– Доброе утро, а ты что здесь делаешь? Тебя же определили в группу Энга?

– Мы посоветовались с сержантом, тебе одному трудно будет снимать часовых, решили, что я могу помочь. Мы же напарники, ты уже сработался со мной…

– Понимаешь, я один могу им глаза отвести, прикрывать двоих гораздо сложнее. Так что извини, лучше уж я сам.

– А что, если на посту будет стоять не один, а двое, к примеру, врагов? – Ого, а об этом я не подумал, этот паренек и Энг меня уели! И ведь правы, тогда вдвоем будет сподручнее.

– Ладно. Уговорил, пойдем вдвоем. Но никакого лишнего звука, все по команде. Впрочем, мы и так сработались, тут ты прав.

С собой взяли все, что могли унести. Хозяйственные бойцы из стариков, бывших пленных, бросали грустные взгляды на всякую бытовую мелочевку, собранную или смастеренную на месте. И хочется забрать, и понимаешь, что нельзя. Хорошо, что мы прихватили пару машин, за пару часов добрались до их «стоянки», там в грузовик загрузили рядовых, в кабину Спаса, рядом с водителем, а нас с Энгом офицеры пригласили в трассер, который я в глубине души считал своим. Хотя и не умел водить такую технику, но захватил-то я! Расстояние, на которое группа майора потратила день, пролетели за час, трассер реально пролетел – мощный антиграв позволял в нужный момент подскакивать до ста метров, в обычном режиме машина летела над трассой в трех-пяти метрах от покрытия. Добравшись до заранее присмотренного места, загнали средства передвижения под раскидистые кроны деревьев и продолжили свой путь пешком.

Часа за два до заката добрались к облюбованному капитаном месту, где можно было с удобствами наблюдать за космопортом. Меня в первую очередь интересовали посты охраны, но и в целом осмотреть нашу цель стоило. Шесть взлетно-посадочных полос, плюс шайбы для вертикального взлета. На открытых стоянках припаркованы восемнадцать аэрокосмических истребителей – истребителями их называют по привычке, эти многоцелевые аппараты способны и штурмовку позиций произвести, и бомбовый удар. Кроме того, пару шайб для вертикального взлета занимали стрекозы со странным винтом. Вертолеты, как мне сказали. Самая неприятная машина для нас, партизан. Их нужно уничтожить обязательно. Теперь посмотрим на их систему охраны.

Так, семь, нет, девять постов. Два пулеметных гнезда, прикрывают дороги, четверо бойцов. Два со стороны нашего леса, самые ближние, еще три прикрывают другие стороны света. Есть у них привычка располагать охранение в привязке к компасу. Один у бывшей казармы, что они там устроили, не знаю. Еще один у здания штаба. Один поставлен у входа в подземное хранилище, возможно, боеприпасы. Да еще у хранилища с топливом десятый пост. И один боец охраняет нечто странное: лабиринт из камней и обсыпанных цветным песком дорожек. На алтарь не похоже, но явно связано с их культом. Итого восемнадцать врагов. Многовато. Но меня касается только половина, чтобы не смогли помешать нашим бойцам проникнуть вглубь базы.

– Капитан, а ночью как, усиливают посты?

– Вот этого знать не могу. Приборов не было. Предлагаю исходить из того, что посты будут удвоены. Я бы так поступил.

Так, с нашей стороны два поста, четыре человека. Пулемет – восемь? Не думаю, скорее шестеро. Придется повозиться. Снять наружное охранение слева, еще двое, двенадцать, потом казарма, не будут усиливать, еще один. Подземелье в стороне, у бочек с топливом еще двое. Странно, что не охраняют авиацию днем, предположим, что ночью выставят еще три поста. Итого восемнадцать, кругом, блин, восемнадцать… Честно, многовато для меня одного. Даже с Шано. А куда деваться?

– Буду стараться снять. Но очень велик шанс засыпаться. Со мной вызвался идти Шано, лучше будет, если пойдет еще пара ребят.

– Не вопрос. Связь теперь есть у всех, можно в процессе подтягивать бойцов. Особенно важно взять пулеметное гнездо справа. Думай. От тебя слишком многое зависит.

Дождавшись ночи, хорошо, что темной – местный спутник не вышел на небо, заслоненный тучами, – мы вместе с Шано двинулись резать караульных. Меня слегка колбасит от поставленной задачи, даже не представляю, что с напарником. Вру, прислушался – ему тоже очень не по себе. Конгереты не прикинули на местности посты охраны, и между двумя постами, выдвинутыми к лесу, оказался овражек. Даже скорее низина. По ней мы и вышли к ним в тыл, откуда они не ожидали нападения. Винтовку со всем лишним я оставил, даже меч, сегодня мое оружие – боевой нож и пистолет, на самый крайний случай. Посты, как я и предполагал, удвоили. Тенью, используя отвод глаз, я вырос за охранником и перехватил горло ножом. Придержал труп, подумал – слишком шумно получается, нужно бить в сердце или куда еще, чтобы не шуметь, но я не знаю, куда и как, не учился я этому! Хотя сосед его ничего не услышал, а ведь стоял в паре метров! Я плавно опустил труп, скользнув к нему, снова вонзил нож в горло. Минус два, в траве показался Шано, но пока в его помощи я не нуждаюсь.

Наше проникновение внутрь базы конгеретов тоже похоже на удар кинжалом: сначала мы убиваем первый слой врагов, потом расширяем разрез, проникаем глубже в тело, и так до самой сердцевины.

Снова воспользовавшись оврагом, мы вырезали второй пикет врага, они стояли слишком далеко от других постов, можно было не осторожничать. Далее шло пулеметное гнездо, где было минимум шестеро, я прислушался, четверо спят, один чувствует обиду на весь мир – возможно, его и заставили нести караул, еще один чем-то занят. Ест, собака! Спрятал от своих что-то вкусное и теперь жадно поедает. Я махнул рукой, подзывая напарника. Показал ему на пулемет: держи его под прицелом, пока я занимаюсь этим постом. Шестеро – это сложно, могу не справиться. Накинул на себя отвод глаз и осторожно прошел мимо спящих, придержал рукой бодрствующего караульного и полоснул боевым ножом ему по горлу. Аккуратно опустил булькающее тело, махнул Шано – пулемет твой. Вторым убил жруна, он, кроме своей ветчины, вообще ни о чем не думал. Потом прошелся по спящим, успокаивая их. Странно, но это оказалось очень просто. Наши заняли пулеметную точку, значит, мне пора дальше. Дальше почему-то конгереты не стали удваивать посты. Я быстро разобрался с постами у казармы, штаба и склада топлива. Единственное, что меня напрягало, – какое-то ощущение черной тучи, что собиралась над космодромом, подпитываемая убитыми врагами. Чувство, что мы что-то делаем не так. Что конкретно, не мог понять, да и менять сейчас что-то уже поздно.

Дождавшись основного отряда, я снова надел обычную амуницию. Мы готовились к атаке. Неожиданно лейтенант подозвал меня:

– Что-то тревожно мне. Сам не понимаю почему. Не чувствуешь такого?

– Есть что-то. Когда устранял вражеские пикеты, было ощущение, что нечто наблюдает за мной. Но наблюдает спокойно, не интересуясь моими действиями.

– Ладно, потом разберемся. Атакуем!

Бойцы с плазмой и ракетными установками бросили всю мощь своего оружия на технику конгеретов. Кто-то ударил и по горючему, взрывы аэрокосмических машин, склада с горючим и винтокрылых стрекоз превратили ночь в день. Но очень плохой день, вокруг все горело, в небо поднимались клубы дыма, конгереты метались по площадке бывшего космодрома, пытаясь понять, что происходит, и ища укрытия от нашего огня. Мы, как ангелы возмездия, косили врагов десятками. Техника врага была уничтожена, захваченное пулеметное гнездо тяжелыми крупнокалиберными пулями добавляло безумия в эту картину. Вдруг на выходе из казармы появился завиток тьмы, быстро превратившийся в вихрь, я увидел человека в черном балахоне, выходящим оттуда. Я ощущал, как он втягивает в себя ручейки энергии смерти, раздуваясь, становясь все сильнее.