– Катерина – сложная женщина. С большими странностями. Даже и не знаешь, что именно ей покажется обидным? Тут как по минному полю.

– Напоить – и дело с концом.

– Тогда это будет наше первое и последнее свидание. Но, как я понял, тебе не этого нужно?

– Мне надо ее разговорить. Чтобы наша Снежная королева растаяла. Я хочу ее приручить, понимаешь? Мне она не дается. Сделаешь?

Борис молча кивнул.

…– Шампанское! – захлопала в ладоши Варя, увидев горлышко бутылки в серебряном ведерке со льдом. – О! Мое любимое! Французское! В жару я просто обожаю пить шампанское!

– А я водку, – мрачно сказал Кудряш.

У него, единственного, настроение было скорее похоронное, чем приподнятое, хотя он сам же все это и устроил. Словно бы Кудряш ожидал, что Катерина откажет и Борису. И столичный хлыщ тоже окажется в пролете.

«Единственная женщина, о которой я думал лучше, чем она есть», – с неприязнью смотрел Кудряш на то, как Катерина охотно садится рядом с Борисом. На его руку, по-хозяйски лежащую у нее на плече. Глаза у Катерины сияли. По знаку Кудряша нежно заиграла скрипка. Хлопнула пробка от шампанского. Все было как в каком-нибудь кино. Конечно, Катерина была замужем за богатым человеком, и дорогих вещей в ее жизни хватало, равно как и роскошного отдыха. В свадебное путешествие они с Тихоном летали за границу, где в первый и единственный раз отдыхали одни, без свекрови.

Катерине недоставало романтики. Даже там, в шикарном отеле на берегу моря, в номере для новобрачных, устланном лепестками роз, она думала только о том, как бы все поскорее закончилось. Было невыносимо скучно. На «все включено» муж, как всегда, много пил. Выпивка интересовала его гораздо больше, чем здешние красоты и даже молодая жена. Тихон все время жаловался на жару, и на долгие ласки его не хватало. Все было быстро и скомканно. Казалось, он торопится поскорее с этим покончить и пойти в бар. Пить любимый виски тропическая жара Тихону Кабанову почему-то не мешала. Накачавшись спиртным, он рано засыпал, а Катерина долго бродила по берегу одна, глядя на счастливые парочки, сидящие в шезлонгах у моря или у своих бунгало.

Honeymoon… Сплошное разочарование…

Сейчас Катерина смотрела в голубые, как небо, глаза Бориса и видела в них то самое счастье, которое она когда-то недополучила. Он был совсем другой. Утонченный, без этих резавших ей ухо жаргонных словечек и сальностей, в отличном костюме, а не в спортивных штанах, как остальные калиновские парни, всегда аккуратно причесанный, с улыбкой на лице, словно из той сказки, которую она увидела в свадебном путешествии, но как бы со стороны, сама в ней не участвуя. Нет, она не завидовала, просто недоумевала. Откуда это берется? Откуда все эти люди? Из какого мира?

Они бесконечно счастливы, потому что находят удовольствие в обществе друг друга, им есть о чем поговорить, их руки все время норовят соприкоснуться, их губы так и тянутся друг к другу, их ночи вовсе не мучительны, а полны наслаждения…

Она невольно покраснела. Мечта была рядом. Катерина наконец-то ее рассмотрела и удивилась: какая же она красивая! У Бориса были тонкие, правильные черты лица, густые светлые волосы, очень мягкие, послушные, по ним так и хотелось провести рукой, и полные, совсем не мужские губы. Словно розовые лепестки с едва заметными прожилками, когда цветок только-только распустился. Борис успел загореть, но и загар его был мягкий, как золотая пыльца, припорошившая кожу. Катерина даже почувствовала к нему нежность, словно к ребенку, которого пока так и не родила.

Этот коктейль из самых разных чувств мгновенно вспенился, когда она глотнула шампанского, и ударил ей в голову. Алкоголь стал той последней каплей, которая вознесла Катерину на вершину счастья. Ее словно бы отпустило.

Они ели устриц, жюльен с трюфелями и лангустинов на гриле, потом запеченного на углях карпа, пили вино и беспрестанно чему-то смеялись. Кудряш рассказывал анекдоты, большей частью пошлые, но у Катерины словно уши заложило ватой. Она не отрывала взгляда от Бориса. И слышала только его.

Вдруг Варя вскочила:

– На пляж! Купаться!

И первой кинулась к дверям. Катерина вспомнила, что у нее нет купальника.

– Тебя никто не увидит, кроме меня, – шепнул ей Борис.

В дверях он протянул ей белый махровый халат.

Когда они спустились на пляж, Варя с Кудряшом уже были в воде. Она резвилась, как ребенок, а он, устав брызгаться на мелководье, поплыл вдруг вперед, в темноту, стремительным размашистым кролем. Будто ножом разрезая реку своим мощным телом атлета и целясь в корму речного парохода, чьи огни светились вдалеке. Это было похоже на всплеск ярости, которую Кудряш пытался погасить, бросаясь в реку.

Катерина с Борисом сели на берегу.

– Ваня, где ты? – крикнула в темноту Варя. – Ты пьяный, еще утонешь!

Катерина с Борисом отодвинулись подальше от фонаря и от Вариного голоса. Эти первые поцелуи были такие сладкие, что Катерина перестала замечать, что кроме них с Борисом на пляже еще кто-то есть. Вышел из воды Кудряш. Медленно, словно надеясь, что те двое, сидящие в обнимку в темноте, его заметят. И какое-то время стоял на берегу, похожий на мраморное изваяние. Посейдон, морской бог в свете налившейся соком, переспевшей луны, которая со дня на день должна была лопнуть и медленно растаять до сухой лимонной корки…

– Ваня, идем, – нежно позвала Варя.

И Кудряш будто очнулся. Надел халат и ушел вместе с ней в отель, ни разу не обернувшись.

– Здесь и правда никого, кроме нас, нет? – тихо спросила Катерина. – Я тоже хочу искупаться.

Борис молча стал раздеваться и первым пошел к воде. Когда он обернулся, к нему шла русалка. У нее были прозрачные зеленые глаза, медные волосы и удивительно белое тело. Ног Борис не видел, они были в воде, но он бы ничуть, ни удивился, если бы там оказался рыбий хвост. Эта женщина была так нереальна, так сказочно прекрасна, что он растерялся. Да еще луна серебрила ее бледное лицо, выпивая из него все соки.

«Она будто неживая, – невольно подумал Борис. – Утопленница…»

Катерина, смеясь, брызнула на него водой, и он очнулся. Обняв ее, Борис почувствовал, что ее кожа вовсе не холодная. Теплая, живая и пахнет почему-то ландышами.

– Какая же ты красивая… – с восторгом сказал он, целуя ее грудь с едва заметным розовым соском. – Просто совершенство…

Она не пожалела ни на секунду. Все было так завораживающе красиво: и пустынный песчаный пляж с одиноким фонарем, и темная, почти черная река, которая замерла от восторга, глядя на них с Борисом, таких молодых и прекрасных. Ни ветерка, только еле заметный шелест, с которым речные волны отталкивали друг друга, чтобы полюбоваться зрелищем.

Волны… Одна, другая, третья… Ее тело словно просыпалось. Она начала понимать тех счастливых людей, которые провожали ее удивленными взглядами. Такая красивая женщина идет по берегу одна. И отчего-то печальна.