Почему-то сразу возникало желание отвести глаза. Нет, они ничего такого себе не позволяли, но меня сразу накрывала какая-то стыдная зависть – до безумия хотелось, чтобы на меня так тоже кто-нибудь когда-нибудь смотрел. Правда, часто я задавала себе вопрос – готова ли я заплатить за это такую же высокую цену? И правда ли, что «всё лучшее покупается лишь ценой великого страдания?»

– Ого, а у нас гости, – заулыбался Андрей Сергеевич, приветственно кивнул в мою сторону и пожал руку Марку.

Из зала выбежал Андрюша и с радостными воплями повис на отце. Тот подхватил сына, поцеловал его в щеку, а потом наклонился к крестной и слегка прикоснулся губами к ее виску. Я подошла к окну и стала смотреть во двор.

– Это же замечательно, что получилось отпроситься! Как раз и булочки готовы, сейчас сядем пить чай. Лика, ты мороженое больше не будешь? Можно убрать в морозилку?

«Больше»? Вот это миленько. Хоть бы посмотрела, что только одна тарелка грязная. Или она решила, что это – моя тарелка?

Почему-то уходить я сразу передумала. Еще не хватало из-за некоторых невоспитанных личностей отказываться от вкусняшек.

– Буду!

Я схватила упаковку, демонстративно положила себе мороженое и начала его есть, вызывающе глядя на Марка и чувствуя, как улучшается моё настроение.

Андрей Сергеевич ушел раздеваться, крестная вытащила из духовки булочки и стала делать чай.

После чаепития она уговорила нас поиграть в «Руммикуб».

Андрюше поставили мультики, а мы расположились в зале, на мохнатых ковриках из «Икеи».

Обычно «Руммикуб» для меня ничем хорошим не заканчивался – выиграть не удавалось никогда. Так было и в этот раз – дважды победил Марк и столько же – Андрей Сергеевич, но почему-то это меня совсем не расстроило. Даже наоборот – когда Марк выигрывал и улыбался – едва уловимо, но так искренне, я чувствовала  необъяснимую, глупую радость – прямо как тогда, около подъезда.

Однако настала пора идти домой. Мы начали одеваться, тетя Надя обняла меня на прощанье, а потом хотела обнять и Марка, но как будто передумала. Правда, я заметила: передумала крестная не просто так. Как только она к нему потянулась, Марк сделал едва заметное движение плечом – словно желал отстраниться, и она тут же шагнула назад.

…На улицу мы вышли вместе. Опять шел снег – в этот раз мелкий, похожий на жемчужную пыль, – но было еще светло, поэтому провожать меня Марк не собирался.

Просто сначала нам было по пути – по аллее, зажатой между детским садом, парой домов и детской площадкой, до развилки. И не успели мы выйти на эту аллею, как я увидела вдали своего отца с новой женой. Думаю, он меня тоже заметил, потому что сразу перешел на другую сторону. Я засмеялась.

– В чем дело? – спросил Марк.

– Да так, ни в чём, – ответила я, и вдруг в голову пришла одна мысль.

– Марк Эдуардович, могу я попросить вас о помощи?

– Что такое? – без воодушевления отозвался он.

После того, как мы вышли от крестной, Марк снова стал прежним – чужим и безразличным.

– Можете сейчас смотреть не перед собой, а на меня?

– Это еще зачем?

– Потом скажу. Просто смотрите в мою сторону и молчите.

Конечно, это была довольно глупая просьба. Но пускай папочка увидит (а он всё-таки увидит) меня с красивым – и как будто моим – парнем.

Ой. Я сказала «красивым»? Ой.

Марк сделал недовольное лицо, но потом все-таки подчинился. Как только отец прошел мимо, я остановилась и кивнула в его сторону.

– Видите этого человека? Так вот – я соврала, когда сказала, что у меня нет родственников, кроме мамы и крестной. Это – мой отец.

– И…? – Марк странно прищурился.

– И знаете, что пришло в голову, пока мы шли? Если мой отец даже при встрече делает вид, что меня не существует, могут ли у меня быть из-за этого проблемы в будущем?

Кажется, Марк вовсе не был настроен на подобные разговоры. После моих вопросов он просто пожал плечами.

– А почему ты спрашиваешь об этом у меня?

– Это просто размышления вслух.

И вдруг меня осенило. Мысль, что пришла в голову, заставила немного отклониться от маршрута: я завернула на детскую площадку, села на качели и начала раскачиваться. Марк нахмурился, но всё-таки последовал за мной и стал рядом.

– Погодите-ка. Дайте подумать. Кажется, сейчас я все поняла. У меня не будет проблем в будущем. Потому что они у меня уже есть. Точно! Как же я раньше не понимала? Большие проблемы.

На самом деле, осознание выглядело так: «я боюсь, что парень бросит меня раньше, чем начнутся наши отношения». Но полностью это прозрение я озвучить не могла – язык и без того щипало от колкого стыда признания – так же сильно, как пальцы щипало от мороза.

Однако на Марка мои откровения, кажется, не произвели никакого впечатления.

– Если сеанс самоанализа окончен, можем идти дальше? А то очень холодно, – вот и всё, что он сказал в ответ на эту исповедь.

– Да? – я поднялась, посмотрела на его красные уши, но не двинулась с места. – А кто ж вам виноват, что в такой холод одеваетесь легко и ходите без шапки? Хотя… знаете, мороз вам к лицу. Точнее, он идет вашим ушам. Интересно, а можно сказать – мороз к лицу вашим ушам? Не знаю. Однако, не будем уходить от темы. Ведь это вы натолкнули меня на подобную мысль. Мне кажется, у вас тоже проблемы с доверием.

– А мне кажется, кто-то сегодня очень болтливый.

– Ну во-о-от, снова увиливаете. Тем не менее, я объясню. Вы говорили, что тетя Надя – близкий вам человек. Но когда она попыталась вас обнять, вы дернулись, причём машинально. Вот так, – я сделала резкое движение в сторону Марка, будто хотела его обнять, и он снова дернулся. – Гм… или всё-таки не стоит употреблять слово «машинально»? Впрочем, неважно. Главное, Марк Эдуардович, что у меня для вас плохие новости.

– Да неужели? Ты, случайно, профессией не ошиблась? Может, будешь поступать на факультет психологии вместо исторического?

– Спасибо за предложение, но – нет, – вздохнула я, – пожалуй, мертвые люди всё же безопаснее, чем живые.

Марк хмыкнул, после чего мы наконец отправились дальше. Но едва дошли до конца аллеи, как из-за угла ближайшего дома выпорхнула девушка. Я ее сразу узнала – та самая, из траттории.

Она была в белой шубке и белых сапожках – прямо снегурочка. Шапки на девушке не было – длинные каштановые волосы свободно струились по плечам и спине. Увидев Марка, она просияла и подбежала ближе.

– Вот это встреча! Как же я удачно  вышла!

Теперь я могла рассмотреть ее получше. Пухлые губы слегка подрагивали, морозная пыль мерцала на волосах, ресницах и коже, делая идеальное лицо почти сказочным.