— Хорошо, — машинально ответила Надежда, подумав,что Лариса Павловна совершенно не соответствует ее представлению о школьномзавуче.

До сих пор она думала, что завуч — это решительнаягромогласная тетка гренадерского роста с суровым взглядом старшего следователяпрокуратуры, облаченная в неизменный темно-синий пуленепробиваемый костюм. Аперед ней стояла милая, доброжелательная пенсионерка в кружевах и оборках! Унее хотелось немедленно спросить рецепт вишневого варенья или теста для слоеныхпирожков… Впрочем, возможно, выходя на пенсию, завучи полностью меняют имидж,как противные мохнатые гусеницы, превращающиеся в очаровательных легкомысленныхбабочек.

Лариса Павловна пригласила гостью на кухню — тоже,разумеется, розовую, всю в кружевных занавесочках и салфеточках, и включиларозовый электрический чайник.

Таксы крутились под ногами и тоненько повизгивали.

— Попрошайки! — ласково проговорила хозяйка.

Она сняла кружевную салфетку с большого розового блюда,стоявшего посреди стола.

На блюде действительно оказалась целая гора маленькихслоеных пирожков. Два пирожка Лариса Павловна бросила собакам, и те, проявивчудеса ловкости, схватили угощение на лету.

— Я не спросила вас — чай или кофе? — осведомиласьхозяйка, повернувшись к Надежде.

— Чай.

На столе немедленно появились две большие розовые чашки,старинная серебряная сахарница и вазочка с вареньем. Убедившись, что гостьяобеспечена всем самым необходимым, Лариса Павловна уселась за стол напротив нееи спросила:

— Итак, чем я могу быть вам полезной? — Ведь выработали вместе с Сергеем Ивановичем Лунгиным? — проговорила Надежда,отпив глоток темно-красного душистого чая.

Лариса Павловна помрачнела.

— Да… — проговорила она наконец, — только если выхотите снова ворошить эту неприятную историю, я вам не помощник… При всем моемуважении к Алле Владимировне… Сергею Ивановичу и без того досталось… Извините,но я не хочу к этому возвращаться.

— Вы не так меня поняли! — воскликнулаНадежда. — Возможно, Алла Владимировна не так объяснила. Дело в том, что япишу книгу… точнее, собираю материал для книги. Это очень трудная тема —отношения учителей с учениками. То есть я хочу сказать, что, конечно, об этомписали, то есть не об этом, а об отношениях учителя и учеников в процессепреподавания, то есть невольно связывая их с учебой. А я хочу проанализироватьэти отношения просто так, как бы сами по себе, в их психологическом аспекте…

Надежда остановилась перевести дух, ожидая, что хозяйкасейчас возмутится той чушью, что она несет, и выставит гостью вон. Но либо всвое время у Ларисы Павловны были уж очень хорошие отношения с Алкой, либоНадежда сумела ее заинтересовать, но во всяком случае взгляд Ларисы Павловныстал мягче, и улыбка тронула губы.

— Возможно, это и будет нужная книга, — сказалаона.

— История с директором вашей школы очень интересна вэтом плане! — воскликнула Надежда. — Обещаю вам, что не стануупоминать никаких имен, и даже внешность у героев изменю, чтобы никто не сумелопознать.

Она прижала руки к груди, пожалев на одно только мгновение,что она не Алка Тимофеева. Учитывая размеры бюста ее подруги, такой жествыглядел бы гораздо убедительнее.

— И потом, все-таки хотелось бы точнее выяснитьнаконец, что же тогда произошло…

— Что произошло? — переспросила Лариса Павловна, иее лицо неуловимо изменилось. — Произошла самая обыкновенная история.Знаете, такой популярный в наше время термин — четвертая власть? Имеется в видупресса, средства массовой информации… Так вот, Сергей Иванович на собственнойшкуре испытал силу этой самой четвертой власти.

Молодой журналистке срочно понадобилась сенсация. Она делалакарьеру, шагая по чужим головам, как по ступенькам лестницы, и использоваласвой шанс… Клевета — вы же знаете, как это страшно. От нее потом не отмоешься!

— А в чем, собственно, заключалась история? —настойчиво продолжила расспросы Надежда.

Лариса Павловна еще больше помрачнела, с неудовольствиемвзглянула на Надежду Николаевну и перевела взгляд на своих такс, которыевозились под столом, отнимая друг у друга большую игрушечную кость.

— Не было никакой истории, — проговорила наконецхозяйка, поджав губы. — Вы скажете, что дыма без огня не бывает, так вотэто не правда! В том случае как раз был один дым без всякого огня!

Она подлила Надежде еще чаю и продолжила:

— Была девчонка, школьница, дочь очень обеспеченныхродителей. Вы знаете, как это бывает — отец зарабатывает большие деньги исчитает, что этим исчерпываются его обязанности отца и мужа. Мать проводитвремя между фитнес-клубами и косметическими салонами, ее больше всего заботитнадвигающаяся старость и смазливые секретарши мужа. Девочка предоставлена самойсебе, при этом ей дают сколько угодно денег, покупают любые вещи, любые тряпки,самые дорогие. Этими деньгами и вещами родители от нее фактически откупаются.Она ни в чем не знает отказа и привыкает к этому. Вместе с тем она обделенавниманием. Этот недостаток внимания она пытается компенсировать, начинает вестисебя совершенно чудовищно… Может быть, чтобы о ней говорили, чтобы на неенаконец обратили внимание…

Лариса Павловна откинулась на спинку стула, тяжело вздохнулаи снова заговорила:

— Наверное, я по укоренившейся педагогической привычкепытаюсь обелить ребенка, оправдать его. Впрочем, какой она ребенок…

Маленькая злобная избалованная стерва, для которой другиелюди, их жизнь, их переживания ровным счетом ничего не значат… Сергей Ивановичпригласил ее в свой кабинет для серьезного разговора. Он не мог позволить ейсбивать с толку одноклассников. Не знаю, что он ей говорил, но эта.., маленькаямразь завизжала, разорвала на себе платье и выскочила в приемную, повторяя, чтоон пытался ее изнасиловать. Естественно, коллеги ни на секунду в это не поверили,коллектив школы был полностью на его стороне, но отец девочки страшноразъярился. Он вспомнил наконец о своих родительских обязанностях и решил, чтоони заключаются в том, чтобы уничтожить Сергея Ивановича.

Лариса Павловна замолчала, как будто снова переживая этудавнюю неприятную историю.

Надежда почувствовала какое-то осторожное движение возлесвоих ног и опустила взгляд.

Обе хозяйские таксы сидели под столом возле нее ипроникновенно смотрели прямо в душу своими выразительными карими глаза-, ми.Устоять перед такими взглядами было невозможно. Надежда покосилась на ЛарисуПавловну и незаметно бросила собакам еще пару пирожков. Таксы так ловко поймалиих на лету, что она даже усомнилась — дала ли собакам угощение или толькособиралась.

Лариса Павловна подняла глаза и продолжила:

— Вот тут-то и появилась на сцене эта, с позволениясказать, журналистка, Ирина Горностаева… Тогда она работала в газете«Петербургский вестник». И газета была не из самых крупных, да и она там еще неслишком котировалась, имени себе не создала и перебивалась маленькимизаметочками на случайные, темы. А тут она почувствовала запах скандала.