— Отец помогл ему через свою фирму пропускать крупную сумму денег. Я говорила вашему папе, что это опасно. Но он обезумел под конец жизни. Деньги-деньги! Когда на папу наехали, трансфер ушёл от Толи, а к конечному заказчику не прибыл. Деньги испарились. Отец не умер, его убили. Папа ваш кинул очень важных людей.

— Мля, — измученно заныла я. — И что? На нас повесили?

— Толя уверен, что я знаю, где эти деньги.

— Мама!

— Слушай меня, девочка. Я говорила с Толей. Забираю деда и уезжаю к нему в Москву на поклон. Либо буду отрабатывать, либо буду искать куда ваш папаша деньги сунул. Есть ещё вариант, что Толя блефует, и деньги он получил обратно, но на мертвого хочет скинуть все грехи. Если так, то хорошо. Он не будет требовать от нас чего-то сверхъестественного, — она затянулась горьким дымом.

— Мама, это бумаги из опеки? — тяжело сглотнула я.

— Тебе нужна защита. Сменить фамилию, выйти замуж, чтобы от вас с Полей отстали. Я могла бы сдать её в детский дом…

— Не вздумай! — обозлилась я.

— Женя Рыбкин очень хорошо тебе подходит, но ты решай сама. Мы с дедом завтра уезжаем. Всё подготовь, найми няню. Лучше продай эту квартиру, купи поменьше. И найди защиту, Лада! Послушай маму. Папаша ваш не слушал меня, а ты слушай! Мужчина тебе нужен, который способен скрыть вас.

— Лада, смотри, звёздочка! — выбежала из гостиной Полина.

— Дед, знает? — тихо спросила я.

— Конечно, — мама не смотрела на меня. — Моя знакомая в опеке работает, Поля теперь на тебе. Прости.

Поля тянула меня в комнату, где сияла всеми огоньками ёлочка.

Я, как в дурном сне. Поцеловала своего ребёнка. Попрощалась.

Документы на опеку подписала и спрятала, отправилась деньги добывать. Теперь я - мать. 

Шла на работу, не понимая, что произошло в нашей жизни.

Как мог родной отец так поступить с семьёй? С другой стороны, когда мужчина одержим какой-то идеей, то и думать забывает о родных. Да, какие мы ему родные?! Раз он так поступил со своими женщинами? То-то дед такой… Как труп ходячий. Сложно под конец жизни осознавать, что неправильно воспитал сына. Упустил, не захотел исправить, пока было не поздно.

Снег продолжал падать. На парковке у клуба, яблоку негде было упасть, машин понатыкано во всех дырах, даже пару джипов заехали на клумбы. Но мы не будем возмущаться, всё же для гостей.

Я обошла стороной очередь в клуб и зашла с чёрного хода.

Оглушила музыка. Мой нос ощущал многочисленные запахи.

— Куни, привет, — налетела на меня высокая блондинка по имени Ксюша, но творческий проституточный псевдоним Китти. — Костров велел тебе срочно прийти, как появишься.

Она смотрела на меня круглыми голубыми глазами. На девушке было безобразное розовое платье, почти ничего не прикрывающее. Она не танцовщица, она глава местного эскорта, который не работает в клубе, а появляется, только при пирушках каких-нибудь мужиков.

Как там его? Сёма Лысый? Я кинула взгляд наверх, окна ВИП-кабин выходили на большой зал. На каждом зеркальном окне горел синий фонарик – знак того, что все кабинки уже заняты.

Я протолкнулась сквозь толпу по лестнице наверх. Зал внизу уже бесновался. Елочка резиновая горела всеми огнями. Лазерные лучи выдавали невообразимые эффекты. Кирюха зажигал. На нём был чёрный плащ, он такой таинственный ди-джей, что опять его будет поджидать толпа поклонниц до утра. Но Кирюха вылетел с общаги за плохое поведение и уже неделю ночевал на работе, как наш босс.

В среднем зале показывали стриптиз. На четырёх сценах, подсвеченных синим светом, крутились у шестов гибкие девушки. Публика здесь была богатой, сновали официантки в чёрных кожаных купальниках с кроличьими ушами и хвостиками. Мужчины отдыхали. У средней сцены за столиком собрались клиенты в белых рубахаха и дорогих костюмах. После полуночи им Марина втюхает дорогие ВИП-кабины. 

Один из мужчин привлёк мой взгляд. Он был невысоким, тщедушным. Единственное, что выдавало в нём состоятельного человека – костюм. По фигуре, ничего не висело. Он лапал молоденькую девушку и сыпал деньгами, глядя на грудастую танцовщицу на сцене перед ним.

Видимо мама не сказала Жене Рыбкину, где я работаю. Он меня не заметил, закидывал волосы назад и был полностью увлечён своей подругой.

Я отвернулась от зала и прошла в тишину по ковровым дорожкам мимо красивых дверей ВМП-кабинок. Из одной выскользнула Марина.

Наш администратор была в брючном костюме, с чёрной блузкой. Всю шею закрывал высокий ворот. Не накрашенная, волосы убраны в жуткую старушечью причёску. Но видимо даже это не помогло. На лице испуг. А испугать главного администратора очень сложно.

— Лада, — ошарашенно выдохнула Марина, ухватив меня за руку. — Скажи Кострову, что бандитозы с оружием просочились. Это добром не кончится.

— Как? — покрепче прижала к себе сумочку, в которой тоже был пистолет.

— Вот так! — она побежала в средний зал.

Я поспешила в самый конец коридора. Открыла дверь с табличкой предупреждающей, что вход только для персонала. Очутилась в помещении для старшего руководства. Справа была коморка, где ночевал Кирилл, слева наша с Мариной комнатушка, а прямо владения Кострова.

Я постучала к боссу и вошла.

Кабинет был большой с панорамным окном, за которым сиял множеством огней большой проспект города. Свет приглушённый, только на письменном столе, заваленном бумагами, горела лампа.

Из кабинета четыре двери. Здесь целая квартира с санузлом, спальней, небольшой кухней и столовой. Я всё видела один раз, но сюда заходить желания особо не было.

Костров стоял в белой рубашке и чёрных брюках, был расстроен, вытирал ладонью рот и подбородок, пялясь в документы.

— Лада, глянь! 

Босс сунул мне бумаги. Он по образованию экономист. Юристом его сделала жизнь. Он всё знал, просто ему нужна была поддержка.

— От этого умер мой папа, — чёрный юмор, всё что мне осталось.

Это было предписание от прокуратуры. 

Костров человек подкованный и деловой. Он всех, кого на работу брал, проверял досконально. Он знал, чья я дочь, и чем мой папа кончил. Кончил-то кончил, а вот последствия догоняли до сих пор.

— На что похоже? — замогильным голосом спросил босс.

Я стала листать бумаги. Мало того, что из прокуратуры писали. Налоговое предписание, санэпидемстанция, роспотребнадзор.

— Прокуроры сами по себе не приходят, Илья Родионович, — прошептала я. — У них есть заявление. И если сложить это всё, то у вас неприятности. Кто-то вас похоже, хочет сместить.

— У меня пятнадцать точек, у меня надёжное прикрытие, — ошарашенно смотрел на меня мужчина. — Кому жить надоело?