Ко мне подошла широкобёдрая старшая администратор Марина. Белая блузка, чёрная юбка, волосы светлые убраны в приличную строгую причёску, я её помощница.

— Как тебе? — вздохнула Марина, опёрлась на ограждение лестницы, глядя вниз на большой зал. — Охрененная ёлочка. Кострову пора любовницу завести или любовника.

— Похоже на анальную втулку в три метра, — хохотнула я.

— Не то слово похожа, — рассмеялась Марина, — она и есть.

 Костров у нас немного не в себе, точнее изрядно. У него нет жены и детей, у него нет любовниц. Марине можно верить, она уже пять лет на него работала. Какие только охотницы не полазали по этим залам, а наш Илья Родионович оставался недоступным. Трудоголик до мозга костей. Спал на работе, крутился, вертелся, сам вёл бухгалтерию, почти всю. У него только на кафе была взята женщина с опытом, с ней он скандалил время от времени. В клубе не было человека, с которым Костров бы не скандалил.

— Что отдыхаем?! Что не работаем?! — донеслось сверху.

Мы с Мариной встали по стойке смирно, спускался наш босс.

Обычно он с иголочки в очень дорогих костюмах, но утром в водолазке зелёной и чёрных джинсах. Неудивительно, что женщины наперегонки пытались с ним познакомиться, мужчина, что надо. Костров невысокий, но широкоплечий, поджарый с копной тёмно-русых волос, бородку отрастил. Глаза голубые, нос острый, губы широкие. Немного за тридцать. Богат.

Переполох у всех. Как такой и без женщины? И без мужчины, то есть непонятно, чем живёт.

Марина уже всё перебрала, вплоть до импотенции, непонятный тип.

— Мне просто интересно, как это мы будем наряжать? — возмутилась Марина указывая на нашу ёлочку. — И главное чем? Гондонами? Это ж выродок-переросток секс-шопа!

— Где креативное мышление, женщина? — усмехнулся Костров, встав перед нами. — Гирляндами! Лада возьми на себя украшение зала, я тебе выслал приблизительный проект, пусть деджуй поможет.

— Ди-джей, — улыбнулась я, глядя на него.

Он скандальный, но не злой, если честно.

— Не спорь со мной, очередная женщина. Проверь, чтобы всё подходы были очищены от снега. Сегодня в семь приедет братва праздновать освобождение некого Сёмы Лысого. Распорядись, чтобы фиялки и ромашки на работу не выходили. У Сёмы Лысого аллергия на морские продукты, на яйца и водку, так что чистый синтетический спирт. Проконтролируешь меню, предупредишь поваров.

— Я всё поняла, — кивнула и быстро занесла в свои заметки на телефоне, всё сказанное.

— Марина, займут бандиты три ВИП-кабины, четыре держи на всякий случай свободными, продать можешь, но только в три цены, — тараторил босс без устали. Чтобы в одинадцать вечера бегали, как белки в колесе.

— Я выхожу в бандитскую смену? — поморщилась. —  Вроде меня фиалкой и ромашкой называли, может я до одиннадцати...

— Что за бабий бунт?! — возмутился Костров, от него несло каким-то бальзамом, прищурил на меня глаза. — Страшно?

— Немного, — натянула я улыбку.

— А я тебе предлагал у меня отсосать, не было бы страшно, — фыркнул босс и прошёл мимо, спускаясь в большой зал.

Марина выпучила на меня круглые глазища.

— Куницына, с тебя куни, это когда он тебе такое предлагал?

— Когда на работу устраивалась,— усмехнулась я.

— Ни хрена себе! Мы тут уже все каблуки истоптали за ним бегать, а ты так просто. Никому при устройстве на работу не предлагал.

— Марина, минет с Костровым – не моё, — настроение ещё приподнялось, и я рассмеялась. Марина тоже улыбнулась.

 Игрушки на ёлку выдали. Я стояла с планшетом в руках и командовала рабочим, как правильно её вешать. Отворачивалась иногда, чтобы указать, как на стенах звёзды крепить. Костров молодец, у него всё найдено, всё подобрано. Живёт работой мужчина, нам только с Мариной проконтролировать.

— Ладка-шоколадка, — меня ущипнули за попу, и тут же отпрыгнули чтобы не получить подзатыльник.

Ди-джей Кирюха клеился ко мне. Я повода не давала, но ему, итак, хорошо, молоденький.  Ему только двадцать исполнилось, в веснушках и с двумя косичками. Смешной.

— Сегодня на кухне тётя Катя. Принести тебе твой любимый салат? — улыбнулся парень.

— Немного, — ответила я.

Парень подмигнул и быстро побежал к кафе.

— И капучино! — крикнула вдогонку.

— За поцелуй!

— Забудь!

Вот такая работа. Мужчины все улыбались, девчонки доброжелательные, начальник – кострище. И тётя Катя действительно очень вкусно готовила. Какой Женя со своим офисом? Конечно же я работу менять не собиралась.

****

Будильник прозвенел в пять вечера. Я протёрла глаза и посмотрела за окно. Уже стемнело. Город весь в огнях. Красиво и уютно, потому что на улице мороз сильный, а у меня в кроватке тепло. Пахло вкусно домашними пельмешками. Смеялась Поля, играла старинная музыка.

Я встала, быстро надела свой костюм. Поспать получилось три часа, теперь приду под утро. Как пройдёт предстоящая ночь совершенно непонятно. Я пока была отгорожена Костровым от опасных гостей, теперь буду в эпицентре.

Застёгивая блузку, вышла в гостиную. Мамы не было. Дедушка с Полей наряжали приличную ёлочку.

Я прислонилась к косяку. Не понимала, почему мама отказывалась так жить? Всё же хорошо, и на море мы с Полиной обязательно съездим. Пусть дёшево, но будет и солнце, и песок, и прекрасный отдых. У меня вроде неплохой заработок намечался.

— Ладушка, домик! — радостная Полечка показала мне старую игрушку.

Я с натянутой улыбкой смотрела на домик. На крыше снег, окна тёмные, словно закрытые ставнями. По телу дрожь. Уар то оклемался? Как он там?

Утомил…

Так меня утомил, что даже улыбку держать не могла. Взяла в руки ёлочную игрушку, рассматривая её, и слёзы накатывали. Не разрыдалась, потому что мама вернулась.

Я вернула игрушку Полине и повернулась к нашей родительнице. Примечательно, что Полина не побежала к маме навстречу, вообще мимо пропустила её возвращение. А я закрыла в гостиную дверь, потому что мама вернулась подвыпившая и без шубы.

Покачиваясь, она прошла в кухню.

Я следом за ней.

— Мам? — позвала я, когда она дрожащей рукой заправляла кофемашину. От неё сильно пахло дешёвым спиртным.

Она ничего не ответила, вытащила из своей сумки документы и положила на стол.

— Помнишь дядю Толь Кузнецова, папиного однокашника? — хрипло спросила у меня мама и… Достала сигареты!

Никогда никто не курил у нас в семье.

Мама приоткрыла форточку и закурила, а я глянула на документы.

— Помню, — ответила я взяв в руки бумаги.