должен подозревать? Ты нанял бабу, хотя не должен был. Она предала меня. Кто-то дал ей Перст.

- Думаете, это я?!

- Зачем вы поперлись к Ионе?

Джоакин запнулся:

- Мы… ну, милорд… мы хотели сказать ей…

- Что сказать?

- Она ведьма! – вмешался Мартин. – Пришли сказать: «Сдохни, чертова ведьма! Мы больше не боимся!»

- Я не с тобой говорю! На тебя нашло, это ясно. Но ты, Джоакин, зачем пошел?

Путевец кашлянул, пытаясь продрать сухое горло.

- Я тоже это… тоже думаю, что ведьма. Она тогда, при Лисьем Доле… знала наперед, прыгала – туп-туп. И кулаком еще – пум. Все чуяла сквозь доски…

- Ты бредишь?

- Нет, милорд! Она такая. Она и гарнизон совратила чарами, и лорда Мартина попутала… Мы боялись ее, а потом выпили орджа – и перестали. Пошли, чтобы сказать в лицо…

- Что сказать, а?!

Джоакин выдавил, красный, как рак:

- Не знаю, милорд. Не придумал, пока шел. Просто хотел посмотреть на нее... вот так, смело. Чтоб она увидела: теперь мы сверху, ее черед бояться!

Мартин кивал, подтверждая каждое слово Джоакина.

- Кто предложил пойти к Ионе?

- Вит, я предложил…

- А ты, Джоакин, зачем согласился?

- Милорд, я уже объяснил…

- Нет, ты издал рев тупого осла! А объяснение – вот. Гвенда хотела выпустить Иону по приказу Натаниэля. А ты был в сговоре с нею и знал, на когда назначено дело. В ту самую ночь Мартин решил пойти к Ионе. Ты увязался следом, чтобы не дать ему сорвать ваш план. Думал убить Мартина, если он помешает. Но Иона увидела тебя – и не сдержалась, врезала прутом по роже. Гвенда не успела сказать, что ты на их стороне. Хорошее объяснение, а, сир Джоакин?

Путевец утратил дар речи. Только мотал головой из стороны в сторону и хлопал ртом…

Виттор с улыбкой повернулся к детям:

- Лучики мои, у каждого сеньора бывает, что вассал творит несусветную чушь. Такое выкинет – хоть стой, хоть падай. И как понять: это измена или просто дурость? Повесить негодяя или только дать подзатыльник?

- Он запутался, значит, предатель! – бодро сказала девчушка.

- Ты изменник, сир Джоакин? – строго спросил крепыш. – Натаниэлю продался? Отвечай!

Виттор рассмеялся:

- Лучики мои, учитесь понимать людей. Изменник, даже самый глупый, придумал бы ложь наперед. Знал бы заранее, что его спросят, и заготовил ответы. А Джоакин двух слов связать не может, еще и глаза пучит от удивления. Он даже не догадывался, что возможен такой разговор. Храбрый сир Джоакин – не предатель, а просто дурак.

Дети захихикали, очень довольные, что взрослого воина при них обозвали дураком. Джоакин набычился, играя желваками. Обида смешивалась с чувством мучительной правоты. На самом деле, истина – за Джоакином, а граф упускает нечто очень важное. Вспомнить бы: что же?..

Девочка спросила:

- Дядя Вит, зачем он нанял Гвенду, если не для измены?

- Милая, каждый человек чего-нибудь не умеет. Я не умею сражаться, Мартин – держать себя в руках, Джоакин – разбираться в женщинах. Он в них ошибается абсолютно всегда. Каждая, кто западает ему в сердце, оказывается дрянью. Гвенда – шпионка и убийца - обязана была понравиться Джоакину. Не он виноват, а дядя Марти: позволил ослу выбирать.

Мальцы снова захохотали. Джоакину захотелось спрятаться под подушку. Точно так же, один в один, высмеивали его старшие братья.

И вдруг подал голос Мартин:

- Вит, убей Иону.

- Что?..

- Она – главная гадина. Из-за нее все беды. Ты же там не был, а мы видели: это Иона правила Гвендой! У гувернантки совсем не было воли. Волчица стреляла ею, как своей рукой. И это волчица нас избила, а не Гвенда.

- Так поделом. Будете знать, как нарушать приказы. Кому я велел не ходить к Ионе?

Виттор хотел пристыдить Мартина, но тот ответил неожиданно твердо:

- Иона хотела убить твоего брата! Неужели простишь?

- Ты б еще к медведю подошел и руку в пасть засунул…

- Значит, простишь ее, да? – голос Мартина наполнился не обидой, а едкою горючей злобой. – Ее простишь, а нас накажешь?

- Кто вас наказывает, дурачье…

- Уже наказал! Сутки я орал от боли – целые сутки, мне бабка северянская сказала. Только потом ты прислал Пауля с Предметом. Пауль отдал меня рыжей суке, а она не умеет снимать боль. Стала резать по живому - я чуть не сдох! А ты, брат, даже тогда не пришел. Явился еще через три дня - вот как сильно меня любишь!

Граф смешался на вдох. План урока для деток явно не включал этой сцены. Затем овладел собою и сказал мальцам:

- Глядите: вот недостойное поведение в споре. Если дяде Марти не хватает аргументов, он переходит на…

- Я с тобой говорю, Вит! Не верти мордой, на меня смотри!

Граф Шейланд исчез. Возник над койкой брата и с размаху залепил пощечину.

- Будь вежлив, если говоришь со мной. Я – твой сеньор.

Челюсть Мартина еще далеко не зажила, он вскрикнул от боли. Однако ответил жестко:

- Ты – плохой сеньор, раз не ценишь вассалов. Пауль говорил с Чарой: шаваны в обиде. Ты их не наградил, не дал разграбить город, не сделал Пауля полководцем. Ты их не уважаешь! И меня тоже!

Виттор повел бровью:

- В чем же сходство между тобой и Паулем?

- Мы оба – твои мечи, ну! Мы ждем уважения, а получаем шиш. Пауль хочет быть полководцем, а я – лордом. Ты обещал мне графство, а дал клетку с ведьмой. Жалеешь графство – дай хотя бы город. Сделай меня правителем этого Лида!

- Тебя? Правителем?..

- Да, брат! Я смогу обуздать северян. В кулаке буду держать, ну!

Граф расхохотался, жестом призывая детей смеяться вместе с ним:

- Да ты самого себя не можешь обуздать! Какой же ты тупица, Марти. Назови хоть одну причину сделать тебя лордом!

Младший Шейланд сглотнул, утер нос рукавом и сказал очень серьезно:

- Я для тебя – самый надежный человек на свете. Я был с тобой всегда, от самого начала. Не Лед, не Пауль, не Джо и не этот… Только я!

- Верно, ты со мной всегда. Как с прокаженным – его язвы.

И вот теперь боль заставила Мартина умолкнуть.

Виттор постоял еще минуту, чтобы убедиться в победе, затем переместился к