Темные верхушки деревьев внезапно стали яркими, как кожамолодого лягушонка. Огненные стрелы беззвучно просекали листву, заставляялистики просыпаться, тянуться навстречу солнцу. Олег сердито засопел: солнечныйзайчик прыгнул ему на глаза. Не просыпаясь, Олег выпятил губы, сдуваяназойливую муху, подергал крыльями носа, щеками, подвигал бровями, наконецпытался смахнуть ладонью. В конце концов выругался, глаза сердито открылись.

— Я тебя в жабу превращу, — сказал он сонным злымголосом. — Прокляну, в порошок сотру, навьям отдам…

— Просыпайся, — сказал Таргитай. — Доброеутро. Сторожишь здорово! Никто из зверей близко не подходил. А кто и решился,упал замертво от твоего храпа. Надо в кустиках поискать для обеда.

— Врешь, — сказал Олег убежденно. — Я никогдане храплю. А что, я спал?

— Как бревно, — заверил Таргитай. —Меняешься, Олег.

— Зато ты все тот же ленивый дурак, с кем я вышел. Мракуспел многое. Конечно, если бы он прожил еще хоть с недельку, мы бы хоть чутьприспособились…

Олег встал, сгорбившись, зябко сунул ладони под мышки. Онвсе еще был в разводах грязи, волчья шерсть душегрейки свалялась в засохшемиле, топорщилась грязными комками.

— Надо найти ручей, — сказал он, лязгаязубами. — Обычаи требуют омовения по утрам и вечерам. Умываются зайчата…Да и пить хочется, спасу нет. От нас воняет, как от упырей!

— А где ручей?

— Был бы я охотником…

— Волхв должен чуять.

— Не дело волхва — искать простые ручьи.

— Я и в чародейском не прочь помыть ноги. Пойдем кудаглаза глядят? Все равно надо идти. Болото чересчур близко.

Таргитай спрятал сопилку, обулся и пошел через поляну. Едвапроломился через густые кусты, как над их головами прогремел густой сильныйголос:

— Куда глаза глядят? Ишь, какие храбрецы!

Они подпрыгнули, как зайцы при виде волка. Таргитайзапнулся, сел на землю. Над остатками прогоревшего костра стоял… Мрак!Огромный, с блестящими на солнце глыбами крутых плеч. От него сильно пахлокровью, на щеке кровоточила глубокая царапина. Волчья шкура висела за спинойчистая, без пятнышка грязи. Шерсть блестела, только на широком поясе не былопривычных ножей и в петле было пусто.

— Мрак…— прошептал Таргитай. — Это ты, Мрак… илипривид?

Темные глаза Мрака блестели хмурым весельем.

— Вроде я… а может, привид.

— Мрак, ты все еще не стал волком!

Таргитай подхватился, с радостным воплем бросился Мраку нашею, обнял, чувствуя защищенность, надежность. Мрак похлопал его по спине,отодвинул, кивнул остолбеневшему Олегу:

— Хлопцы, вы все-таки уцелели. Не думал найти васживыми! Как выбрались?

— Разве не помнишь? — спросил Таргитай.

Олег сказал торопливо, напуская на себя значительный вид:

— Перевертни помнят себя только в людской личине. Мрак,это ты спас! Перегрыз веревки, а потом мы бежали за тобой. Ты нас вывел помелководью.

Мрак с недоверием оглянулся на Таргитая. Тот кивнул.

— Чудно, — проговорил Мрак. — Зачем я грызверевки? Я был волком.

Таргитай подпрыгнул, глаза у него сияли как звезды. Ротрасплылся до ушей:

— Это еще что! Ты сумел снова обернуться человеком!..Этого еще никому не удавалось! Ведь ты стал волком, когда светило солнце…

Мрак пожал плечами, голос его был насмешливым, но с ноткойпечали:

— Видать, я оказался на одну попытку крепче. Этопонятно, я никогда не был слабеньким. А вот вы.. Через такое Болото пройти!

— Они хотели нас остановить, — горло Таргитаясжало судорогой. Он с трудом проглотил комок, голос стал хриплым. —Оказывается, это легко — убивать… Помнишь Чушака? Олег убил его. И еще двоих.Или покалечил. Я тоже одного… Мы боимся это вспоминать, Мрак, но мы убивали. Иничто у нас в душе не оборвалось, и гром с небес не сразил. Мы ушли черезБолото, оставив позади трупы…

Олег зябко передернул плечами, кровь ушла у него со щек.Мрак бросил на него быстрый взгляд, с недоверием повернулся к Таргитаю. Изгоистоят жалкие, худые, бледные. Один — трус, другой — лодырь. Червяка не обидят,лягушке не дадут сдачи. Поверить, что такие могут убивать?.. Впрочем, дажебурундук дерется с бером, когда тот запускает лапу в дупло с его запасиками назиму!

— Ладно, — сказал Мрак нетерпеливо. — Мы безсекир, ножей, даже лук отобрали. У вас палки? Я себе выломаю по дороге. Надоуходить, здесь Чернолесье. Тут даже на берегу хозяйничают упыри, а не берегини.

Не оглядываясь, он пошел через Лес широким шагом. Таргитай иОлег заспешили следом, толкаясь, почти повизгивая от радости. Воздух был ещепо-утреннему свежий, на листьях блестели крупные капли росы. Мрак шагал широко,кусты не обходил, ломился, как тур, а Таргитай с Олегом застревали даже впроломах, верещали, пихались.

Когда под сапогом Мрака вдруг брызнуло красным, Олег упал наколени, выхватил красные доспевающие ягоды. Таргитай сглотнул голодную слюну,подобрал несколько раздавленных и неспелых ягод, бегом догнал Мрака.

Мрак хмыкнул, поморщил нос:

— Захворал или заболел? Или в лося пробуешьперекинуться?

— Мрак, это мы с голоду!

— Голодные легли спать? — не поверил Мрак. —Даже ты, жрун? Ни в жисть не поверю. Ты на пустой желудок никогда не ляжешь.Разве что на чужой…

Он на ходу подхватил с земли увесистый сук, примерил поруке, Таргитай и Олег переглянулись, затаили дыхание. Таргитай сглотнул слюну,но та набежала снова. Мрак почти без размаха метнул сук в зеленые ветки.Затрещало, посыпались щепки, веточки, мягко зашелестело. У Таргитая екнулосердце. На землю тяжело обрушился крупный тетерев.

— Жрякайте побыстрее, — велел Мрак резко. —На ходу!

— Перья мешают, — пробормотал Таргитай. Он сбегалза птицей, поднял ее за лапы на вытянутой руке.

— Вам еще и перья повыдергивать?

— Не нам, лучше — тетереву. Только мы сырое… отвыкли.

Мрак посмотрел на обоих с отвращением:

— Как вы живете?.. Никчемы. От сырого мяса мускулыкрепче, сердце здоровее! Жареное мясо делает человека слабым.

Ругаясь, кляня обоих, он молниеносно развел костер, тетереваобмазал сырой глиной, швырнул в огонь. Изгои подсели поближе, глотая слюни.Мрак пнул Таргитая сапогом, велел убираться к ручью, что во-о-он за темидеревьями, с такими грязными рожами не показываться.

Ручей выныривал из-под камней, бежал десятка два шагов попесочку, прятался под мшистую валежину. Таргитай опустился на колени, жаднозачерпнул ладонями. Первый глоток был живительным, второй отдавал грязью иБолотом, третий был вообще гадостным, а после четвертого Таргитая едва невывернуло наизнанку. Он поднял голову, увидел Олега, что сидел тремя шагамивыше по течению прямо посреди ручья, смывал болотную грязь. С него текли жирныеструи ила.