Жеряпко решил ехать в логово врага.

Вряд ли все Сашины подручные знают его в лицо. Может, и СашаЯдовитый не знает.

Ведь сам Федор никогда не видел Валентининого мужа! Оставалосьтолько придумать повод для поездки. "Буду выдавать себя за врача, —решил Федор. — Врач внушает если не почтение, то уж опасение как минимум.

Особенно когда находится при исполнении.

На месте соображу, что сказать".

Он зашел в аптеку, чтобы купить там стетоскоп для антуража,но стетоскопов в наличии не оказалось. Тогда он приобрел тонометр и еще некийприбор под загадочным названием «БСК 154-12», который, судя по прилагаемому кнему описанию, излечивал от полутора сотен болезней. В рабочем состоянии прибормигал красной лампочкой и так гудел, что Федор был буквально очарован. Этооказалось именно то, что надо! До кучи он прикупил еще упаковку разовых шприцеви походную аптечку в кожаном футляре. Засунув все это добро в свой портфель,Федор стал прикидывать, как ему лучше добраться до загородного особняка СашиЯдовитого. В том, что Валентина там, он даже не сомневался. Где же ей еще быть,раз в городской квартире никто не подходит к телефону! Адрес особняка давно ужехранился в его памяти. Жеряпко решил взять такси.

Конечно, это будет дорого, но разве можно думать о деньгах,находясь лицом к лицу со смертельной опасностью?

Пока таксист вез его к подмосковному обиталищу Ядовитого,Федор пытался придумать для липового врача подходящую фамилию. По его мнению,она должна была звучать красиво и немного загадочно. Однако на ум ничего нешло. Отчаявшись, Федор схватил старую газету, которая валялась у шофера назаднем сиденье, и принялся прочитывать подряд все фамилии, которые тамвстречались. Громкие, типа Путина и Чубайса, он пропускал, рядовые же приводилиего в состояние крайнего недоумения. До сих пор он думал, что его собственнаяфамилия — нечто из ряда вон, но сейчас был близок к тому, чтобы навсегдаизбавиться от комплекса неполноценности. Если верить газете, страна простонаводнена типами, в паспорте у которых написано черт знает что.

Например, Глюкопудов. Может человек с фамилией Глюкопудоввнушать уважение?

В газете была собрана целая кунсткамера:

Невроткин, Хрустман, Скорпионенко, Масломяткин и Клопенюк.Федор Ильич решил, что надо остановиться на чем-нибудь классическом.«Назовусь-ка я доктором Фрейдом, — подумал он. — Самое милое дело».

Было уже совершенно темно, когда такси подкатило к особнякуЯдовитого. Домик был что надо. Его чернильный готический остов вырисовывался намягко-синем вечернем фоне, поражая воображение громадностью и неприступностью.Наверное, поэтому забор вокруг участка хозяева посчитали излишним.

Окна светились только на первом этаже, да еще одно — вкруглой башне, прилепившейся к правому крылу строения. «Там заперта моялюбимая», — догадался Федор.

Электрическое освещение было скудным, и, когда таксиотъехало, у Жеряпко сложилось отчетливое ощущение, что он попал в прошлый век идверь ему сейчас откроет дворецкий в бархатной ливрее и башмаках с пряжками.

Пройдя по дорожке, обсаженной низкими кустами, листьякоторых лаково блестели в темноте, Федор отрывисто позвонил. На него уставилсяглазок видеокамеры, потом внезапно ожил динамик, прилепленный к стене, который,немного пошипев, неприветливо спросил:

— Кого надо?

— Хозяина, — ответил Федор заговорщическим тоном.

— Хозяина нету, — выплюнул динамик.

«Вот и слава богу», — подумал гость, едва удержавшись,чтобы не перекреститься.

— Все равно откройте, — вслух сказал он.

— Еще чего! — рыкнул динамик и противно затрещал,но не отключился.

— Мне надо осмотреть больную! — вздорным голосомзаявил Жеряпко. — Что там у вас за барышня, из-за которой меня вытащили изпостели?

— Кто вытащил? — переспросил динамик. — Коговытащил?

— Меня! — тявкнул Жеряпко, но тут же мысленно себяодернул и уже гораздо более авторитетным тоном заявил:

— Я, милейший, академик, действительный член Академиипсихоневрологических наук, доктор Фрейд. И не собираюсь стоять тут на улице,когда у меня каждая минута расписана на неделю вперед!

— А кто вас вызывал? — продолжал допытыватьсядинамик.

— Сам, — понизив голос, доложил Федор, решивбольше к этому короткому пояснению ничего не прибавлять.

На Жеряпкино счастье, Саша Ядовитый в этот момент встолице-матушке гулял с девками, отчего был недосягаем ни для друзей, ни дляподданных. Гулянки Саша считал лучшей профилактической процедурой на свете истрого следил, чтобы в эти святые моменты его не прерывали.

Дверь тонко пискнула и открылась.

— А теперь подробнее, — сказал амбал, возникшийперед Жеряпко, который уже шагнул было в глубину представшего его очаммраморного холла. — Кто вы такой?

Уже одно то, что образина обращалась к нему на «вы», вселялов Федора определенный оптимизм. Он снова перечислил свои воображаемые титулы и,ловко достав из кармана старое пенсне, которое годами валялось у него наработе, нацепил его на нос.

— А ну, еще раз, как ваша фамилия? — спросиламбал, в подсознании которого определенно что-то шевельнулось.

— Фрейд. Зигмунд Фрейд. Неужели вы обо мне никогда неслышали?! — возмущенно спросил Федор.

Амбал позвал своего напарника, такого же амбала, они очем-то пошептались, потом какой-то из них велел:

— На второй этаж, я покажу.

Сказать по правде, страдания Валентины надоели стражникамхуже горькой редьки.

После того как ей показали труп по ошибке убитого Шурмина,Валентина поняла совершенно отчетливо, что Федору надеяться не на что. Отчаяниюее не было предела. Она кричала, выла и стучала в дверь ногами, потом стонала,раскинувшись на широкой кровати, а теперь вот уже второй час истеричновсхлипывала и так вошла во вкус, что, по всем признакам, собиралась заниматьсясамоистязанием до рассвета.

— Я войду с вами, — предупредил амбал,останавливаясь перед дверью темницы.

— Как же я буду осматривать больную? — возмутился«доктор».

— Только при мне.

— Помилуйте, это ни в какие ворота!

Услышав, что в замке зашевелился ключ, Валентина пересталарыдать и теперь сидела на кровати, сдувая с влажного лба непослушную прядку волос.Увидев в распахнувшейся двери Феденьку, она чуть было не кинулась к нему вобъятия, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Федор же сказал:

— Нуте-с, кто у нас тут болен?

— Я, — ответила Валентина, спрыгивая скровати. — Боже, я так рада видеть вас, доктор!