На этот раз они начали с самого маленького магазинчика – Маринкин кринолин едва поместился в торговый зал. Там не было кондиционера и стояла гнусная, сухая духота, изрыгаемая на пределе работающими холодильниками.

Народу практически не было, а тетка за кассой лишь осоловело глянула на них, пробила товар и сразу же потеряла к покупателям всякий интерес.

Из магазина они вышли несколько обескураженные.

– По-моему, она просто не поняла ситуацию, – сказал Дима, чтобы приободрить жену.

– Да ничего, – деловито сказала Маринка, заводя машину. – Не все источники исчерпаны. Отоваримся еще.

– Конечно, – охотно согласился Дима. – Теперь нам спешить некуда.

– Сейчас найдем цель покрупнее, – прошипела Маринка сквозь зубы, внимательно осматривая вывески, проплывавшие мимо. – Вот, кажется, то, что надо.

Это был большой супермаркет. На нем красовался тряпичный, чуть уже выцветший, во всю стену призыв «Мы открылись! Атас!».

– Дешевый рекламный ход, – заметил Дима. – «Атас!» – это явное потакание низменным вкусам пу…

Он не договорил, потому что проследил за ошалелым взглядом Маринки, которая еще и указывала пальчиком с ярко-красным ногтем на выход из магазина. Оттуда, весело гогоча, выскакивали… абсолютно голые люди. Ну, так Диме с Маринкой сначала показалось. Некоторые все-таки были в трусах, но!.. Но все, включая толстых тетенек с четвертой степенью целлюлита, были топлес.

Эти нудисты-натуристы тащили, крепко прижимая к себе, разнообразные пакеты, пакетики и свертки. Кое-кто нес добычу в зубах, как собака поноску, только с менее горделивым видом. И все были, по-видимому, очень довольны происходящим и ничуть не стеснялись собственного вида: мужчины – обвислых бюстов и пивных животов, а дамы – ни особо выдающихся форм, ни их полного отсутствия.

Голые, вскочив за двери, резвенько разбегались по сторонам, словно боялись, что их догонят и заставят вернуть награбленное. У некоторых из грабителей-нудистов явно были сообщники, даже с машинами. Голые сдавали подельщикам товар и поспешно трусили обратно в магазин. Зрелище было откровенно гребостное, но и забавное.

– Хотел бы я… – начал было Дима.

Тут рядом с их машиной, взвизгнув, остановился тщедушный чумазый жигуленок. За рулем был белотелый мужик неспортивного вида, рядом – дама средней переспелости, в лифчике от купального костюма. Они поспешно выбрались из своей колымаги. На мужике оказались только семейные трусы в желто-синюю полоску.

– А вдруг тебя в этом не пустят? – нервно спросил мужик и ткнул пальцем в женин лифчик.

– Ну сниму, сниму, – досадливо отмахнулась дама. – Чего сейчас-то?… Скажут – сниму!

– Простите, а что здесь происходит? – вытянула шею Маринка. – Что за кипеж?

– Акция! – бросила через плечо дама. – Рекламная!

– А какая? В чем фишка? – не унималась Маринка.

– «Приди голым – унести сколько можешь!» – радостно добавил мужик, убегая вслед за женой. – Кайф, а?! Только сумок никаких! Во-о…

– Так, нам здесь не место, – сказал Дима, захлопывая приоткрытую было дверь. – Там до нас никому дела нет.

– Да, похоже, – вздохнула Маринка.

Они постояли еще несколько минут, наблюдая, как снуют туда-сюда полуодетые люди, несут, роняют, поднимают упаковки с товаром, ссорятся, даже пытаются что-то друг у друга отнять.

– Ладно, надо ехать, – процедила Маринка и завела машину. – Если судить по скидкам… Представляю, какие у них были накрутки!

Они снова двинулись вперед. Маринка явно что-то обмозговывала, крутя головой по сторонам.

– А давай в «Пикею» зайдем? – предложил неожиданно для самого себя Дима, теоретиком в их бизнесе не слывший. – Ну, будто мы быт устраиваем, присматриваем мебель… Это для молодоженов… э-э… как бы… естественно.

– А это идея, – чуть оживилась Маринка и стала парковаться на стоянке. – Может, хоть посуды прикупим. Или что-то в этом роде.

В «Пикее», как водится, народу было достаточно. Маринка вошла в роль без разминки, сразу включила третью скорость, забегала по залу, принялась пробовать «на зуб» двуспальные кровати и диваны, громко смеяться, бросаться на шею Диме. Так продолжалось довольно долго, но никто не проявил особого интереса к появлению парочки в подвенечных нарядах. Артподготовку пора было заканчивать, надо было переходить к атаке, и, взяв Маринку за талию, Дима, не торопясь, повел ее к выходу.

– Ничего не подобрали? – кисло осведомилась девица на кассе.

– Да мы так, – бросила Маринка небрежно. – Присмотреть на будущее.

– Ну, приходите к нам еще.

– Обязательно! – сказала Дима. – Куда ж нам без вас!

– Что сегодня – День всемирного облома?! – прошипела Маринка, заводя машину.

Та, будто услыхав про облом, противно затарахтела, чего с ней обычно не случалось.

– Даже не думай! – рявкнула Маринка и стукнула кулачком о приборную панель. – Я тебе такой тюнинг устрою – мало не покажется!

«Газель» чихнула и поспешно завелась.

– Ну что, Бог троицу любит? – спросила Маринка. – Или как?

Хотя обоим было понятно, что сегодня явно не День молодожена.

– Ну давай, – сумрачно протянул Дима. – Может, что-то и выйдет.

На их пути оказался двухуровневый гипермаркет, новый – судя по дизайну и свеженькой, оранжево-желтой расцветке. В таких за ведениях им охотно шли навстречу дамы-поку пательницы среднего возраста, еще помнившие свой триумф в роли принцессы-невесты. И то ли действительно денек был какой-то неудачный, или, может, погода менялась, но люди были не склоны радоваться чужому счастью, и «праздник поцелуев» не принял всеобщего размаха.

К кассам Маринка с Димой подошли без обычной для них свиты из глуповато улыбающихся сторонников законного брака и даже без особой надежды получить утешительный приз в виде полупустой коробочки шоколадных батончиков, как вдруг…

– Ой! Ой! – завопил где-то рядом истошный старушечий голосишко. – Граждане!.. О-о-иии! Держите его!

Мимо них промчался подросток в светлой курточке, затормозил, увидев насторожившегося охранника, развернулся, перескочил через турникет и бросился к выходу. Парень на ходу отпихнул какого-то мужика, попытавшегося задержать его, и вылетел наружу.

Зал судорожно выдохнул. Маринка с Димой тоже.

– О-хо-хо! – все причитала стоявшая у соседней кассы худенькая старушка в зеленой вязаной кофточке, истово мотая седыми растрепанными кудельками.

Вокруг нее стали собираться люди с огорченными лицами и усиленно цыкающими языками.

– Нам здесь опять делать нечего, – шепнул Дима Маринке.

– Погоди, – также тихо ответила она. – Посмотрим.

Они разглядели, что со старушкой рядом обретается старичок в инвалидном кресле.