После этого наращивали плот в ширину. Здесь дело пошло быстрее. Бревна можно было подтаскивать и стыковать по порядку. Закончили основание и по нему пустили поперечный накат из брёвен, заготовленных Дмитрием для строительства нового хлева и бани. Поперечный накат крепили к основанию скобами, штырями и специальными коваными гвоздями. Этого добра у запасливого лесника было заготовлено вдоволь. По поперечному накату пустили ещё один продольный из брёвен от веранды, боковой пристройки и всех оставшихся обрезков. И только к этому накату прибили настил из плахи и досок. Их ещё год назад Дмитрий напилил на пилораме и привёз два полных КамАЗа.

После этого, для надёжности, по бокам скрепили все три наката металлическим уголком, предварительно просверлив в нем отверстия для гвоздей. Уголок отрезали на метр выше настила, чтобы позднее натянуть по нему верёвки фальшборта. Основа плота была готова. Высота настила над поверхностью земли получилась более метра. Дом не просто стоял на плоту, а сидел в нише (на первом накате). При такой конструкции нижние бревна дома погрузятся в воду, зато выиграет общая устойчивость плота. Пол самого дома оказался выше настила, и это давало гарантию, вода не зальёт его даже при большой волне.

Объем работы был проделан гигантский. Строители буквально падали от усталости, но всё равно дело двигалось медленнее, чем хотелось бы. Только во второй половине седьмого дня приступили к обустройству плота. А ведь ещё нужен был день на подготовку к плаванию. Необходимо было заколоть скот и засолить мясо. Выгрузить из дома ненужное и загрузить всё необходимое. К счастью, вода, как бы сжалившись над людьми, чуть-чуть притормозила и подарила почти половину дня восьмого.

За это время им удалось построить низенькие (на ширину плахи) бортики плота, пригон с навесом для коровы, ящики для инструмента и продуктов, грибок для вперёдсмотрящего, перенести будку пса Жулика, оборудовать место для электростанции и лодочного мотора, и сделать ещё много других более мелких, но нужных пристроек и приспособлений. Успели и с подготовительными работами. Когда после всех этих героических трудовых подвигов в день восьмой сели обедать, вода к плоту подошла вплотную.

Однако отдыхать было рано. После обеда Дмитрий завёл трактор и подцепил тележку. В эту тележку снесли все более или менее ценные вещи и агрегаты, которые приходилось оставлять. Было решено вывезти тележку на самый верх высоты к трегапункту. Вдруг вода остановится. Тогда всё это можно будет забрать и использовать. После того как отцепили тележку, к плоту подтащили несколько брёвен для наращивания вбок. На случай наклона плота после всплытия, из-за неравномерной загрузки.

Закончили работу в сумерках. За эти сумасшедшие дни им удалось сделать почти невозможное, и теперь, наконец, можно было расслабиться. Они собрались в доме на ужин. А когда поужинали, разгорелась беседа, после которой всех охватило сомнение и беспокойство.

* * *

Началось всё с невинного вопроса Ленки:

— Ну, и когда мы на нашем корабле поплывём?

— Возможно, никогда, — мрачно пошутила Алёна, — если наш «главный конструктор» ошибся в расчётах.

Все последние дни Алёна редко вступала в разговоры. Она жила в своих невесёлых думах и непроизвольно привыкала к мысли — её Павел погиб. Да и тяжёлая изнурительная работа в течение всего светового дня так изматывала, что даже во время отдыха у неё не появлялось ни малейшего желания почесать языком. В такие минуты девушка тихонько усаживалась в сторонке и прикрывала глаза. Её душа и тело просили только одного — покоя и отдыха.

Сегодня основную работу выполняли мужчины, да и работали не так интенсивно, и она заговорила. С Андреем, три дня назад сделавшим попытку вывести её из душевного оцепенения, они крепко поругались. В результате все последние дни не разговаривали. Вот и сейчас он не смог разгадать, на что направлен её «толстый» намёк: на желание углубить ссору или попытку примирения, и решил поёрничать.

— Конечно! Я, когда считал, всё время думал, как бы сделать так, чтобы плот затонул тут же возле острова… Уж больно не хочется куда-то плыть. То ли дело жить на ёлках!

— Вот я и говорю, из-за собственных желаний ты вполне способен утопить ближних!

— Ребята, — обратилась к Алёне с Андреем Светлана, — что вы всё время друг с другом пикируете? Мы сняли вас с одной ёлки…, думали не разлей вода, а вы всё на ножах!..

— Это потому, что Андрюше нравится Алёнка, а у неё уже есть жених, — пояснила всезнающая Ленка. — Любовный треугольник… понимать надо, — с трагическим вздохом заключила она.

Пояснение «умудрённой жизнью» девчушки всех развеселило, но серьёзная Мария, не очень-то воспринимавшая юмор, задала Алёне вопрос:

— Алёна, а чем тебе плох Андрей? Парень деловой, видный. Без пяти минут кандидат наук.

— Да ну вас, — махнула рукой девушка, — всё об одном и том же… Я не говорю, что он плохой, но как главному конструктору ему не доверяю.

— А в чём ты видишь проблему? — прямо спросил Дмитрий. — Чем наш плот тебя не устраивает?

— Да ничем!.. Но мало ли что? Никто ведь таких плотов не строил. А Андрей не конструктор, а эколог. У нас в университете над ними все посмеивались: в экологи идёт тот, кто ничего путного делать не может. Девчонкам, которые с ними дружили, говорили так: «Зачем ты завела себе „зелёного друга“? Мало тебе нормальных парней?»

Андрей и сейчас не понял, чего добивается Алёна, явно влезая ему под шкуру, но, на всякий случай, принялся отъедаться:

— Ну, и у нас про филологов кое-что поговаривали. Они тоже не сильно переработали. Главный рабочий орган у них — язык… Очень, скажу вам, удобно, рот закрыл — конец рабочего дня. И рабочее место убрано.

Перепалке не дал разгореться Илья. Он, неожиданно для всех, поддержал Андрея.

— Алёна, а мне ты доверяешь? Я, правда, всего лишь военный инженер. В гражданских вузах вообще не учился. В своё время окончил военно-инженерное училище и военно-инженерную академию. Но про них мне дражайшая Светлана Дмитриевна ещё при нашем знакомстве загадала загадку…

— Какую, дядя Илья? — мгновенно проявила заинтересованность Ленка.

— А вот отгадай: одна ёлка, а вокруг дубы!.. Что это?

— Ну, не знаю, может быть, какая-нибудь аномалия в дубовой роще, — блеснула Ленка услышанным от отца словечком.

— Вот и я говорю, что аномалия, а Светлана Дмитриевна разгадала иначе — это новогодняя ёлка в военном училище.

Все засмеялись, а Светлана, улыбаясь, принялась оправдываться:

— Моё заблуждение молодости. С тех пор я поняла, военные умеют не только разбивать о голову кирпичи. Большинство из них способно головой думать. Хотя для тех, кто специализируется на кирпичах, определение «дуб» вполне подходит.

— Но это несправедливо, — торопливо заговорила Алёна. — У нас военных называли «дубами» только те парни, которых и мужчинами-то считать нельзя. Их главная забота — закосить от армии, вот от собственной ущербности они про офицеров такое и говорили. А наши девчонки с удовольствием знакомились с курсантами. Некоторые даже вышли за них замуж. Я, конечно, не имею в виду дочек чиновников и денежных тузов. У этих аллергия на любые жизненные трудности.