– Не думаете же вы…

– Нет-нет, что вы! – Ломтиков даже замахал своимималенькими ручками. – Конечно, я ничего подобного не думаю. Но только вотвышла она от вас чрезвычайно расстроенной… кажется, у вас был достаточнотяжелый разговор?

– Ничего особенного. – Михалыч потупился. –Разговор как разговор… с чего вы взяли?

– Из показаний ваших сотрудников. – Ломтиковзаглянул в свою записную книжку. – Вы вызвали ее к себе в кабинет, причемголос у вас был очень раздраженный…

– Ну, мало ли какой голос! – фыркнулМихалыч. – Нормальный голос! У нас знаете, какая работа нервная? За голоспока еще не судят…

– Как сказать. – Ломтиков говорил мягко идружелюбно, однако эта интонация была обманчивой. – Как сказать, ИгорьМихайлович… есть в Уголовном кодексе такая статья – «Доведение досамоубийства»…

– Что? Какое самоубийство? – Михалыч выпучилглаза.

– В самом деле… что-то я увлекся… – Ломтиковразвел руками. – Странно для самоубийства – надеть самому себеполиэтиленовый пакет на голову… такого в моей практике еще не бывало…

– Сами видите. – Михалыч оживился. – Так что…если у вас больше нет вопросов…

– И правда. – Ломтиков заглянул в свою книжку испохватился: – Ну, вот еще только один маленький вопрос – и мы с вамирасстанемся. О чем вы с Серебровской разговаривали в день убийства?

– Ну, о чем… – Михалыч явно занервничал. –Текущие вопросы… программы… доли аудитории, рейтинги… вряд ли это имеетотношение к вашей работе… знаете, телевидение – это такой сложный бизнес…психологический…

– Ну да, ну да, – закивал Ломтиков, – где ужмне это понять… А про Позднякову вы с ней не разговаривали?

Произнеся эти слова, Ломтиков взглянул на собеседника поверхкруглых очков взглядом, полным дружелюбия и кротости.

– Про какую Позднякову? – переспросил Михалыч,чтобы выиграть время, и принялся перекладывать бумаги у себя на столе.

– Про Ольгу Васильевну, – мягким, вкрадчивым голосомнапомнил ему Ломтиков. – Известная женщина-предприниматель… Серебровская,кстати, недавно делала о ней передачу…

– Ну и что, что делала? – огрызнулсяГромыко. – Мало ли о ком она делала передачи… Она каждую неделю о ком-тоделает… то есть делала… и что же из этого – выводы какие-то делать нужно?

– А как же?

Ломтиков снял свои круглые очки и уставился на Михалычакруглыми голубыми глазами. Он неоднократно видел, как это проделывала егоначальница, следователь Громова, но у той это получалось гораздо эффектнее.

– А как же? – повторил Ломтиков, снова надеваяочки. – Делать выводы, Игорь Михайлович, – это и есть моя работа! Ядолжен перебрать все возможные версии, отбросить невозможные – и тогдаостанется та единственная, которая и будет истиной! Ну так как – вы неразговаривали с Серебровской про Позднякову?

– Не помню. – Громыко опустил глаза. –Знаете, невозможно все запомнить…

– Конечно, конечно, – закивал Ломтиков. –Столько дел, столько дел… я и то уже на память не полагаюсь, все записываю…вот, например… – Он перелистал свою книжку. – Вот, например, у меняесть сведения, что в тот самый день вам позвонил пресс-секретарь ПоздняковойНикулин… и буквально после этого звонка вы потребовали Серебровскую, таксказать, на ковер…

«Болтуны! Предатели! Ни на кого нельзя положиться!» –подумал Михалыч, снова перекладывая бумаги на столе.

Вслух же он проговорил совсем другое:

– Да? Кажется, что-то такое было, я припоминаю… но врядли это имеет отношение к вашему делу…

– Вы хотите сказать – к вашему делу, – поправилего Ломтиков. – А мне кажется, что очень даже имеет… ведь, если неошибаюсь, Серебровская хотела сделать целый цикл передач о Поздняковой и еефирме… и даже отсняла кое-какой материал. Который вы изъяли. Кстати, я бы оченьхотел с этим материалом ознакомиться. Очень может быть, что в этом материалезаключены мотивы убийства…

– Какой материал? Нет никакого материала! – Наэтот раз Михалыч действительно заволновался. – Нет ничего, и не было! Ктовам сказал? Ничего я не изымал…

– А ведь это довольно легко проверить… – ГолосЛомтикова стал буквально медовым. – Серебровской, конечно, больше нет, унее не спросишь, но ведь есть оператор и другие члены съемочной группы, которыеучаствовали в создании материала… А вы знаете, Игорь Михайлович, что созданиепрепятствий следствию и утаивание от него улик – это серьезное уголовноепреступление? Так что лучше бы вы передали мне эти материалы… от греха, таксказать!

– Ничего не знаю! – Михалыч положил руки на стол ивстретил взгляд Ломтикова прямым непробиваемым взглядом. Он понял, что лучшедаже пойти на прямой конфликт с этим скользким капитаном, чем передать емуматериал, который может подставить Позднякову. Позднякова, а особенно ее муж –это действительно серьезно, они могут устроить ему неприятности почище этого следствия… –Ничего не знаю! – повторил Игорь Михайлович. – У вас есть ордер наобыск и изъятие документов?

– Нету… пока! – признался Ломтиков, печальновздохнув. – Но я надеялся, что вы пойдете навстречу…

– Зря надеялись, – отрезал Михалыч идемонстративно посмотрел на часы. – Если у вас больше нет вопросов…

– Боюсь, что это у вас больше нет ответов! –обиженно проговорил Ломтиков, поднимаясь из кресла. – Но я пока непрощаюсь…

Едва он вышел из кабинета, как Игорь Михайлович вскочил ибросился к сейфу.

Этот скользкий капитан наверняка скоро вернется с ордером, ато и с нарядом ОМОНа, так что нужно скорее избавиться от проклятых материалов…

Добежав до сейфа, Михалыч опомнился и метнулся к двери: преждевсего нужно запереть кабинет изнутри, от всяких нежелательных гостей… тот жекапитан Ломтиков может вернуться, сделав вид, будто что-нибудь забыл…

Заперев дверь, Громыко вернулся к сейфу, трясущимися рукамидостал ключи и отпер массивную дверь.

Вот он, красный полиэтиленовый пакет, на котором написанопочему-то «Мадлен». Ах да, это же бутик элитной одежды, в котором лежалипроклятые кассеты, отснятые Серебровской!

Игорь Михайлович вытащил пакет из сейфа, прощупал кассетысквозь полиэтилен, но на всякий случай вытащил верхнюю.

В глазах у него потемнело.

Вместо профессиональной кассеты с наклейкой, на которой былиобозначены имя автора и оператора, дата записи и продолжительность отснятогоматериала, в его руке была яркая коробка с мультфильмом «В поисках Немо».

– Что… что это такое? – забормотал Громыко,отбросив проклятую кассету и вытаскивая следующую.

Тоже мультфильм. На этот раз – «Лесная братва».

Михалыч застонал, вытащил из пакета третью кассету…