Ну вот, и Твин сразу нашлась.

— С хера ли? — огрызнулся Керс. — Я её и так заберу.

— Слабак! Давай, ссыкло, выходи. Я ж тебя под этими обломками и похороню.

— Дай-ка его мне, — пробасил Триста Шестой, разминая шею. — Поглядим, кто здесь слабак.

— Ты совсем дурак? — осадил его Керс. — Он же нас выманивает.

— Что, щенок, в штаны наложил? — не унимался капитан. — Надеюсь, ты прихватил запасные для встречи с достойным противником.

— Это ты, что ль, достойный? — вызверился Триста Шестой. — Да я тебе хребет одной рукой сломаю.

Максиан громко прочистил горло, привлекая внимание, и кивнул в сторону Севира. Командир пошатывался, как на ветру, едва держась на ногах. Тогда, толкнув здоровяка в бок, чтоб заткнулся, Керс обратился к послу:

— Даю вам последний шанс, господин Флинч. Отсчёт пошёл: три, два…

— Отдайте им эту девку, Хантсман, чёрт вас побери! — рявкнул тот.

— Грёбаный мутант! — капитан злобно сплюнул. — Хер с тобой, получишь свою подружку, но предупреждаю, повторишь свой фокус, и в ней вдруг обнаружится пара-тройка лишних дырок.

— Много болтаешь, чужак. Моё терпение на исходе.

Северянин сверкнул на него глазами и неторопливо зашагал к воротам. За ним последовал посол, то и дело оглядываясь на принцепса. Стоило им отойти подальше, как Севир разразился судорожным кашлем. Максиан подхватил его под локоть и растерянно уставился на захлёбывающегося в припадке друга, не зная, чем ему помочь. Керс с сочувствием смотрел, как крепкого на вид командира скрутило, будто столетнего старика; смотрел, как мелко сотрясаются широкие плечи; как до этого бледное лицо стало болезненно пунцовым. Он смотрел на мучения Севира и видел в нём своё будущее. Деструкция неизбежна. Ещё неизвестно, какую цену придётся заплатить за свой хист.

Приступ вскоре прошёл, и Севир, утерев со лба проступивший пот, возмущённо отдёрнул локоть:

— Да в порядке я! Рожи попроще… А ты, малец, гонор свой придержи, второго раза на сегодня я не потяну.

— Второго и не будет. Не рискнут, — тот, со шрамом, прожжённый вояка, но своих бережёт, стая ему дороже, потому и провоцировал на поединок, чтобы выманить из-под защиты Севира, а потом пристрелить. Примитивно, но способ рабочий. Триста Шестой вон как охотно клюнул на наживку.

В ожидании минуты плелись, как хромая кляча. Керс в сотый раз прокручивал в воображении предстоящую встречу, особенно часто тот вариант, где Твин с радостной улыбкой бросается ему в объятия. За оградой наконец показалась знакомая фигурка. Тоненькая, хрупкая, полуобнажённая, она, еле переставляя ноги, брела под конвоем какого-то громилы, и дуло его винтовки грубо упиралось ей в спину.

Твари! Что они с ней сделали?! Керс кинулся ей навстречу, пропустив мимо ушей окрик Севира. Позади послышался топот Триста Шестого — видимо, всё ещё надеялся хоть на какое-нибудь веселье.

У самых ворот ему преградил путь капитан:

— Здесь жди, герой-любовник.

Расплывшись в широкой улыбке, Твин ускорила шаг, то и дело спотыкаясь и рискуя растянуться на земле. Когда расстояние между ними сократилось, она сбавила ход, и её радостная улыбка моментально померкла. Подруга робко остановилась напротив и обхватила себя руками, дрожа от холода и напряжения.

— Ты ранена? Они пытали тебя? — Керс стянул с себя куртку и набросил ей на плечи.

— Нет, я в порядке, — отозвалась она, озираясь по сторонам. — А где Слай? Хочу вам кое-что рассказать.

Триста Шестой собрался что-то ляпнуть, но Керс состроил грозную мину, и тот, промямлив что-то нечленораздельное, побрёл обратно к Севиру.

— Пойдём-ка отсюда, — Керс приобнял Твин, чтобы помочь добраться до лошадей. В таком состоянии ей и ста метров не пройти.

Вцепившись ему в плечо, она посмотрела на капитана, и тот в ответ чуть заметно кивнул. С чего бы ей прощаться с этим хмырём?

— Эй, северянин, пукалку свою не забудь, — не сдержавшись, Керс с едкой улыбкой кивнул на валяющийся в пыли огнестрел. — Только ладошки береги.

Чужак окатил его холодным взглядом и отвернул морду.

— Ты неисправим, — укоризненно вздохнув, Твин вытянула шею и принялась разглядывать остальных. Наверняка ищет Слая.

Керс нашарил в поясной сумке шприц и спрятал его в рукаве. Хотелось бы надеяться, что он не понадобится — вряд ли у Твин найдутся силы хистовать, а вот насчёт Альтеры всё же были некоторые сомнения. Та может выкинуть такое, что потом костей не соберёшь.

— Так где Слай? — босыми ногами подруга ступала по холодной земле, но, казалось, это её не заботило. Она не замечала ни своего горе-папашу, ни столпившихся за оградой северян, пристально наблюдавших за каждым их шагом, ни даже собственной наготы. Её не интересовало ничего, кроме Семидесятого.

Керс сразу заметил разочарование на её лице, когда она разглядела, кто перед ней. Он бы отдал всё, чтобы сейчас рядом был Слай, чтобы именно он обнимал её, помогая идти; чтобы она смеялась над какой-нибудь его шуткой, или просто улыбнулась, заявив, что рада видеть их, засранцев, и что Пустоши не такие уж большие, могли бы и раньше прийти за ней. Но Слая больше нет, и как об этом сказать Твин, он понятия не имел.

— Я… Это, слушай… — Керс остановился и развернул её лицом к себе. — Слай… Мы… Чёрт! Я очень рад, что ты жива, Твин.

— Я тоже, — она вымучила слабую улыбку. — Прости, я просто… Просто очень ждала Слая.

— Ну…

— Ты так и не ответил, где он?

Нет, нельзя ей говорить сейчас, пусть немного окрепнет.

— Керс, почему ты молчишь? Где он? — Твин смотрела на него своими чёрными бездонными глазами, а он всё никак не мог решиться. — Где Слай? Отвечай!

Собравшись с духом, он крепко обнял её:

— Прости меня, сестрёнка…

Игла вонзилась ей в плечо. Вскрикнув, Твин попыталась вырваться, и даже сейчас понадобилось немало усилий, чтобы удержать её.

— Что ты сделал?! Отпусти! — она замолотила кулаками по его груди, отчего пришлось прижать её к себе ещё крепче. Нужно подождать совсем недолго, всего пару минут, и снотворное подействует.

Твин не прекращала бороться: пиналась, царапалась, громко звала Слая. Максиан, наблюдавший за ними со стороны, попытался вмешаться, но Севир быстро поумерил его пыл. Вскоре силы Твин иссякли. Она обмякла и, не в состоянии удержаться на ногах, вцепилась Керсу в плечи. Он подхватил её на руки, удивляясь, какая же она лёгкая, почти невесомая. Её губы вдруг задрожали, и по щекам потекли слёзы.

— Эй, сестрёнка, ты чего? — Керс старался придать голосу бодрости, хотя у самого першило в горле. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

— За что? — она смотрела на него с такой болью, что ему стало совсем невыносимо. — Почему ты тоже хочешь… убить меня?