– Конечно же, это. Где он сегодня?

Прикрыв глаза, Алекс запускает пальцы в свои кудри.

– Не знаю, – почти хныкает он. – У меня мало времени, чтобы подготовиться к летней ярмарке…

– Александр, важно, чтобы он по возможности был вовлечен в каждое социальное событие. Ну а теперь, где он?

Они снова обмениваются странными взглядами, и я в который раз ощущаю себя инструментом, который нужен только в определенный момент, а в остальное время о нем забывают.

Я наблюдаю за их безмолвным разговором. Валери слегка вскидывает голову и разворачивает ладонь. «Необычно». Алекс едва заметно дергается и дважды моргает. «Да, но только ты говоришь, что он должен быть занят». Голова заметно поворачивается в мою сторону. «А мы ей доверяем?»

– Сегодня среда. День крепости, правильно? – судя по всему, Валери обращается ко мне, хотя продолжает смотреть на сына. – Александр отведет тебя.

– Нужно разобраться с ярмаркой, – спорит Алекс. Его тон намекает, что он сам может дать ответ о моей порядочности, и это плохо.

– Сегодня ты оформляешь аренду палаток с мистером Сэмпсоном, так ведь? – интересуется Валери.

– Нет, мам. Я должен… – начинает Алекс, но быстро замолкает. Я всерьез задумываюсь, заканчивает ли здесь кто-то предложения.

– Я позвоню мистеру Сэмпсону и узнаю про аренду, – продолжает Валери. – И больше ничего не хочу слышать на эту тему. Не заставляй меня внести тебя в черный список к мистеру Эндсли.

– Но ты только убрала меня из него, – бормочет Алекс, и я наблюдаю, как его лицо изменяется от приятного студента колледжа в обиженного пятилетку.

Против воли мне становится ужасно весело.

– Пошли, – говорит парень, – отведу тебя к Нолану. Уолли! Идем. – Пес украдкой лижет деревянную коробку спичек, лежащую возле камина. – Уолтер! – командует Алекс. – Пошли!

А вот история о том, как я оказалась в ржавом коричневом пикапе с лучшим другом и глупой, но доброй и очень невоспитанной собакой Н. Е. Эндсли.

Во время поездки мы почти не общаемся. Дизельный двигатель ужасно ревет, и, кажется, даже небольшой разговор повредит мои голосовые связки. Уолли должен сидеть в кузове, но просовывает свою огромную морду в заднее стекло, чтобы облизать мои волосы, и в итоге перебирается внутрь. Он удобно устраивается на сиденье между мной и Алексом, радостно и часто дыша, и кладет передние лапы на мою левую ногу.

– Виноват Нолан, – пытается перекричать шум мотора Алекс, – так и не потрудился воспитать его.

В его голосе проскальзывают и упрек, и снисходительное отношение к Эндсли, и я с болью вспоминаю о Дженне.

Ее здесь нет. Будто подкрадывающийся туман ко мне приходит резкое и неожиданное осознание, что всего пару дней назад наступившее утро встретило бы меня как обычно. А сейчас все по-другому. Сегодня я проснулась и позавтракала в книжном магазине, до этого виделась с Н. Е. Эндсли, а теперь к нему на встречу меня доставляет не кто иной, как его лучший друг и хранитель. И только в этот миг я вспомнила, почему изначально выбралась из дома.

Неужели я так просто забыла о подруге? Остаток поездки я глазею из окна на окружающую зелень, пытаясь отыскать смысл. Представляю китов, которые плавают по воздуху между деревьев; орманские леса, причудливым образом переплетающиеся с мичиганским пейзажем. Я притворяюсь, что не существую; Уолли и Алекса тоже нет. Словно мир – один гигантский вымысел, а я всего лишь выверт авторской фантазии, забракованная героиня, которая так и не появится на страницах книги. Странно, но от этого мне становится чуточку легче.

Алекс спокойно проезжает мимо железного забора, который с одной стороны подперт валунами. На табличке написано, что пляж находится в частной собственности, но из-за того, что камни сильно вросли в землю, я решаю, что ворота никогда не закрываются.

Озеро Мичиган с его неторопливо набегающими на берег волнами предстает перед нами по всей красе, растянувшись до самого горизонта. Алекс останавливает машину у узкой разбитой дорожки, ведущей к кромке воды. Когда он заглушает двигатель, пес через окно протискивается обратно в кузов, спрыгивает с него и рвется с места. Не намного медленней, чем после кофейной гонки, он проносится между деревьями и исчезает из виду.

Мои уши все еще пытаются привыкнуть к относительной тишине, когда я слышу вздох Алекса. Подозреваю, что он собрался поведать, где найти Эндсли, но вместо этого парень закрывает глаза, откидывает голову назад и снова вздыхает.

– Он мой лучший друг. – Не знаю, что ответить, поэтому просто молчу. – Он мой лучший друг, и я не хочу, чтобы ему причинили боль.

Перед моими глазами развертывается внутренний мир Алекса. Он добрый, хороший и наивный, без намека на глупость. В его атмосфере круговерть идей, чудес и умных механизмов, которые не умаляют причудливость его старомодной экстравагантности. Там приветствуют всех, и каждому дается не одна возможность попробовать щедрые запасы сахарной ваты. Никто не считается слишком бедным или слишком странным, чтобы быть изгнанным. Алекс необычный и надежный, но не невежественный. Высокие стены, украшенные фресками с изображением улыбающихся детей и воздушных шаров, окружают карнавал – яркий и радостный, но все же за стенами. Они должны уберечь его от зла.

Сейчас он размышляет, являюсь ли я этим злом.

Мне не в чем его винить.

Незачем объяснять Алексу, что, независимо от его действий, зло не дремлет. Рассказать бы ему, что я тоже считала себя в безопасности, потому что любила друзей, книги и жизнь сильнее материальных ценностей; но оказывается, даже самые охраняемые вещи могут оторвать от тебя за долю секунды.

– Я никому не желаю причинить боль, – убеждаю, и Алекс долго вглядывается в меня.

– Я почти поверил, – удивленно произносит он. – Не знаю, что вчера произошло, но он с тобой пообщался, а это уже что-то да значит. – Алекс ненадолго замолкает. – Тебе стоит знать, что он никогда не разговаривает. Ни с кем.

– Это я поняла.

– Нет, я серьезно, – суровым, предостерегающим тоном говорит он. – Ни с кем. Хватит пальцев одной руки пересчитать, с кем контактирует.

– Алекс, я понимаю. Я никому не хочу причинить боль.

Парень снова пристально смотрит мне в глаза.

– Ему нужны друзья, а не фанаты.

А вот и главная причина его поведения – страх, что я безмозглая фанатка, которая при первой же возможности стянет с Н. Е. Эндсли свитер и продаст его на eBay. Или, может, они с матерью беспокоятся, что я журналистка под прикрытием и готовлюсь написать эксклюзивную статью. Опускаю взгляд на свою непритязательную футболку и решаю, что они думают о втором.

– Я не причиню ему боль, обещаю.

Алекс не собирается выходить их машины, и я следую его примеру. Издалека доносится резкий лай Уолли.

– Ты напоминаешь мою подругу Дженну, – признаюсь я. Отворачиваюсь от Алекса, опасаясь, что только от звука ее имени совсем упаду духом. – Она была… заботливой. Ей пришлось, потому что, когда я нашлась, меня было некому оберегать. Дженна была… – я замолкаю и делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить, – Дженна была мне как сестра и ближайшая подруга одновременно. Клянусь ее могилой, что не намереваюсь причинить ему боль.