— Игорь… — голос Захара прозвучал взволнованно.

— Не сейчас!

Нога Волхова сама впечаталась в спину, а многострадальный нос бедолаги в очередной раз принял на себя сокрушительный урон.

— Игорь.

— Петрович, отста…

— Игорь!

На это раз егерь раздался словно гром. Пришлось обернуться.

Захар, закинув ружьё за спину, склонился над одним из побитых. Единственным, кто до сих пор лежал без сознания. Остальные двое беспокойно осматривали его, звали по имени, пытались разбудить. Но он не откликался.

— Он не приходит в себя. Вызывай скорую.

━─━────༺༻────━─━

Старая церковь на холме пустовала. Ветер обдувал её своды, со свистом пробирался через арки в башне, залезал в щели, гнул яблони, растущие неподалёку. Но в избе напротив горел свет, а из трубы валил дым, указывая, что кто-то здесь всё-таки есть.

Волхов отворил скрипучую калитку, по неровной тропинке миновал поворот к избе, остановившись у входа в церковь. Будто током нахлынули свежие воспоминания, отчего пришлось глубоко вздохнуть, чтобы собраться. Только после этого он потянул тяжёлую створку.

Зал освещался свечами и высокими окнами, тусклый свет которых, однако, не мог разогнать осенний мрак.

Волхов, с трудом переставляя ноги, прошагал до середины притвора, где до сих пор остались следы крови. Сам воздух будто сковывал движения, отравлял дыхание, отчего лёгкие раздувались с трудом, будто насильно зажатые грудной клеткой.

Остановившись на несколько секунд, он пошёл дальше, к иконостасу, в центре которого на него сурово взирал Распятый бог.

— Ты решил помолиться?

Илларион сидел в углу под лампадой. Свечи на ней горели, но внизу его накрывала тень, поэтому Волхов не сразу заметил священника.

Тот встал, отряхнул рясу, перекрестился, поклонившись иконе, висевшей перед лампадой.

— Чудеса случаются.

Батюшка направился к нему. Когда он оказался достаточно близко, Волхов смог рассмотреть неутолимую печаль, отражённую на лице.

«Всё-то сегодня хмуро, — промелькнуло в голове. — Будто весь мир в трауре».

— Не чудеса. Скорее наоборот.

— Что-то ещё произошло?

Капитан снова перевёл взгляд на Христа, в глазах которого нашёл лишь вселенское осуждение.

— Я чуть не убил человека.

— Вот как… За что?

Священник встал рядом. Он тоже смотрел на своего бога, но видел в нём облегчение, потому что губы тронула едва заметная улыбка.

Волхов пытался найти внутри оправдание, убедить самого себя в невиновности. Но в итоге пришёл к одному единственному выводу:

— Ни за что. Просто поддался гневу.

— Других вариантов не было?

— Не знаю. Я даже не думал о них.

— Он виновен в чём-то?

Волхов не мог больше смотреть на осуждающий взгляд бога, поэтому развернулся и сел на ступеньки.

— Тебя это утешает? — вместо ответа последовал вопрос. — То, что он был виновен?

Илларион сел рядом. Над ними вдруг пролетел воробей, заставив обоих удивлённо уставиться наверх. Наверное, пролез через лестницу, ведущую на колокольню. Священник наблюдал, как птица покружила по зале, а затем уселась на выступе в стене.

— Я знал Георгия три года, — батюшка говорил тихо, но слова растекались по помещению, благодаря хорошей акустике. — Делил с ним кров, еду, работу. Мы разговаривали, хоть и не часто — он был не особо общительным. Он был хорошим человеком. Нет, меня это не утешает.

— Он убил собственную девушку.

— И каялся в этом до самого конца.

Ещё несколько минут они провели в молчании. Волхов подумал, что в таком виде церковь ему нравится больше. Нет торговой лавки у самого входа, никто не мешает. Будто бог укрылся именно здесь, не желая посещать тёплые обустроенные приходы, где продают молитвы по сто пятьдесят рублей за штуку.

Наверное, поэтому Илларион взялся восстанавливать старое забытое здание, покинув храм в центре города.

Воробей улетел.

— Лихо не сгинуло. Оно вернётся.

Священник содрогнулся, нащупал на груди крест и покрепче сжал его в руке.

— Лихо, значит… так оно называется? Что-то знакомое.

— Какой-то древний бес. Я его видел… тогда. Не знаю, почему.

— И как его одолеть?

Захар рассказал Волхову единственный известный способ избавиться от Лиха раз и навсегда. Крайне сложный способ. Нож изгонял беса ценой жизни подвластной демону жертвы, но лишь на время отнимал его силы.

Изгнать Лихо мог только тот, в которого оно вселилось. Человек сам должен сопротивляться искажению, противопоставить воле беса свою собственную, сохранить разум. Тогда душа одолеет зло.

— Звучит практически невозможно, — Илларион всё глядел в тот угол, где убил Георгия.

Волхов кивнул, ничего не ответив. Вина окончательно сковала глотку. Он вытащил нож, подаренный Захаром, коснулся лезвия. Грубая кожа зашуршала по волнистому полотну — клинок будто откликался своему новому хозяину.

— Что будем делать?

Волхов не знал, а Илларион не стал допытывать.

— Ладно, — священник поднялся, потянулся. — Давай, Игорь. Пора разогнать тоску.

— Чего?

— Ты же пришёл сюда за ответами, не так ли? Как искупить вину?

Волхов, ожидая разгадки, с надеждой уставился на батюшку.

— Так вот. Искупление достигается покаянием и благими делами. Давай, давай, — Илларион потянул капитана за руку, заставляя встать. — Ты — сотрудник полиции. Возможностей для сотворения благих дел у тебя предостаточно. Но пока можешь начать с малого — помоги старому другу.

Священник направился к выходу. Волхову ничего больше не оставалось, как последовать за ним.

— Там целый фискарс дров ждёт, пока его распилят и расколют. А одному мне вряд ли удастся закончить до темноты, так что шуруй в дом, переодевайся. А я буду ждать на месте.

━─━────༺༻────━─━

Отдел полиции работал в штатном режиме. Для многих избавление от Жнеца было настоящим праздником, несмотря на потерю коллеги. К тому же, далеко не все горевали по Даниле. Сынок влиятельных родителей, он не нравился многим. Волхов, кстати, тоже не отличался особенной популярностью среди коллег. Наверняка кое-кто был бы не против, погибни в ту ночь они вдвоём.

Но если для всех остальных Жнец сгинул, для следственной группы, которую теперь возглавлял Волхов, работа продолжалась. Последнее убийство было совершено не Георгием, а кем-то иным, кто не знал о смысле оставляемых посланий, а потому вырезал на лбу жертвы ничего не значащие линии.

Немалую часть работы проделала Ксения, за что Волхов был ей действительно благодарен — информацию журналистка добыла очень полезную. Но ей не стоит пока знать, для чего именно она используется.

По приказу полковника Потапенко детали убийства Равшанова подлежали неразглашению в целях не допустить паники в городе.