Чья-то рука схватила ее за плечо, и Рози судорожно закусилагубу, сдерживая испуганный вопль. Она оглянулась, ожидая увидеть Нормана илиусатого мужчину. Однако за ее спиной оказался сравнительно молодой человек влетнем костюме.

— Простите, если я напугал вас, — произнес он. — Но мне насекунду показалось, что вы собираетесь выйти прямо на проезжую часть.

Она огляделась и увидела, что стоит на перекрестке Хитченс иУотертауэр-драйв, одном из самых оживленных мест города, в трех, а то и вчетырех кварталах от «Горячего горшка». Автомобили проносились по улицеметаллической рекой. Она вдруг сообразила, что стоящий за ней молодой человек,по-видимому, спас ей жизнь.

— С… спасибо. Большое спасибо.

— Да не за что, — ответил он, и на противоположной сторонеУотертауэр-драйв загорелись белые буквы «ИДИТЕ». Молодой человек окинул ее напрощание заинтересованным взглядом, затем с остальными пешеходами ступил на«зебру» перехода и затерялся в толпе.

Рози стояла на месте, не в состоянии избавиться от временнойпотери ориентации и чувствуя огромное облегчение человека, пробудившегося отпо-настоящему плохого сна. «Да, похоже, мне действительно снился плохой сон,думала она, — Я не спала, я шла по улице, и тем не менее мне приснился жуткийсон. Или то была вспышка памяти». Она опустила голову и увидела, что обеимируками боязливо и крепко прижимает к животу сумочку, в точности как тогда, вовремя долгих отчаянных блужданий по городу в поисках Дарэм-авеню пять недельназад. Она перебросила ремень сумки через плечо, повернулась и двинулась вобратный путь.

Фешенебельные торговые районы города начинались заУотертауэрдрайв; на улице, по которой она сейчас шла, удаляясь от Уотертауэр,размещались магазины поменьше. Некоторые лавки производили впечатление грязныхзлачных заведений, многие магазинчики, судя по всему, с трудом сводили концы сконцами. Рози двигалась медленно, рассматривая подержанную одежду, выставленнуюв окнах, с тщетной претензией на витрины роскошных магазинов, поглядывая наобувные лавки с плакатами, которые призывали покупать «ТОЛЬКО АМЕРИКАНСКИЕ» исообщали, что товары в магазине продаются «ПО СНИЖЕННЫМ ЦЕНАМ». Она увиделалавку с красноречивым названием «Не дороже 5», — ее витрины были заваленысделанными в Мексике или Маниле куклами, магазин кожаных изделий со страннойвывеской «Мотоциклетная Мама», магазин, который назывался «Avec Plaisir» — «Судовольствием» и предлагал устрашающий ассортимент товаров: искусственныепенисы, наручники и нижнее белье, не закрывающее промежность, выставленное начерных бархатных подушечках. Она постояла минуту-другую, разглядывая белье,разложенное в витрине для всеобщего обозрения, потом перешла на другую сторонуулицы. Через полквартала она увидела «Горячий горшок», но решила в этот разотказаться от кофе с пирожным; она просто сядет в автобус и поедет в «Дочери исестры». Достаточно приключений для одного дня.

Но этого не произошло. На дальнем углу перекрестка, которыйона только что прошла, расположился внешне ничем не примечательный, без броскихвитрин магазин с неоновыми буквами в окне: «БЕРЕМ ПОД ЗАЛОГ— ДАЕМ ССУДЫ —ПОКУПАЕМ И ПРОДАЕМ ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ». Именно последняя из предлагаемых услугпривлекла внимание Рози. Она снова взглянула на обручальное кольцо и вспомнила,что сказал ей Норман незадолго де свадьбы: «Если будешь выходить с ним наулицу, поворачивай кольцо камнем внутрь, Роуз. Камешек довольно дорогой, а тывсего-навсего маленькая девочка».

Она спросила его однажды (до того, как он наглядно убедил еев том, что задавать вопросы небезопасно), сколько оно стоит. Вместо ответа онпокачал головой и снисходительно улыбнулся — улыбкой родителя, чей ребенокхочет понять, почему небо голубое или сколько снега на Северном полюсе. «Какаяразница, — добавил он. — Достаточно сказать, что я мог либо купить тебе новыйкамешек, либо приобрести новый „бьюик“. Я остановился на камешке. Потому чтолюблю тебя, Роуз».

Теперь же, стоя на уличном перекрестке, она вспомнилаохватившее ее тогда ощущение — страх, потому что мужчин, способных на поступкитакой экстравагантности, мужчин, готовых отдать предпочтение кольцу сбриллиантом, а не новенькому автомобилю, не лишенных при этом некоторойсексуальной привлекательности, следует опасаться. До чего же романтично! Онкупил ей кольцо с таким крупным бриллиантом, что с ним просто опаснопоказываться на улице! И почему?

«Потому что люблю тебя, Роуз».

Наверное, он не врал… но с тех пор прошло четырнадцать лет,и у девушки, которую он любил, были чистые глаза, высокая грудь, плоский живот,стройные бедра. Девушка, которую он любил, не находила в утренней моче следовкрови.

Рози стояла на перекрестке напротив магазинчика с неоновойвывеской за витринным стеклом и смотрела на свое обручальное кольцо, ожидаяпочувствовать хоть что-то — отголосок былого страха или, может быть,романтичности, — однако, не ощутив ничего подобного, решительно зашагала кмаленькому ломбарду. Вскоре ей придется оставить «Дочерей и сестер», а там, задверью, ей дадут за кольцо внушительную сумму, и она сможет рассчитатьсяполностью, заплатив за проживание и питание, и останется после этого снесколькими сотнями долларов в кармане.

«Или мне попросту не терпится избавиться от него, — подумалаона. — Может, мне просто не хочется больше носить на пальце „бьюик“, который онтак и не купил».

Табличка на двери гласила: «ЛИБЕРТИ-СИТИ — ССУДЫ ПОД ЗАЛОГ».На миг это показалось ей странным — она слышала несколько «прозвищ» города, ново всех обыгрывалось либо местоположение, связанное с озером, либо погода.Затем она решительно отбросила все мысли, толкнула дверь и вошла в лавку.

Она ожидала, что внутри окажется темно, и не ошиблась — тамбыло действительно темно, — но внутреннее пространство ломбарда «Либерти-Сити»заливал неожиданно золотистый тусклый свет. Солнце уже опустилось низко надгоризонтом и светило прямо вдоль Хитченс-стрит, его длинные косые лучипроникали через выходящие на запад окна ломбарда. Солнечный свет падал нависевший на стене саксофон, превращая его в инструмент, сделанный из пламени.

«Нет, это не случайно, — подумала Рози. — Кто-то намеренноповесил саксофон именно здесь. Кто-то поступил очень хитро». Может, и так, ивсе же она остановилась, завороженная сверкающим инструментом. Очаровательнымпоказался и царивший внутри запах — запах пыли, веков, запах тайн. Слева от неераздавался очень слабый звук множества тикающих часов.

Она медленно шагала по среднему проходу мимо вытянувшихся вряд акустических гитар, подвешенных к стеллажам за грифы с одной стороны, изастекленных полок с хитроумными электрическими устройствами и музыкальнойаппаратурой — с другой. В ломбарде оказалось чрезвычайно много огромныхмногофункциональных стереосистем.

В дальнем конце прохода находился длинный прилавок, надкоторым дугой вытянулась еще одна сделанная синими неоновыми буквами надпись:«ЗОЛОТО — СЕРЕБРО — ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ». А чуть ниже красными буквами шло: «МЫПОКУПАЕМ — МЫ ПРОДАЕМ — МЫ МЕНЯЕМ».