– Нет, – отрицательно махнул головой Павел и отвел глаза в сторону. Он уже все решил: он положится на судьбу.

* * *

Янис вышел во двор, поближе к тем самым кустам английской розы, которая почему-то сейчас не цвела, ему было необходимо позвонить без свидетелей. На город Сочи уже спускались сумерки. Москвичу трудно привыкнуть к тому, что на юге темнеет рано даже летом. В Москве даже ночью очень светло от бесчисленных фонарей – город, который никогда не спит. Здесь же темнота наступала очень быстро и беспрекословно. Пока Янис давал четкие указания в свой новый простенький телефон, тьма полностью накрыла двор большого дома. Фонари, которые то тут, то там вспыхивали, как звезды, создавали уют и давали возможность сориентироваться в переплетении дорожек и кустарников, но не могли полностью осветить такую плотную темноту. Именно из-за очередного произведения ландшафтного дизайна и вышел неожиданно к нему навстречу мужчина.

– Это все, – произнес быстро Янис в телефон, судорожно вспоминая, что именно он говорил в последнюю минуту и что мог услышать неизвестный ему пока мужчина.

– Добрый вечер, – тот тем временем подошел к Янису и благожелательно протянул руку.

Открытая улыбка, голубые глаза и легкая седина делали этого человека если не киноактером, то уж точно пожирателем женских сердец. Причем как взрослых дам, так и молодых кокеток. Янис внутренне почувствовал конкурента в этом немолодом мужчине и даже при разнице лет в тридцать преимущества в этом споре он не имел.

– Добрый, – согласился с мужчиной Янис, пожимая протянутую руку.

– Платон, – представился он. – А вы, я предположу, Савелий, жених Киры. Не представляйтесь, я знаю о вашем недуге, не хочу, чтобы вы чувствовали себя некомфортно, – сказал мужчина, и в его голосе не чувствовалось и тени издевки.

– Вижу, в этом доме я сегодня главная достопримечательность, – ответил Янис.

– Ну это понятно, – примирительно сказал Платон, доставая и прикуривая сигарету, – вы здесь единственный чужак.

– Есть еще, как я понимаю, Федор, – возразил Янис, жестом отказываясь от предложенной Платоном сигареты.

– Нет, Федор хоть и стал женихом Златы очень скоропалительно, но ее поклонником является уже очень давно. Он бывал приглашенным в дом неоднократно как друг. Его обсудили на миллион раз, и, как ни прискорбно, он неинтересен. Скучноват наш бизнесмен и фермер для местной публики.

– А вы, простите, кто в данном семействе? – уточнил Янис у мужчины, при этом помня, что Кира говорила про крестного.

– Я друг, – просто ответил мужчина, затягиваясь сигаретой.

– Чей? – уточнил Янис, решив узнать побольше об этом персонаже.

– Ну, – философски заметил Платон, – когда-то я был другом Павла, вашего будущего тестя, – уточнил мужчина, и Янис от неожиданности закашлялся на этих словах, – но позже, я надеюсь, стал другом семьи, – продолжил говорить Платон, похлопывая поперхнувшегося парня по спине.

– А я не верю в дружбу на всю жизнь, – перестав кашлять и отходя от мужчины, с перебором бившего его по спине, сказал Янис скептически. – Дружба – это взаимовыгодное партнерство, и действует оно до тех пор, пока люди нужны друг другу. Как только хотя бы с одной стороны пропадает выгода, общение прекращается. Причем выгода может быть не только материальной, но даже в большей степени моральной. Одному очень надо выговориться о своих бедах, он выбирает, к примеру, Василия, у того в этот момент в жизни пресная пустота, и он с удовольствием слушает стоны другого. Но как только наш гипотетический Василий найдет себе развлечение лучше, увлечется, например, горными лыжами, эти два парня разойдутся как в море корабли. Иногда у Василия будет мелкать в голове мысль, как же там мой бывший друг, он даже будет брать в руки телефон с намерением написать ему, но его обязательно отвлечет более важное дело. Вот и вся схема дружбы, простая, как теорема Пифагора.

– А вам не повезло в жизни, – разочарованно констатировал Платон. – Вы, Савелий, либо не встречали хороших людей, либо сильно обожглись. Знаете, мы все хотим иметь прекрасных друзей, но не умеем дружить сами. Они вот так должны упасть к нам на голову и дружить с такими интересными людьми, как мы, именно так нам мечтается, потому что мы замечательные. Не прилагая к процессу никаких усилий, просто наслаждаясь дружбой. Как ни странно звучит, но так не бывает. Дружба – дело сугубо личное и двустороннее. Дружбу надо заслужить. Мы с Павлом в раннем детстве заключили джентльменское соглашение и поняли, что это и есть дружба. Когда ты принимаешь человека любым, с его подлостями и широтой души. Когда-то меня с моей подлостью принял Павел.

– Соглашение, – усмехнулся Янис, оглядываясь вокруг. – А вам не кажется, что это та же схема, что и я описал? Вы договорились, вы заключили договор и придерживаетесь номинально установленных правил.

– Это все лирика, – перебил его Платон, меняя тему, и Янис понял, что оказался прав. – Я не просто так вышел в сад, покурить я мог и дома, а сделал я это, чтобы дать вам важное знание: за Киру я убью. Ты можешь мне не верить, да и очень хочется, чтобы ты, Савелий, не решил проверять мои возможности. Просто прими как истину эти слова: обидишь крестницу – дело будешь иметь со мной.

– Да я и не собирался, – растерялся от внезапных железных нот в голосе Янис.

– Ну вот и замечательно, – снова дружелюбно улыбнулся Платон. – У тебя лицо какое-то знакомое, – вдруг сказал он, вглядываясь в обожженное лицо Яниса, которое уже стало облазить пластами. Ему не помогли ни кремы, которые он купил сегодня в магазине, ни сметана, которой Кира пыталась его намазать сразу после их приезда. – Как твоя фамилия?

Последний вопрос не просто поставил в тупик, а ввел в ступор молодого человека. Потому что он не знал фамилию мужчины, чью роль играл. Это был провал и так очень шаткого плана, в который его насильно втянули две подруги.

– Я-я-я-я… – Янис не знал, что говорить.

– Ой, прости, – вдруг вполне дружелюбно ответил Платон, похлопав его по плечу, – я не знал, что у тебя заикание распространяется не только на имя, но и на фамилию. Прости, не напрягайся, пошли в дом.

Выдохнув, Янис молча пошел за Платоном по узкой тропинке. Было как-то кстати сгоревшее сегодня лицо, его невыспавшиеся глаза и не свойственный ему стиль одежды, которую он так отчаянно подбирал. Возможно даже, его не узнают, надо только поинтересоваться фамилией своего прототипа, чтобы не попасться так глупо. Сейчас Янису нравилось, что судьба втянула его в это приключение. Оно казалось не страшным, но занимательным, поднимающим адреналин, а этого так в последнее время не хватало в жизни. А еще придавало пикантности, что эти люди, никто из них не знал, кто он, и Янис мог почувствовать себя свободно, а главное, понимать, что все их действия и поступки по отношению к нему честны.

* * *

Айгуль вела Петьку в комнату, чтобы уложить до ужина в кровать и успеть на торжество. Ей достался лучший ребенок в мире. Ужин был назначен на восемь вечера, и хоть Петенька засыпал только в девять, она могла спокойно оставить его в кровати с торшером и красочной книжкой про животных. Девушка была уверена, что спокойный малыш, который был послан ей в награду, часок посмотрит картинки и уснет, подвернув под себя одеяло. Вообще, Петька для своих четырех с половиной лет был очень самостоятельным и рассудительным. «Наверное, он в мою маму», – думала Айгуль. Она никогда не видела ее и все лучшее, что находила в себе и сыне, приписывала ей.