— Поверьте, я так устала с этим ремонтом! Поэтому дома сейчас почти все время провожу здесь. Иногда так хочется просто прилечь. С хорошей книгой, под хорошую музыку… Отдохнуть ото всех…

— Да-да, конечно… А эта дверь?

— А тут наша ванная, — она радушно открыла дверь. Ванная также была розовой и великолепной. Следователь тут рук не мыть не стал и воду в унитазе не спускал, только небрежно поинтересовался:

— А тут все в порядке? Призраки не балуются?

— Нет, я говорила вам, что только в той, что в кабинете…

Но он уже вышел и первым достиг дверцы огромного шкафа:

— А тут у нас что?

— Гардероб. Я уже перевезла сюда все свои вещи и вот, поверьте…

Но он не слушал — смотрел.

Дорогие чемоданы разных цветов, на колесиках и с выдвижными ручками. Множество полочек, лотков, корзинок, коробочек, вешалок. А на них и в них — платья, шарфики, кофточки, брюки, пиджаки, костюмы, куртки, пальто, шубки — такие вещи носят состоявшиеся в жизни люди и их жены, которые в любом возрасте женственны, энергичны и сексуальны. Отдельно висели длинная, оливкового цвета шуба из мягкого меха и яркий жакет, буквально сотканный из цветов, этакая сверкающая бисером клумба.

Ольга Владимировна заметила, на чем задержался взгляд следователя и сразу среагировала:

— Обратили внимание? Нравится? Мы купили его в Дюссельдорфе на показе «Моден шоу». Там есть такой салон, «Катрин», кажется, называется. Не представляете, какой там был ажиотаж! Коллекцию раскупили буквально с подиума! Мы были первый раз и просто растерялись. Потом Кирилл чуть ли не перекупил эту жакетку у одного шведа…

— Алина и тут убирала?

— Да, но в спальне — только в моем присутствии. Поверьте, я не ханжа, но… Зачем вводить девушку в искушение?

— Боялись, что стащит что-нибудь?

— Ну, не то, чтобы… Но… — она мило развела руками.

— То есть, украсть у вас что-то дорогое она не могла?

— Ну, не знаю… Поверьте, я не проверяла. Но так, ничего не замечала. Нет, у нас вообще-то насчет воровства — это нет. Да и запираем все.

— Разумеется, это и милиция советует, — он вернулся в спальню.

— Правда? Вот это правильно! Я всегда говорила…

— А это что за статуэтки?

— А, эти! Это сувениры из Египта. Мы недавно там были. На Рождество отдыхали.

— Ну и как? Пирамиды видели? — Кинчев вышел в зал, бросив последний взгляд на жемчужную недоступность широкой белой кровати. И пани Ольге пришлось снова говорить его спине:

— Нет, мы решили туда не ездить. Все отговаривали. Там только пыль и песок, а смотреть нечего. Дорога ужасная! И далеко…

— Так, а это Малый зал, где нашли тело убитой Алины. — Следователь перешел к последней двери на своем противо-часово-стрелочном пути.

— Мы его вообще-то Маленьким называем.

— Но он достаточно велик. И балкон тоже не закрывается?

— Нет, а зачем? Или вы хотите сказать, что злоумышленник… Сюда?

— Я ничего не хочу сказать, — он и правда занят был внимательным осмотром помещения. Этот зал был не слишком густо заставлен мебелью, ближе к балкону — зеленый бильярдный стол с киями и россыпью шаров цвета слоновой кости. Впрочем, один из них был коричневым — в тон с деревом стола. В другом углу поместился большой бронзовый Будда, рядом с ним, на подставке красного дерева с инкрустациями — граммофон с серебряной трубой. В третьем углу, у камина, еще одни напольные часы, со скругленным верхом и ажурной резьбой, поменьше, чем в столовой — подросткового размера. Сбоку от выхода — черный рояль, сиротливый, без нот. Рядом с ним — живая пальма. Нежно-салатные шторы. И несколько небольших зеленых диванов с подушками и мягкими игрушками-зверюшками.

На одном из них утром нашли Алину…

Ольга Владимировна взяла с подоконника, из предусмотрительно положенной там пачки, длинную сигарету и нервно закурила, щелкнув серебристой зажигалкой с ребристой поверхностью. Кинчев тоже достал из кармана брюк свою пачку и жестом попросил зажигалку. Прикурив, задержал ее в руке:

— Красивая вещица!

— У вас есть вкус! Это Данхилл! Купила Кириллу на день рождения, а он бросил курить. И мне советует. Настоятельно. А мне было так приятно подарить ему не просто стильную, но и очень дорогую вещь. Причем исключительно на свои деньги. Поверьте, я за нее свою двухмесячную зарплату выложила.

— И как он к этому отнесся?

— Купил мне норковую шубку. Вот эту, — она показала на шубку, лежавшую на диване и напоминавшую еще одну притаившуюся зверюшку.

Два разных табачных запаха кружились в воздухе, смешивались, таяли.

— Вы обычно не курите в помещении? — спросил следователь.

— Не курю. Чтобы не раздражать Кирилла. Выхожу на балкон. Поэтому и полушубок тут. Так сказать, травлю свой организм и дышу свежим воздухом при этом.

— Вы уверены, что всегда потом хорошо закрываете балконные двери?

— Господи, да их и снаружи открыть можно!

— Вот как? — Кинчев открыл дверь и вышел на балкон. Отсюда вид открывался на хорошо освещенные ворота, аллею, ведущую от них к особняку, и на сторожку с горящими внутри и снаружи лампочками.

На этот раз пани Ольга накинула на плечи свою норковую шубку-подарок и последовала за ним.

— Я попросила Колю Гапченко остаться сегодня на ночь. Вместе с Игорем Федоровичем. Так спокойнее.

— Обычно они по одному дежурят? — Следователь был только в рубашке и тонком вязаном жилете, и сразу продрог, поэтому вопрос прозвучал не совсем уверенно.

— Да, кого нам было бояться? А теперь… Даже и не знаю. Поверьте, не знаю, как буду спать. Скорее бы Кирилл приехал!

— Кто еще, кроме вас, здесь курит?

— Здесь, на балконе — никто.

— А в доме или на улице?

— На улице — охранники.

— Кто из них курит?

— Все.

— А что именно курят? Какие сорта?

— Понятия не имею! С чего бы это я интересовалась, что курят эти люди? Наверное, дрянь какую-нибудь, что в здешних киосках продают.

— Понятно…

Хотя и здесь в углу стояла фаянсовая урна, она бросила вниз остаток длинной сигареты. Окурок Виктора последовал за ним, прочертив в морозном воздухе быстрый огненный след.

— Что у нас еще осталось? — Кинчев резко повернулся к дому и почти столкнулся с Ярыжской.

— Что? Осталось? — растерянно переспросила она.

— Какие еще помещения?

— А-а-а… это… Только спальня для гостей. Здесь, на втором этаже.

— Ведите.