из неё самые безобразные пункты, и враги, и просто люди неразумные вопят с чужих голосов о том, что это неправильно.

Итак, согласно этому документу, престол доставался внуку Петра Первого, сыну царевича Алексея Петровича 11-летнему Петру. Регентами были назначены девять человек, среди которых семь членов Верховного тайного совета, в числе которых Карл Фридрих, всё более внедрявшийся во власть. Кроме членов Верховного тайного совета, регентшами стали цесаревны Анна и Елизавета, которые и сами становились наследницами престола в случае бездетности своего племянника. Причём на первом месте была Анна Петровна и её потомство, а потом уже Елизавета Петровна.

Но Меншикову пункт, касающийся дочерей, был невыгоден, потому что он уже наметил в императрицы свою дочь Екатерину. Он в первую очередь добился исключения герцога Карла Фридриха из Верховного тайного совета. Сумел лишить регентства и Анну с Елизаветой, а уже 5 августа 1727 года ему удалось и вовсе отправить Анну Петровну с супругом-герцогом в Гольштейн, в земли германские, расположенные в южной части земли Шлезвиг-Гольштейн.

Портрет Петра II. Художник И. Ведекинд

В завещании также определялось, что, в случае, если ставший императором внук царя-плотника Пётр Алексеевич покинет сей мир бездетным, то преемницами его станут последовательно Анна Петровна, а затем Елизавета Петровна. Было заявлено, что исключаются из наследования трона те претенденты, которые либо переменили вероисповедание, живя за границей, либо царствовали в зарубежных странах. Этот пункт, кстати, впоследствии, в 1741 году, был использован Елизаветой Петровной при захвате власти путём дворцового переворота.

Очень беспокоило Меншикова и то, что довольно влиятельные силы при дворе посчитали разумным выходом брак юного Петра и Елизаветы, тем более они симпатизировали друг другу.

Императрица Екатерина Первая ещё не покинула сей мир, а борьба уже разгорелась нешуточным образом.

Меншиков из кожи лез вон, чтобы помешать свершиться такому браку. Он прекрасно понимал, чем обернётся для него восшествие на престол Петра Второго, если супругой его станет Елизавета Петровна. Там круг придворных иной.

И тогда он снова сделал ход конём…

Пользуясь тем, что умирающая императрица была в полной его власти, сумел внести в «Тестамент» статью о том, что вельможам предписывается «содействовать к обручению Петра Алексеевича с одной из дочерей» князя Александра Даниловича Меншикова и «по достижению совершеннолетия» содействие их браку.

Сказано было так: «Тако же имеют наши цесаревны и правительство администрации стараться между его любовью (великим князем Петром) и одною княжною князя Меншикова супружество учинить».

Конечно, это требование совершенно не устраивало многих, а вот что касается внука императора, то здесь как раз многие вельможи выступали за то, чтобы именно он наследовал престол, поскольку это в традициях русской государственной власти.

Забегая вперёд, нужно отметить, что этот пункт более всего беспокоил Анну Иоанновну по её вступлении на престол. Она немедля приказала канцлеру Головину сжечь документ. Но Головин, который вынужден был распоряжение исполнить, сохранил копию этого документа для будущей борьбы за власть.

Замуж за иноземца

Настала очередь устроить свою личную жизнь и Елизавете, любимой дочери покойного царя. Да вот только личная жизнь русской принцессы не могла быть личной.

К тому времени Елизавету пытались выдать замуж уже не единожды.

К. Валишевский отметил в своей книге, что императрица Екатерина «желала, чтобы младшая дочь её умела говорить по-французски и хорошо танцевала менуэт. “Соображения” эти известны. Менуэт должен был произвести впечатление в Версале: императрица думала, что большего и нельзя было требовать от благовоспитанной принцессы».

Действительно, ещё царь Пётр вынашивал планы выдать дочь Елизавету за дофина – наследника французского престола, который со временем должен стать королём Франции.

Главным и скрупулёзным стало в её занятиях именно изучение французского языка, в котором она преуспела. Разумеется, знакомили её и с французской литературой и культурой. Не знаю, учили ли её давить вшей в пиалах на званых обедах и отправлять естественные надобности за шторой прямо во дворце, что было принято в то время во Франции. Это, конечно, вряд ли. Её отец, царь Пётр, если он, конечно, был Петром Алексеевичем, хоть и набрался в Европе садизма, этакие вот «ценности» оттуда не вывез, поскольку они были свойственны именно чистокровным европейцам. Не ел царь, вернувшись в Россию, лягушек и всяких червяков и никого не заставлял этого делать. Как-то, видимо, на Западе ему это не очень понравилось в отличие от спиртного и курева, которые он внедрял огнём и мечом.

Именно с Елизаветы, как отмечал один из историков, началась при дворе царя так называемая галломания, подражание всему французскому, почитание всего французского – образа жизни, порядков и правил. Галлы – французы, ну а слово «мания» и без уточнения понятно. Галломаны пропагандировали французскую литературу, образование, театр, причём всё в ущерб русских традиций.

Впрочем, попытки выдать замуж Елизавету за представителя французской королевской династии Бурбон оказалась безуспешной. В результате язык цесаревна выучила в совершенстве, а вот в остальных науках сильно хромала. Как-то на них не очень обращали внимания, полагая, что французской королеве нужно уметь танцевать, блистать в обществе, а быть образованной совершенно не обязательно.

Возможно, Бурбоны отвергли предложение России, поскольку Елизавета Петровна по большому-то счёту появилась на свет незаконнорождённой.

После такой обидной неудачи мать Елизаветы, едва вступив на престол, начала переговоры о выдаче замуж дочери за графа Морица Саксонского (1696–1750), незаконнорождённого сына короля польского и курфюрста саксонского Августа II Сильного, много позже, в 1744 году, ставшего маршалом Франции, но уже в ту пору слывшего талантливым военачальником. Он успел принять участие в Войне за испанское наследство, в походах против французов во Фландрии, в частности в битве при Мальплаке. Затем, в 1710 году, уже служа в русской армии, участвовал в осаде Риги. Когда же в 1711 году Август Сильный признал его своим сыном, Мориц получил титул графа Саксонского. Не обеспокоило императрицу даже то, что Мориц прослыл мошенником и авантюристом. Женившись в 1714 году на богатой невесте, он быстро промотал всё приданое, в связи с чем брак был расторгнут.

Мориц Саксонский тут же решил пойти в поход за новой невестой. Он посватался к овдовевшей Анне Иоанновне, но тут на пути его встал Бирон, у которого были свои виды на постель дочери царя Иоанна Алексеевича.

Мориц Саксонский. Неизвестный художник

Когда же императрица Екатерина I предложила ему в невесты Елизавету, тот не сумел оценить обстановку. Памятую о том, каково было ему слыть незаконнорождённым, он, видимо, решил, что и за Елизаветой это клеймо будет