Лес был спокоен. Теплые оранжевые лучи заходящего солнца просвечивали сквозь ветви стройных сосен. В кронах деревьев пели птицы. Тихо шелестел ветер. Я глубоко вздохнула. На этот раз на выдохе воздух не превратился в пар. Странно.

Медленно я поставила ведро на землю и, наклонившись, уперла руки в колени. Нужно успокоиться.

Я была в безопасности. Здесь мне ничто не угрожало.

Из моей груди вырвался нервный смешок. Вон как разыгралось воображение из-за какой-то заболоченной поляны. Красные точки наверняка не имели к глазам никакого отношения. Никто не хватал меня за ногу, просто зацепилась за какой-то корень. Их там было полно.

Отсмеявшись, я перевела взгляд на сапоги и почувствовала, как улыбка застывает на моих губах. Оба голенища вымазались в грязи, да вот только на сапоге, застрявшем в заболоченном ручье, ил подсох довольно странно. Я присела, не в силах поверить в то, что вижу, и приложила руку к голенищу.

В засохшей грязи явственно был виден отпечаток ладони…

Шептуха не обрадовалась. Я не стала рассказывать ей о красных глазах и отпечатке в грязи – не хотелось выглядеть идиоткой. На обратном пути через луг, который пролегал между лесом и домом Бабы Яги, мне удалось достаточно успокоиться, чтобы понять, что у меня слишком богатое воображение.

Теперь мне стало стыдно, что я как дурочка так сильно испугалась.

Руководительница моей практики злилась на меня за то, что я не собрала целое ведро сосновых почек, а за то, что я бросила ее драгоценную стремянку посреди леса, она и вовсе обиделась.

Я пообещала ей, что куплю ей новую стремянку, если ту за ночь кто-нибудь украдет.

На следующий день, прежде чем снова отправиться в лес с металлическим ведром, я решила взять с собой кого-нибудь на подмогу. Ну, вдруг мне встретятся дикие собаки.

Я долго колебалась, прежде чем принять это решение, но в конце концов проглотила гордость и села в машину.

Хотя я провела в Белинах уже почти месяц, я не знала никого, кроме Мешко. Только его я могла попросить о помощи.

Было необычайно теплое утро для марта. Уже через несколько дней наступит весеннее равноденствие и Ярилин праздник. Не хотелось признаваться в этом вслух, но мне было любопытно, как он проходит.

Подъехав к месту обитания местного ворожея Мщуя, я остановилась перед разваливающейся от старости халупой. Крыша ее перекосилась, грозя обрушиться в любой момент. Еще и протекает наверняка. Когда я постучала в дверь, с которой слезала краска, та приоткрылись.

Наконец я смогла по достоинству оценить хижину шептухи. При взгляде на постройки, принадлежащие ворожею, шептухина изба стала казаться прямо-таки элитным жильем.

– Эй! – позвала я. – Есть тут кто?

Я вошла внутрь – в помещении не было ни души. Меня охватило облегчение, когда на полу я увидела только один грязный тюфяк. Не хотелось бы, чтобы Мешко оказался настолько чокнутым религиозным фанатиком, чтобы жить в таких ужасных условиях.

Только что теперь? Где мне его искать?

– Кто там? – услышала я голос за спиной.

Я подскочила от испуга и повернулась к стоящему позади меня мужчине. Должно быть, это Мщуй. Я хорошо помнила рассказ Бабы Яги о местном пьянице, который считает себя великим вещуном.

Он оказался невысоким, сгорбленным стариком, гораздо ниже меня. Вместе с высоким Мешко они наверняка составляли довольно забавную пару. В седой, длинной, спутанной бороде застряли хлебные крошки и, если зрение меня не подводит, даже тщательно обглоданная куриная кость.

– Доброе утро, – вежливо сказала я.

– Доброе ли? – ответил он. – Это может легко определить правильное гадание. За небольшую плату, конечно.

– Ага-а-а-а. Но я пришла не за гаданиями. Я ищу Мешко.

– И заглядываешь ко мне в хату?

Мщуй сдвинул кустистые брови, которые чуть ли не закрывали ему глаза: это делало его немного похожим на тех маленьких смешных собачек, которых часто разводят знаменитости.

– Я легонько постучала в дверь, но моя недюжинная сила заставила ее распахнуться, – фыркнула я.

Мужчина подозрительно посмотрел на мою руку, а потом на деревянные кое-как сколоченные доски, которые он считал дверью.

Неужели он всерьез принял то, что я сказала?

Спасибо Мщую, теперь я точно не изменю свое мнение насчет умственных способностей жрецов. Практически ходячий стереотип.

– Дверь была открыта, – пояснила я.

Старик заметно успокоился.

– Я мог ее и не закрыть, – ответил он и быстро добавил: – Очень спешил на утреннюю молитву.

Запах алкоголя, исходящий от него, говорил совсем о другом.

– Я ищу Мешко, – напомнила я ему. – Вы знаете, где я могу его найти?

– Он снимает этаж вон в том доме. – Он показал скрюченным от ревматизма пальцем на здание неподалеку. – По лестнице только нужно подняться.

– Спасибо.

Я двинулась в указанном направлении, но он схватил меня за локоть.

– А ты кто? – спросил он.

– Меня зовут Гослава Бжузка, – ответила я. – Я на практике у шептухи.

Водянистые глазки Мщуя расширились, а затем закатились под самый лоб. Я испугалась не на шутку, глядя на белки его глаз.

– Что с вами? – воскликнула я.

О боги! Может, это какой-то приступ, вызванный алкоголем?!

Я не хочу оказывать ему первую помощь. Я даже не знаю, где искать губы в этой спутанной бороде! Я не смогу сделать ему искусственное дыхание методом «рот в рот».

Его глаза вернулись на свое место, и он проговорил как ни в чем не бывало:

– А, да. Воистину. Удачи в поисках стремянки, Гося.

Затем он отпустил мою руку и зашел в хижину, оставляя меня одну во дворе.

Откуда, черт возьми, он знал, что я собираюсь искать брошенную стремянку? По спине пробежала дрожь беспокойства. Мне стало не по себе. Определенно, не люблю жрецов.

Все, я не собираюсь на этом зацикливаться. Поведение Мщуя было отнюдь не нормальным, но нужно перестать об этом думать.

Я быстро направилась к Мешко, поднялась по пристроенной снаружи домика деревянной лестнице и постучала в дверь. Долго ждать не пришлось – он практически сразу открыл.

А у меня подкосились колени.

Ох, черт побери! Меня бросило в жар.

Какой он красивый! Нельзя же быть настолько красивым. Такими могут быть только актеры и певцы, к которым нельзя прикоснуться.

Потому что мне очень хотелось к нему прикоснуться.

Мешко, должно быть, только что вышел из душа. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что был всего седьмой час. На практике у Бабы Яги я привыкла рано вставать и совершенно забыла, что в это время нормальные люди еще спят.