кролика. На стол посмотрел, скривился.

– Если б знала, что гости, прибралась бы, – хмыкнула я.

– Бокал принеси, – кивнул Максим Саше.

Тот поморщился, но пошёл. Взгляд Максима снова вернулся ко мне, я встретила его максимально уверенно. Я бы и дерзость изобразила, чувствуй её в себе хоть граммулечку. Я думала, он скажет мне что-нибудь. Смешает с грязью. Но он молчал. Вернулся Саша, который тоже смотрел на меня с подозрением, гадая, чего я не сплю. Плеснул в бокал и мне, словно надеясь, что я так быстрее вырублюсь. Я отпила.

– Давай за возвращение твоей крыши на место, – отсалютовал Максим бокалом и выпил до дна.

– Тебе не пора? – спросил Саша, посматривая на часы.

– А мне и тут хорошо. Забавно и интересно.

Я почувствовала, что больше этого фарса мне не вынести. Встала, кивнув Саше. Он был только рад, даже улыбнулся облегчённо. А я надеялась, что присутствие Максима поможет мне сбежать. Вот элементарно пойду сейчас и проверю, заперли ли они за собой входную дверь, и уйду под шумок. Но не тут-то было. Максим поймал меня за поясок халата. Я остановилась, он посмотрел на меня с ухмылкой.

– Как ты её пользуешь, Саш? Как рабыню? Или она тебя пользует? Не задумывался?

– Максим, – попросил Саша. – Хватит, ты пьян. Тебя Лена дома ждёт.

Про Лену упоминать не стоило. Волна безудержной зависти затопила, захотелось взять и испачкать эту Лену, которая была мне не знакома, жила где-то, ждала моего мужа… Максим посмотрел на меня снизу вверх. Пьян, но видно, что сомневается. Головой не хочет, а руки тянутся. И жалеть потом будет, и себя проклинать, и ненавидеть. С Сашей отношения испортит. В идеале и с таинственной Леной. А разве не этого я хотела? Не допустить того, чтобы он жил как ни в чем не бывало. Будем считать, что это первый шаг. Я подумала и отпустила халат, который Макс тянул за пояс, позволив ему упасть вниз. Саша выругался, Максим скрипнул зубами.

– Попользуешь? – прямо спросила я. – Или наоборот?

В одурманенном мозгу билось – дура, что ты делаешь? Но его лицо было так близко, хотелось ещё ближе, носом к носу, заглянуть в глаза – на месте ли крапинки? Не стерло ли их время и невзгоды? Мне было так важно их наличие, словно, пока крапинки на месте, в его глазах живёт кусочек Даньки. Глупо, больно и глупо.

Его рука лежала на моём бедре. Я слышала, как он тяжело дышит. Мне казалось, я слышу даже, как бьётся его сердце или это моё так громко билось, что его было слышно в любом уголке этого богом забытого дома? И кто из нас остановится, он или я? Может, оба разом? Я почему-то думала, что могу остановиться сама. Что я вообще никогда не любила ни одного мужчину, благословение это или проклятие? Что Максим за эти годы стал чужим. Но я недооценивала силу привычки. Никуда она не делась за годы в разлуки. Или все дело в том, что Максим, по сути, единственный мужчина, который не делал мне больно? Физически…

Что бы то ни было, тело откликнулось. Откликнулась я сама. Опустилась рядом с ним, забыв на мгновение, что я всеми отверженная, лысая девица без роду и племени. Хотелось только в глаза ближе посмотреть…И вообразить, что нет миллиона ошибок, нет последних лет, что Данька спит в соседней комнате. Разметался по постели, на щеках тени от ресниц полумесяцами.