Когда корабли пошли навстречу друг другу, Эрлинг велелРагнару вылезти из трюма и приказал:

– Сними-ка с борта мой щит… Встанешь с ним на корме. Иесли Олава хоть оцарапает – повешу!

Рагнар надел на руку жёлтый щит, и Олав недовольнонахмурился:

– Только не вздумай тут мне мешать.

Молодой раб ответил по обыкновению дерзко:

– Может, и помешаю, потому что неохота мне кормить рыб,если тебя собьют!

Эрлинг смотрел вперёд, на быстро приближавшийся пёстрыйкорабль… Только мёртвое тело могло теперь висеть на его форштевне. Но Эрлингвсё-таки обернулся к своим стрелкам и повторил:

– Никому ни с места, пока не окажемся борт в борт… И несметь трогать того, кто у них на руле!

Стрелки, один за другим, молча кивнули головами в клёпаныхшлемах. Смерть вражеского кормщика могла отдать морю и корабль, и Халльгримавместе с ним, кто же этого не понимал…

Когда спорят между собой верховые, плохому всаднику редкодостаётся победа. Так и в морском бою. Не всё решается мечами – худо тому, когоплохо слушается корабль. Да и что вообще делать в море такому?

В это утро у берега Страны Халейгов спорили равные. Двакорабля шли друг на друга сквозь дымившееся море, тяжко раскачиваясь, равнострашные и собственной яростной красотой, и угрюмым мужеством своих людей… Ностарый Олав всё-таки обманул рулевого пёстрого корабля. Он первым увалился подветер. Лодья кренилась – наветренный правый борт, обращённый к врагу, выкатывализ воды, заслоняя сидевших на скамьях.

С пёстрого корабля посыпалась ругань, а потом и стрелы. Исамая первая засела в жёлтом щите, который держал в руках забияка Рагнар… Тугопришлось бы Олаву без того щита! Однако сам старик увидел в нём только помеху:молодой раб всё-таки лез ему под руку, ведь правило на корабле тоже помещаетсясправа.

– Прочь! – рявкнул он сердито. – Не мешай!

И схватил за плечо – отшвырнуть. Но это оказалось не так-толегко.

– Сам не мешай, длинная твоя борода! – огрызнулсямолодой раб. Мгновением раньше он ощутил свирепую боль в левом бедре и почувствовал,как по закоченевшей ноге потекла горячая кровь.

…И снова с чёрного корабля не отвечали до тех пор, пока невстали с пёстрым борт против борта. Тогда-то Эрлинг спустил тетиву – и еголучники разом встали из-за щитов, почти в упор бросив оперённую смерть. И взялипервую победу: на вражеском корабле повалилось несколько человек.

Тут среди Рунольвовых людей сыскался неразумный. А может,только что лишившийся побратима. Вскочив, этот воин раскрутил и метнул зубастыйякорь, привязанный к длинной верёвке. Такими стягивают корабли для рукопашногобоя. Или, если посчастливится, сдёргивают гребцов прямо со скамей.

Якорь со свистом пролетел и вцепился, и воина рвануло заборт. Друзья успели схватить его за прочные кожаные штаны. Но когда парнявытащили, он корчился в смертной муке, роняя розовые пузыри. В спине и в левомбоку по самые перья сидели четыре стрелы…

И лишь державшему руль ничего не грозило. Хоть он и стоял вовесь рост. И не прятался от стрелков. И хоть был это сам Рунольв Раудссон!

Его-то, Рунольва, разглядел высунувшийся из трюма Этельстан.Корабли уже почти разошлись, но голос или стрела ещё могли долететь. Этельстанмгновенно выскочил на палубный настил. Приложил ладони ко рту.

– Рунольв! – понеслось над морем. – Вспомнимою Гиту, Рунольв! Это я, Этельстан! Я здесь, и я до тебя доберусь!

Рунольв обернулся – на лице была издевательская усмешка.Надо думать, он с радостью повесил бы Этельстана на его же кишках. И надеялсятак и поступить… Ещё миг, и англа спасла от смерти лишь ловкость. Он успел ничкомброситься на палубу. Стрелы ударили в борт, в щиты, в мачту, возле которой онстоял… Этельстан приподнялся и упрямо, с ненавистью повторил:

– Я до тебя доберусь…

И нехорошие же были у него глаза!

Шторм тем временем и впрямь немного присмирел, корабльзаливало меньше прежнего. Не было большой нужды вычерпывать трюм, и Этельстанотправился на корму. Туда, где на палубе у борта сидел Рагнар. Сидел и, закусивгубы, щупал своё бедро и торчавшее из него серое древко. Рядом лежал жёлтыйщит. Кто-то из лучников потянулся к щиту, придвинул его поближе и принялсявыдёргивать стрелу за стрелой, пополняя колчан. У Рунольвовых людей былихорошие стрелы…

Этельстан подошёл к Рагнару и опустился подле него наколени.

– Убери-ка ты свои неуклюжие лапы, – сказал он и вытащилнож. – И лучше ложись, а то мне так не с руки.

Рагнар осторожно улегся на мокрую палубу.

– Лишнего там не срежь, вражье отродье, – сказалон. И добавил совсем другим голосом: – Давай, я не пошевелюсь.

Этельстан разрезал на нём штанину. Белое тело вокруг древкабыло ещё белее обычного, только в глубине зрела кровавая синева. Этельстанпридавил ногу ладонью, крепко взял стрелу и медленно потянул. Стрела подаласьсразу: наконечник был гладкий, как маленький нож, зазубренными здесьпользовались редко. Рагнар напрягся всем телом, но промолчал. Старый Олавравнодушно смотрел поверх их голов. Тоже невидаль, вытаскивают стрелу…

Наконечник стукнул о палубные доски, следом немедленнорасплылось тёмное пятно. Впрочем, было видно, что большие жилы не пострадали. Рагнарповернул голову, его глаза улыбались. Он сказал:

– А хорошо, что мы с тобой не успели начать резать другдругу глотки, как собирались, когда появился Рунольв на корабле!

Потом подошёл Эрлинг хёвдинг, и рабы отодвинулись всторонку. Старый Олав кивнул за корму:

– Рунольв разворачивается за нами…

Эрлинг был без шлема, и тёмные волосы лезли ему в глаза. Онубрал их со лба и сказал:

– А мы разворачиваться не станем.

Олав ненадолго оторвал взгляд от моря. И внимательнопосмотрел на молодого вождя.

– По-моему, совсем непохоже на то, чтобы ты испугался,Эрлинг Виглафссон…

Эрлинг усмехнулся:

– Ты ещё говорил, что Рунольв боится показывать корму…А я вот не боюсь.

Он умолк на полуслове. Он смотрел назад, на пёстрый корабль.Рунольв разворачивался там, на пологом склоне громадной волны. И разворачивалсямастерски. Но передышка, которую дал себе шторм, кончилась слишком внезапно.Рунольв не разглядел тёмной полосы на воде, предвестницы шквала… Рванул бешеныйветер, и гребень волны вздыбился исполинской ладонью, накрыв и повалив корабль.

Эрлинг впился пальцами в борт и не заметил крови,выступившей из-под ногтей.

– Бог Ньёрд! – сказал он громко. –Вана-Ньёрд, хранитель Лебединой Дороги, хозяин морских путей! Не отдавай Эгируэтот корабль, и я подарю тебе пленника, если возьму хоть одного!